Темная вода - Татьяна Корсакова

В сенях было прохладно. Двигаться пришлось почти на ощупь, после яркого солнца глаза не сразу привыкли к полумраку. Но стоило только переступить порог комнаты, как свет снова взял верх над темнотой. Здесь было чисто и уютно. Свежепобеленная печь белым пятном выделялась на фоне старых обоев в цветочек. Занавески на окне тоже были белые, с вышивкой. За ними мерно гудела оса, искала выход. На подоконнике стоял цветущий куст герани. Даже на расстоянии Ника почувствовала его острый металлический аромат. В ее доме никогда не было герани. В ее доме вообще не было живых цветов, но этот аромат оказался ей откуда-то знаком.

– Садитесь! Сейчас есть будем. – Шипичиха указала на стол, застеленный клеенчатой скатертью, придвинула к Темке высокий самодельный табурет. – Как звать? – спросила, отходя к печи.

– Нина.

– Не тебя. Малого как звать?

– Тема. Артемий. – Не то чтобы старуха ее пугала, но вот эта манера общения… К ней еще нужно было привыкнуть.

– Значит, пацан. – Старуха возилась у печи, а Темка смотрел на нее во все глаза. Для Темки печь была сродни рукомойнику и лошадке Натуське – неведомое и страшно интересное. Нина тоже смотрела. Разговор о самом главном им еще предстоял, но Шипичиха явно не спешила его начинать. Шипичиха не спешила, а сама Нина отчего-то боялась. – Ну, пацан – это даже хорошо. Может, и обойдет стороной…

Что обойдет стороной? Спросить бы, да только сил нет. Силы истаяли в тот самый момент, как Нина устало опустилась на второй самодельный табурет. Опустилась, притулилась плечом к стене, замерла. Еще бы глаза закрыть.

– Эй, ты не спи, не спи!

Кажется, глаза она все-таки закрыла. Мало того, что закрыла, так еще и задремала. Потому что, когда очнулась, стол был уже накрыт, а старуха сидела напротив, сверлила тяжелым, пристальным взглядом.

– Ешь! – Она придвинула к Нине тарелку с яичницей, посыпанной мелко нарезанным укропом. Темка уже уплетал свою порцию, вид у него был совершенно счастливый. Может, и обойдет стороной…

Нина дернулась, больно приложилась боком к краю стола, застонала. Старуха молча покачала головой и так же молча вернулась к печи, вытащила из ее черного нутра исходящий паром чугунок, бросила в него щепотку какой-то травы, снова сунула чугунок в печь.

– Плохо, – сказала, возвращаясь обратно к столу.

– Что – плохо? – Боль в боку уже почти унялась, а когда удастся выпить обезболивающего, станет совсем хорошо. Хотя бы на время.

– Плохо, что ты вернулась, Нина. Сама вернулась, малого привезла…

Она узнала ее сразу, поняла, кто явился непрошеным гостем на порог. Вот только откуда? Они не виделись раньше. А если и виделись, то так давно, что Нина уже успела забыть. Она забыла, а старуха, значит, помнила. Мало того, сумела распознать в незнакомой приблудной девице ту маленькую девочку, которой Нина когда-то была.

– Нам больше некуда деваться. – Не нужно оправдываться. Ей нужно лишь забрать у Шипичихи ключ и разузнать дорогу. Она пришла за своим, и содержимое картонной папки – лучшее тому доказательство. Но вот сидит, заедает нереально оранжевый желток круто посоленной краюхой черного хлеба и оправдывается. Перед чужим человеком оправдывается. Это от усталости. Потеряла бдительность и контроль, расслабилась.

– Думаешь, это хорошее место? – Шипичиха усмехнулась, а потом ловким движением прихлопнула осу полотенцем.

Екнуло сердце. То ли от неожиданности, то ли от неопределенности.

– Думаю, это единственное место, – сказала Нина тихо.

– Единственное место для чего? – Шипичиха не договорила, многозначительно глянула на Темку.

– Для меня. – Получилось коротко и решительно. – И выбора у меня другого нет.

– Выбора, значит, нет. А деньги?

– А деньги есть.

У нее и правда были деньги. Достаточно, чтобы начать новую жизнь и продержаться на плаву хотя бы первое время.

– Почти четверть века там никто не жил. – Старуха говорила задумчиво, ни на Темку, ни на Нину больше не смотрела. – Я приглядывала поначалу, пока силы имелись. А потом решила, что никто больше не вернется.

– Я вернулась.

– Вижу.

– Его разграбили, да?

– Разграбили? – Шипичиха усмехнулась. – Кто ж туда сунется? В такой-то дом…

Такой дом… А что в нем такого? Старый? Ветхий? Еще более старый и ветхий, чем вот эта избушка? Сердце сжалось, но не от испуга, а от какого-то другого, пока еще не до конца понятного чувства. Ничего! Они справятся! Они и не с таким справлялись. Пытаются справиться…

– А он далеко?

– Дом-то?

– Дом.

– Ну, как сказать? Кому-то далеко, а кому-то рукой подать.

Загадки. Ей вот еще загадок не хватает. Нет, Нина не ждет от этой незнакомой женщины помощи, но и шарады сейчас ни к чему.

– На-ка, выпей! – Шипичиха поставила перед Темой стакан с молоком. – Выпей да глянь-ка, что у меня есть!

На столе, будто из ниоткуда, появилась проржавевшая по краю ребер металлическая юла. Старая и знакомая. Хотя откуда знакомая?

Легкий взмах руки – и юла завертелась на столе, привлекая внимание, завораживая…

– …Нравится? – Голос Шипичихи доносился словно издалека.

– Нравится, – сказала Нина, а Тема молча кивнул.

– Ну, если нравится, так забирайте себе. Мне уже без надобности. – Старуха придвинула остановившуюся юлу поближе к Теме, а на Нину глянула как-то слишком уж внимательно. – И ты выпей! – сказала и плеснула в чашку отвара из чугунка.

– Зачем? – Отвар пах чем-то горько-пряным, вполне приятным.

– Пей!

Она ничего не объясняла и ничего не рассказывала – эта странная старуха. И косилась неодобрительно, словно узнала про Нину что-то плохое или стыдное. А если и вправду узнала?

– Пей, поможет!

Спросить бы, от чего поможет, но услышать ответ страшно. Ей в последнее время постоянно страшно. И страшнее, кажется, уже быть не может. В конце концов, не отравят же ее!

Отвар был почти безвкусный, с едва заметной горчинкой. После первого осторожного глотка Нина выпила всю чашку.

– С собой дам. – Шипичиха уже заворачивала в кусок пожелтевшей газеты пук сушеной травы. – Дня три позавариваешь, и все пройдет.

Хотелось сказать, что за три дня и без отвара все пройдет, но иногда лучше промолчать. В их с Темкой случае вообще лучше молчать. А травка не навредит. Наверное, не навредит. Но в интернете лучше посмотреть, что за травка такая. Если только в этой глуши ловит интернет.

– И постельное белье дам. На первое время, тебе и малому. Потом постираешь и вернешь, как своим обзаведешься. Посуда там, кажись, была. И баллон газовый. – Шипичиха кружила по комнате, словно так ей было проще думать. Нина ее понимала, ей и самой лучше думалось в движении. – Поесть соберу. На вечер и утро вам хватит. Где магазин, покажу по дороге. У нас тут поблизости супермаркет открыли для дачников. Там, правда, дорого, но зато все есть, а ты ж говоришь, что при деньгах.