Человек-торпеда - Сергей Зверев

Быстро вытащив гидрокостюмы из заплечных мешков, спецназовцы облачились в них, подхватили оружие и погрузились в воду. До судна было полтора километра. Приблизившись к нему метров на сто, группа разделилась. «Морские дьяволы» окружили корабль, каждый занял свое, заранее оговоренное место. И по сигналу, который резкой дробью кастаньет дал Павлов, все рванулись вперед.

Полундра, вылетев из воды по пояс, одной рукой держал автомат, а второй – специальный, стреляющий «кошкой», с приделанным к ней тонким, но очень крепким тросом. «Кошка» уже летела вперед и вверх, когда над бортом появилась голова и верхняя часть тела какого-то парня в камуфляже. Полундра мгновенно дал очередь, три красящих шарика угодили парню прямо в грудь. Он вскрикнул и отступил – ведь шарики бьют довольно больно. А Полундра уже взлетел на палубу, краем глаза отметив, что его товарищи не отстают. Навстречу им рванулись еще несколько человек. Павлов прыгнул в сторону, стреляя на лету, упал, перекатился, дал еще одну длинную очередь.

«Живых» террористов на палубе не осталось. Спецназовцы рванулись вниз, к каютам – кто куда, было расписано заранее, и помнили этот расклад «морские дьяволы» как таблицу умножения. Полундра, Карасев и еще двое молодых спецназовцев неслись в кают-компанию – по условиям задания всех «пассажиров» держали именно там. В коридоре навстречу им попался еще один террорист, но он даже ахнуть не успел – Полундра сшиб его с ног, а Карасев выпалил в упор.

У кают-компании Полундра притормозил, взглянул на часы. Сейчас у другой двери в это помещение должны так же застыть Лещ и его группа, все согласовано с точностью до мгновения. Так, еще пять секунд… четыре, три, две, одна… Вперед!

Обе двери кают-компании вылетели одновременно. Ворвавшиеся спецназовцы тут же открыли огонь, «террористы» ответили тем же, но с запозданием, на стороне Полундры и его людей было преимущество внезапности. Сам Павлов длинным прыжком преодолел чуть ли не треть зала и успел ухватить за руки человека восточного типа. В одной руке у него был провод, а другую он сунул в карман. Это был японский военный атташе, он изображал смертника с «поясом шахида». Но Павлов оказался быстрее. Теперь, когда спецназовец напряг мощные мускулы, японец просто не мог пошевелить руками. А один из молодых «морских дьяволов» тут же оказался рядом и обозначил «клюв орла» в горло «террористу».

– Стойте! Не стреляйте! Я убью ее!

Павлов обернулся. В углу зала стоял еще один азиат. Одной рукой, согнутой в локте, он удерживал худенькую девушку, а второй сжимал приставленный к ее голове пистолет.

Полундра шагнул вперед. Нужно было действовать так, как он действовал бы на самом деле. То есть брать ответственность на себя. И ни в коем случае нельзя идти ни на какие уступки – в этом Сергей был твердо уверен, так его учили на специальных антитеррористических курсах, да и сам он был с этим согласен. Никаких переговоров с террористами!

Он поднял автомат, целясь в последнего «террориста».

– Не подходи! Я убью ее!

Полундра обнажил зубы в совершенно волчьем оскале. Он прекрасно знал, как это действует на противника.

– Убивай, – тихо, почти шепотом, сказал он, одновременно опуская левую руку к ножнам, висящим на поясе, – автомат он теперь держал одной левой. – Но что после этого с тобой будет, мне даже подумать противно, мразь.

В руке Полундры уже был нож, боевой нож спецназа, хищно изогнутый, напоминающий очертаниями акулу. Полундра продолжал медленно надвигаться на «террориста».

– Не думай, мразь, что ты потом под суд пойдешь, – кривя губы в звериной ухмылке, сказал Павлов по-прежнему тихо, но таким голосом, что самому страшно становилось. – Я тебе сначала руку прострелю, чтобы ты вторую пулю себе в башку не вогнал. А потом мы с парнями с тобой за все рассчитаемся. Мясо клочьями рвать будем, выродок! На куски разрежем! Клянусь тебе, слово даю, так будет!!! – Полундра не говорил, рычал, словно хищный зверь. Он искренне ненавидел террористов, поэтому ему было легко вжиться в роль.

Азиат дрогнул – это было заметно. Полундра сделал еще два шага вперед, теперь от «террориста» и его жертвы его отделяли всего метра три.

– Никто тебя, погань, не защитит! – прошипел Павлов, помня, как учили его секретные преподаватели бороться с террором с помощью террора. – Сбросим труп в воду, хрен кто узнает, что мы с тобой до этого сделали. А мы с тобой много чего сделаем! Яйца тебе будем в пять приемов отрезать! А пальцы – каждый в три приема! Ну, убей ее, выродок! Давай! Выстрели!

Одновременно с последним словом Полундра оказался в метре перед застывшей парой. И вдруг, не меняя выражения лица, выбросил вперед правую руку, схватил пистолет за ствол и рванул его, отводя от головы женщины и выворачивая из руки противника. Движение это было настолько молниеносным, что «террорист» не успел – а может быть побоялся? – нажать на спусковой крючок. А через какую-то долю секунды ствол автомата застыл в миллиметре от его лба.

– Все, все… ты победил, – залепетал «террорист».

С лица Полундры словно по волшебству исчезла злобная гримаса.

– Служу России!

Вечером последнего дня учений, после официальных речей и взаимных поздравлений, начальство и иностранные наблюдатели отправились отмечать успешное завершение всех запланированных мероприятий. Банкет должен был пройти в огромной военной палатке, шатре, рассчитаном на десять раскладушек. Правда, места в нем все равно было маловато, так что приглашение получили немногие. Но кроме высокого начальства и дипломатов в число приглашенных на банкет попали все-таки и несколько особенно отличившихся офицеров. Первым среди них, разумеется, был Сергей Павлов. Его поведение во время освобождения «заложников» было признано образцовым, а японский атташе уже обратился к флотскому начальству с официальной просьбой предоставить ему видеозапись операции с целью использования ее у него на родине при подготовке антитеррористических отрядов.

Само застолье было не слишком изобильным, что в глубине души порадовало Полундру. Он крайне неприязненно относился к начальникам, которые позволяли себе на таких вот банкетах нажраться деликатесов, напиться до поросячьего визга, а потом облевать все вокруг, опозорив российский флот перед всеми, кто это наблюдает. А ведь такие случаи бывали. К счастью, на этот раз, видимо, сказал свое веское слово адмирал Сорокин. Водки было немного, еда сытная, но простая, примерно такая же, какой обычно на боевых кораблях офицерский состав кормят. И правильно. Здесь не Москва, не Генштаб. Во время учений нужно быть ближе к народу, то есть к солдатам и офицерам, которым никаких разносолов не положено.

После нескольких официальных тостов, провозглашенных Сорокиным и иностранцами, атмосфера за столом стала довольно непринужденной. Полундра сначала в разговорах не участвовал, налегал на еду – за последние несколько дней ему было не до нее, и сейчас Сергей наверстывал упущенное. Но примерно через полчаса поучаствовать в застольной беседе ему пришлось.