Зеркало времени - Майкл Кокс

Когда я вошла в комнату, миледи сидела за маленьким секретером у окна с видом на парк. Она лениво протянула длиннопалую руку за рекомендательным письмом, выданным мне перед отъездом в Англию, развернула его и начала читать, не обращая на меня внимания.

Потом она внезапно взглянула на меня поверх очков и произнесла процитированные выше слова с таким суровым, недовольным выражением лица, словно я уже умышленно нарушила ее распоряжение — хотя на самом деле я молча стояла, скромно сложив руки перед собой, с самым невинным и угодливым видом.

На секретере лежал номер «Морнинг пост», с аккуратно обведенным красными чернилами объявлением.

— Все соискательницы места, приходившие сегодня, давали объявление в прессе, — сказала миледи, заметив мой взгляд, брошенный на раскрытую газету. — Мою последнюю горничную, мисс Пламптр, прислало весьма респектабельное агентство, но она совершенно не справлялась с обязанностями. Никогда больше не буду пользоваться услугами агентств. Мне пришлось уволить ее после чрезвычайно неприятного и огорчительного инцидента, о котором я не желаю говорить. Как следствие, теперь я отдаю предпочтение особам, помещающим объявления в газетах. Подобная предприимчивость выгодно характеризует людей. При выборе горничной я хочу сама принимать решение — вам повезло, что ваше объявление попалось мне на глаза.

Одарив меня холодной улыбкой, она вернулась к письму.

— Ваша последняя работодательница, мисс Гейнсборо, отзывается о вас в превосходных тонах, — чуть погодя промолвила она. — А вы какого мнения о мисс Гейнсборо?

— Самого высокого, миледи.

Все это была хорошо продуманная фикция. Никакой «мисс Элен Гейнсборо» в действительности не существовало, она являлась вымыслом мадам Делорм. Моя опекунша все тщательно спланировала и заверила меня: если вдруг леди Тансор пожелает обратиться к сей несуществующей даме за подтверждением характеристики, данной мне в рекомендательном письме, она вскорости получит ответ, который полностью удовлетворит ее во всех отношениях. Мадам предусмотрела даже вероятность, что баронесса захочет самолично наведаться к «мисс Гейнсборо» или послать к ней свое доверенное лицо, и приняла все необходимые меры.

Леди Тансор медленно сняла очки, положила на секретер и пристально уставилась на меня.

Я нимало не сомневалась в своей способности справиться с ролью, порученной мне мадам, ибо юности свойственна самоуверенность, но почувствовала себя неуютно под пронзительным взглядом леди Тансор. Казалось, она проникала в мои самые потаенные мысли в поисках правды относительно моей подлинной личности, и мне стоило изрядных усилий сохранить самообладание.

— Сегодня так пасмурно, совсем нет света, — проговорила она, по-прежнему не сводя с меня глаз. — Подойдите поближе, дитя мое, — сюда, к окну, чтобы я рассмотрела вас получше.

Я подчинилась и несколько мгновений стояла неподвижно, сконфуженная пытливым вниманием баронессы.

— У вас интересная внешность, — наконец изрекла она. — В высшей степени необычная. Полагаю, вас нелегко забыть, один раз увидев.

— Благодарю вас, вы очень добры, — сказала я.

— Добра? — Миледи снова проницательно взглянула на меня. — Нет-нет, ничего подобного. Мою доброту вам придется заслужить. — Потом добавила несколько смягченным тоном: — Я не льщу. Просто говорю правду. Лица вроде вашего навсегда врезаются в память. — Она опустила глаза на письмо. — Здесь написано, что вы сирота и никогда не знали своих родителей.

— Так и есть, миледи.

— И вы проживали в Лондоне у старой подруги вашей матери, прежде чем нанялись в услужение к мисс Гейнсборо?

— Да, миледи.

— А еще раньше вы жили в Париже, под надзором вашей опекунши, вдовой дамы.

— Совершенно верно, миледи.

Она вернулась к чтению письма.

— Вы считаете себя искусной швеей? — последовал очередной вопрос.

Я ответила, что таково всеобщее мнение.

— В последнее время я редко выезжаю из Эвенвуда, — продолжала баронесса, — но когда у меня возникнет необходимость наведаться в город, мне потребуется умелая упаковщица вещей.

— Уверена, я вас не разочарую, миледи, — сказала я. — Мисс Гейнсборо много путешествовала. Кажется, сейчас она в России, хотя я ни разу не ездила с ней в такую даль.

— В России! Ну надо же!

Баронесса на миг задумалась, потом спросила, есть ли у меня поклонники.

— Нет, миледи, — честно ответила я.

— И никаких сердечных привязанностей?

— Никаких, миледи.

— И никого из родни, насколько я понимаю?

— Совершенно верно, миледи. Самый близкий мой человек — моя опекунша, мадам Берто. Старую подругу моей матери, миссис Пойнтер, — у нее я жила в Лондоне — я всегда считала чем-то вроде тетушки, но она недавно скончалась.

Леди Тансор еще раз пробежала взглядом письмо и снова устремила на меня огромные темные глаза.

— Вы слишком молоды, и это только второе ваше место, — произнесла она.

У меня похолодело сердце, ибо мне было решительно необходимо устроиться в услужение к баронессе.

— Сегодня я беседовала с двумя или тремя весьма опытными и компетентными особами, — продолжала она, — представившими отличные рекомендации и вполне способными справиться с обязанностями горничной.

Она немного подумала и опять внимательно вгляделась в письмо, словно выискивая в нем некий скрытый смысл. Потом, к великому моему облегчению, лицо ее чуть смягчилось.

— Но мисс Гейнсборо аттестует вас наилучшим образом, хотя я не имею чести знать эту даму. В обычных обстоятельствах я бы приняла подобную рекомендацию только от знакомого человека, но в вашем случае, пожалуй, можно сделать исключение. Пожалуй, — задумчиво добавила она, словно разговаривая сама с собой, — я могла бы написать мисс Гейнсборо или… — Она оставила фразу незаконченной, немного помолчала, а потом вдруг вперила в меня строгий взор. — Раз вы росли во Франции, надо полагать, вы превосходно владеете французским?

— Да, миледи. Я свободно говорю на нем.

— Вы интересуетесь политикой?

Я ответила, что стараюсь держаться в курсе политических новостей.

— Тогда скажите, что вы думаете о Турецкой войне, — на французском.

Честно говоря, я ничего толком не знала на сей счет, смутно слышала лишь о начале военных действий. О причинах же или возможных последствиях войны я не имела ни малейшего представления. Тем не менее я ответила по-французски, что считаю ситуацию опасной и что любая война является прискорбным событием, которого следует по возможности избегать.

Миледи сухо усмехнулась, но промолчала. Затем она спросила:

— Что вы читаете?

Здесь я стояла на твердой почве, ибо с малых лет глотала книги одну за другой и мадам постоянно разжигала мою страсть к чтению. Мой учитель, мистер Торнхау, живший в мансарде у мадам (о нем я расскажу подробнее впоследствии), тоже развивал во мне вкус к литературе. Я немного занималась латынью и греческим, но быстро забыла оба языка, в свое время с мучительным трудом худо-бедно освоенных, а потому не имела возможности серьезно изучать античных авторов.