Суженая для Альфы, или Как обрести счастье - Анна Сафина

Теплое дыхание опалило ухо точно огнем, по шее девушки побежали мурашки. Мужская спина мелькнула впереди и исчезла на обратном пути пройденной тропы. Наира вздохнула, и на холодный воздух облачком пара вырвалось ее дыхание.

Вечером во дворе снова появилась машина и в ее квартиру занесли часть разделанной туши, к которой прилагалась записка. «В субботу в 7»

— Ты меня слушаешь? — последняя порция запеканки исчезла под звон вилки о тарелку, сопровождаясь тихим звуком пережевывания пищи, — Я подал заявку на участие в стажировке в Горную Долину. Начальство намекнуло, что мои шансы велики, вирусологи сейчас в цене.

— В Горную Долину? — голос девушки прозвучал мягко, без всяких признаков удивления, но с нотками недоумения, — и как долго ты там пробудешь?

Игорь, находящийся под сильным впечатлением от открывающихся в его жизни перспектив, слушал ее с тем чувством изумления, которое возникает при виде чего-нибудь странного и неожиданного.

— Наир, ты же понимаешь, это такая возможность, — лихорадочный блеск в глазах выдавал крайнее возбуждение, — нужно проявить себя и постараться закрепиться там.

На плите засвистел чайник, из горлышка повалил пар. Девушка выключила конфорку и присела на стул. Между бровей залегла складка, мысли ее метались из стороны в сторону.

— Распишемся раньше, на работе попрошу уволить без отработки, — прикидывая, как можно быстро завершить все дела, по привычке поглаживала пальцы жениха, — квартира оплачена до конца го…

— Подожди, подожди, — мужские ладони накрыли ее плечи и слегка встряхнули, — стажировка оплачивает расходы только на кандидата, с условием, что он не женат, детей не имеет, в общем, ничем и никем не обремененного. Постажируюсь месяца три, получу место в штате, вид на жительство и вот тогда заживем.

Кивая в такт своим словам, улыбался, представляя себя выдающимся, состоявшимся ученым за прорыв в области медицины — сцена, софиты, аплодисменты, благодарственная речь, заголовки СМИ, как же без них, и он, обязательно на первой полосе всех журналов.

— Как раз за это время выучишь немецкий, а там и подтянешься ко мне.

В чем-то Наира была согласна, но еле приметная горечь в уголках губ выдавала ее огорчение. Приняв это на свой счет, мужчина улыбнулся, схватил пальцами ее щеки и слегка потрепал.

— Но у нас роспись назначена через две недели, — растерянность отражалась во взгляде и движениях рук; суетливо переставляла салфетки в попытке собраться с мыслями и выстроить новый план. Она ведь все заранее распланировала — выйти замуж, обвенчаться по законам Рода, и тогда отец не сможет их разлучить. А как строить отношения на расстоянии, когда не можешь прикоснуться к своему мужчине, услышать вживую родной голос и ощутить его присутствие кожей, не представляла.

— Золотце, — слегка отстранился, опираясь локтем на подлокотник стула и подперев кулаком подбородок, — такая возможность выпадает раз в жизни, как ты не понимаешь; расписаться мы с тобой и потом успеем, а этот шанс для меня очень важен; шанс выбиться в люди, наконец.

Наира только приготовила речь, чтобы убедить его не принимать решение сгоряча, не взвесив все «за» и «против», как в прихожей тренькнул дверной звонок.

— Не будем об этом, все равно еще ничего неизвестно, — мужчина поднял руки в знак примирения.

Снова раздался резкий нетерпеливый звон, за ним другой, третий, зазвучала мелодия входящего звонка на телефоне — и бешеные звуки, перебивая друг друга, наполнили прихожую.

Не успел ключ повернуться, как Лена, не дожидаясь приветствия, рванула в сторону туалета, на ходу сбрасывая туфли и роняя на пол светло-бежевый плащ. Не прошло и минуты, как в ванной полилась вода.

— Фух, еле успела. Открой ты на секунду позже, позора было бы не избежать, — привычным грациозным движением откинув длинные светлые волосы за плечи, девушка зевнула и потянулась, выгибаясь всем телом.

— А в свой туалет сходить не судьба? — пристроив плащ на вешалку, соседка ногой отпихнула туфли к порогу.

— Перекантуюсь чуток у тебя, к себе не могу пока, там предки женихаться пришли, — давно привыкнув к ее своеобразному лексикону, Наира находила в этом нечто забавное; пожалуй, это вызывало в ней чувство единения, чего не случалось с ней прежде ни с кем.

— Кто на этот раз? — родители Лены не оставляли надежд пристроить свою непутевую, по их мнению, дочь в приличные руки, подстраивая каждый раз случайные встречи с избранниками. Раз в этот раз они даже не скрывались и пришли к ней домой, то, видимо, совсем отчаялись и решили взять крепость штурмом.

— Какой-то там аспирант отца, перспективный, умный и бла-бла-бла, — решительно направилась в сторону кухни, нагло пошарилась в холодильнике и отыскала жареные крылышки, — привет, мозгляк, все еще ошиваешься тут?

Мужчина на это привычно закатил глаза и глубоко вздохнул, взъерошив растрепанную шевелюру.

— Даже отвечать не буду, хоть бы что новое придумала, — цокнул и с шумом встал со стула, — хотя чего ожидать от бутербродницы.

Щеки Лены покраснели от злости. Наира замерла, предчувствуя крупную вспышку гнева; подружка всегда резко воспринимала намеки на ее непутевые журналистские таланты. Крупных статей у нее и вправду пока не было, да и возле стола с закусками на мероприятиях она оказывалась чуть ли не в первых рядах, но за деньги не продавалась, с честью отстаивая свое мнение и статьи. Так что обидное «бутербродница» выводило ее из равновесия. Не оставляющая без внимания любое оскорбление, в этот раз не успела напасть на противника разящим жалом своего языка, как мужчина уже надевал пальто в прихожей.

— Ладно, Наир, я пойду. Как только все решится со стажировкой, обязательно тебе позвоню, — покрутился перед зеркалом, накидывая шарф, — запеканка была вкусной, ты превзошла себя.

Целомудренный поцелуй в щеку, хлопок входной двери и в квартире девушки остались одни.

— Ну и типчик, рыба отмороженная, — размахивая ладонью, Лена пыталась остудить пылающее от негодования и еще тлеющего гнева лицо.

— Ты сама его провоцируешь, — бесполезное занятие переубедить ее в таком состоянии, но и молчание будет неправильным, — что за детский сад, нравитесь — не нравитесь, только меня огорчаете.

Это противостояние не то чтобы ее огорчало, но на нервы действовало изрядно. Тренькнул дверной звонок.

— Что-то за… — на пороге стоял демон; в человеческом обличье, конечно, но для Наиры, впервые столкнувшейся с подобной боевой трансформацией, разницы не было — опасность, исходящая от него, разливалась в воздухе, и от нее ноги ощутимо тянуло холодом, — …был…

— Послание, — лицо словно высечено из камня, ни капли эмоций.

Протянутое письмо в виде сложенной канцелярской бумаги было сложено вдвое, не подписано, но они оба знали, от кого оно. Не дожидаясь ответа, посланник развернулся и быстро спустился по лестнице.