Путь одиночки - Антон Кравин

Стоп. Движение. Там кто-то есть. Кто-то прячется…

Данила отполз за сосну, убрал бинокль, вытащил наскоро набросанную осведомителем Ротмистрова схему лагеря. Сверился с компасом. Ага, все верно. Триста метров до «гнезда», потом ров с водой — контрабандисты запрудили ручей, перенаправив воду вокруг лагеря. Дальше пустырь с пеньками срубленных деревьев, мерзкий такой пустырь — простреливается вдоль и поперек, и не заляжешь. Еще дальше — забор, по всей видимости из тех самых срубленных деревьев… Что было за ограждением, автор схемы представлял себе в самых общих чертах: «Бараки — 4 шт., вольер — 1 шт., склад прод. — 1 шт., склад оруж. — 1 шт.». За забор осведомитель проникнуть не смог и составлял план с чужих слов. Ну что ж, спасибо и на этом…

— Других подходов к лагерю нет? — спросил Данила.

— Нету, — буркнул Кузьмич и раздраженно скомкал папиросу в кулаке. — Болота кругом — какие, ети его, подходы? Тут они ходють. Всё увидел, капитан?

— Надо возвращаться, — сказал Данила, сверившись с часами. Свои «суунто» с баллистическим калькулятором он оставил дома — толку от электроники в Секторе было мало, пришлось надеть старые механические «командирские».

Данила закинул «винторез» за спину, поправил многочисленные ленты маскировочного костюма и неторопливо зашагал по своим следам обратно, к бойцам подразделения.

По долгу службы капитан Астрахан бывал в Секторе регулярно, даже имел бессрочный пропуск-«вездеход», и всякий раз ему было здесь не по себе. Особенно в одиночку. Но он ведь не проводник, как Кузьмич, его дело — следопытов, ловчих да перекупщиков задерживать, а эту братию легче и проще брать за Барьером, на сдаче товара. Захватывать же их в собственном логове, да еще живыми, да с приказом «никого не убивать» — спасибо, генерал-майор Ротмистров, удружил…

«Хотя какая разница?» — подумал капитан, шагая за Кузьмичом. В последнее время он все чаще с равнодушием относился к новым операциям. Это не нравилось ему самому, но сделать Данила ничего не мог. Командование, его приказы, армейская реальность служили источником все более сильного раздражения, которому в конце концов обязательно понадобится выход.

Не убивать так не убивать. Главное, чтобы бойцы не подвели…

Бойцы не подвели. Они вежливо разрешили командиру пройти через первую засаду (ее Данила сам здесь и обозначил), а потом он почувствовал, как к его кадыку приставили лезвие ножа.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — прогудел на ухо знакомый голос — Нечипоренко.

— Развлекаетесь, прапорщик? — спросил Данила брюзгливо.

— Тренируемся, товарищ капитан, — бодро доложил Виталик Лазебный, контрактник третьего года службы, поднимаясь с земли в ворохе веток.

Данила прошел в полуметре от подчиненного, не заметив его в засаде. Молодец, заматерел пацан.

— Совмещаем, на, приятное с полезным, — сплюнул сквозь зубы третий боец, Паша Белов, чье уличное прошлое наложило неизгладимый отпечаток на манеру разговаривать. — Скучно, чё еще делать-то, на?

— Вам что Кузьмич сказал? — нахмурился Данила. — Сидеть тихо, поодиночке не ходить, по возможности вообще не отсвечивать. А вы устроили тут казаки-разбойники…

— Виноваты, товарищ капитан, — пробасил Нечипоренко. — Виновные будут строго наказаны.

— Приговорены к расстрелу, на! — тихонько заржал Белов.

Совсем распустились, балбесы. Хотя что тут сделаешь — спецназ. Эти строем ходить не будут.

Балбесы или нет, но троица работала с Данилой давно, и на каждого он мог положиться как на самого себя. А подурковать перед операцией — святое дело…

— Значит, так, — сказал Данила, стаскивая с себя «лешего». — Ситуация плохая. — Он опустился на одно колено, расстелил на земле схему. — К лагерю удобнее всего подходить с этой стороны, с других — болота, Кузьмич говорит, топкие. До лагеря где-то полкилометра. Метров двести все нормально, лес. Дальше склон, все просматривается. Пробираемся ползком. Часа полтора мы на это потратим. Потом «гнездо», там часовой, его надо будет снять по-тихому и без крови. Займешься, Белов. Но без трупов, понял?

— Понял, на…

— За «гнездом» небольшой ров с водой. В воду соваться не будем — хрен его знает, кто в ней живет. Поэтому с собой возьмем лестницу, по которой часовой в «гнездо» забирается, наведем переправу. Дальше пустырь. Метров сто придется пробежать. Забор берем с разбега, с помощью все той же лестницы.

— Ой, не нравится мне это, капитан… — проворчал Нечипоренко. — Бежать стометровку, да еще с лестницей… Положат нас там, как кроликов.

— Не положат, — отрезал Астрахан. — На нашей стороне фактор неожиданности, туман и темнота. Нападения они не ждут. Поэтому, если пройдем забор тихо, дальше шерстим лагерь, ищем вот этого типа.

Он выложил перед подчиненными фотографию Кострова. Лет сорок — сорок пять на вид, узкое лицо, пепельные волосы до плеч, аккуратная седеющая бородка, печальные зеленые глаза — похож на рафинированного интеллигента, такого даже бить как-то неудобно. И что он в Секторе забыл? Сидеть бы ему над колбами в лаборатории.

— Шприц-тюбик с транквилизатором держать под рукой, тип нужен живым.

— Не люблю я эти шприцы, — поморщился Лазебный, потирая кулаком о ладонь. — Может, по старинке, а, капитан? Тюкнем нежно по затылку…

Астрахан скептически посмотрел на кулаки Лазебного — каждый был размером с голову Кострова.

— Отставить «нежно». Клиента усыплять шприцем. Если при нем будет охрана — можно и тюкнуть, но очень аккуратно. Эвакуация клиента — на тебе, Виталик. Прапорщик прикрывает отход. Задача ясна?

— Это-то понятно, — хмыкнул в усы Нечипоренко. — А что, если спалят нас? На пустыре или на частоколе? Валим всех, кроме бородатого?

— Если произойдет срыв операции, — тихо, но внушительно сказал Астрахан, — будем применять светошумовые гранаты и вести подавляющий огонь. Поверх голов. Таково распоряжение высшего руководства.

— Твою мать! — не сдержался Белов. — Они чё там, на, вообще шизанулись? Как это — поверх голов, на?

— Повторяю: такой приказ. Нам противостоит группа плохо вооруженных и необученных гражданских, промышляющих контрабандой биотина. Если они начнут пальбу, вполне вероятно, что заденут друг друга. Еще вопросы есть? — с нажимом спросил Данила.

— Так вот зачем мы эти пукалки с собой тащили… — прозрел Лазебный, покачав в своей ручище крошечный «хеклер-кох». — Вопросов больше не имею, товарищ капитан.

— Значит, заденут друг друга… — философски рассудил прапорщик Нечипоренко и погладил легкий пулемет «Миними».

Белов, как обычно, оказался последним, до кого дошло.

— А! — восхищенно шепнул он. — Понял, командир! Всё понял, не жирафа, на!

— Тогда у нас час на отдых, — закончил разговор Астрахан, машинально притрагиваясь к висящему на шее полотняному мешочку с сигналкой. — Будем ждать темноты.