Плохие девочки не плачут. Книга 2 - Валерия Ангелос

Пришлось идти напролом. Улучить момент, когда мы остались одни на пульте управления и приступить к активным боевым действиям.

— Give me his German phone number, (Дайте мне его немецкий номер) — с вежливым нажимом в голосе попросила я.

Ригерт изменился в лице, чуть вздрогнул, но ответа не последовало.

— Is it a problem? (Это проблема?) — невинно интересуюсь, надвигаясь ближе.

Немец невольно попятился к двери, однако произнес:

— No. What will you do with his number? (Нет. Что вы будете делать с его номером?)

Лед тронулся. Контакт налажен.

— I guess I’ll call him and have a talk. (Полагаю, позвоню ему и поговорю)

— Miss Lora, don’t try to ruin your life. (Мисс Лора, не пытайтесь разрушить свою жизнь)

Спасибо, конечно. Я ценю заботу.

— Right. (Верно) It is my life. (Это моя жизнь) If I want to ruin it, I will sure as Hell ruin it myself. (Если захочу ее разрушить, безусловно, я сделаю это сама)

Ригерт посматривает по сторонам. Ждет, когда прибудет подкрепление. Не дождешься, милый. Наши пошли обедать, ваши ковыряются в гидроподвале, а работы там — на ближайшие сто лет.

— I can give you the only number I have but I don’t think this number is on, (Я могу дать вам единственный номер, который у меня есть, но я не думаю, что этот номер включен) — озадачивает немец.

— Why not? (Почему нет?) He is in Germany… (Он в Германии) — напоминаю очевидные факты.

— I don’t know where he is. (Я не знаю, где он) I can’t know. (Я не могу знать)

Темнит, гад. Не иначе.

— Really? (Действительно?) Sounds strange. (Звучит странно) You work together. (Вы работаете вместе)

Следующая фраза вынуждает мой мозг замкнуться.

— We don’t work together the way you think we do. (Мы не работаем вместе так, как вы думаете)

Это еще что, товарищи? Интересно, «как» тогда они работают? О чем поется в этой песне?

— I don’t understand, (Я не понимаю) — нервно повести плечами, глаза распахнуть пошире.

— You don’t have to… (Вам не нужно…) I advise you to forget about him. (Я советую вам забыть о нем) Trust me… it is the best thing for you to do. (Поверьте… это лучшее, что можно сделать) And… (И…)

Сбивчивый поток откровенности быстро иссякает. Пауза затягивается настолько, что мне приходится с долей раздражения спросить:

— What? (Что?)

Лицо немца отображает мощные мыслительные процессы, которые мне даже на уроках физики не снились. Кажется, будто он готов предложить оригинальное решение теоремы Ферма.

- I hope he will forget you, too. (Я надеюсь, он тоже забудет о вас) I hope he has already forgotten, (Я надеюсь, он уже забыл) — говорит Ригерт, а мне становится жутко, прямо как когда коварные морские ежи довели отважного Хуана до потери памяти.

Моя фантазия рисует самые невероятные картины.

— What do you mean? (Что это значит?) — хочется внести ясность. — You know something about him. (Вы знаете что-то о нем) I feel you know. (Чувствую, знаете) Anything bad? (Что-то плохое?) Please, tell me. (Прошу, скажите) I need to understand. (Мне нужно знать)

Однако немец непреклонен.

— I can’t tell you anything. (Я не могу ничего сказать) I must stay silent. (Я должен молчать) But I can warn you. (Но я могу предупредить вас)

На сей раз театральная пауза намного короче.

— If you ever meet him again… if he ever shows up on your way… it will be no good for you. (Если вы когда-нибудь встретите его снова… если он когда-нибудь появится на вашем пути… ничего хорошего не ждите)

— What should I do then? (Тогда что я должна сделать?) Run as fast as I can? (Убегать со всех ног?) — хочется схватить его за грудки, потрясти основательно и добиться нормального ответа.

— That may be an option, (Возможно, это вариант) — хмурится Ригерт.

— Why don’t you tell me the truth? (Почему вы не говорите мне правду?)

Почему, почему… больше он не собирается продолжать, и ясно дает понять, что все вопросы я могу засунуть в свою бедовую пятую точку.

Однако мой разум предлагает интересные догадки.

Анна… ее проникновенная речь на корпоративе, то, как она исчезала всякий раз, стоило рядом возникнуть фон Вейганду. Всякий раз, гораздо чаще, чем мне казалось тогда, но я не замечала, вернее, замечала, но не предавала значения. Анна избегала шефа-монтажника, больше не было ни смешков, ни лучистых взглядов. Она общалась с Ригертом, очень тесно, несмотря на наличие жены и двух детишек. Достаточно тесно, чтобы он поведал ей то, о чем молчал при мне?

Продолжаю думать, понимаю, что моя подруга не отстала от фон Вейганда по мановению волшебной палочки. Она пыталась привлечь его внимание, подкатывала с разными вопросиками, хихикала, травила шуточки. И резко всё… а вот и не резко. Ригерт уезжал снова, вернулся и поговорил с ней, рассказал что-то такое страшное… и она отвяла на веки вечные.

Что? Черт возьми, что это могло быть?! Любопытство раздирало на части.

Расколоть Анну оказалось неподъемной задачей. Она округляла глаза не хуже меня, удивлялась и отказывалась сотрудничать. Когда же я решилась запереть ее в комнате и проглотить ключ, было слишком поздно. Моя подруга скоропалительно уволилась и скрылась по-английски, мобильный был отключен, достучаться теперь нереально. Фон Вейганд научил, определенно, его почерк. Ситуация запуталась в конец, а ваша покорная слуга не нашла лучшего выхода чем…

Пить в одиночестве — удел алкоголиков. Именно поэтому я звала Дану, мы ехали по ресторанам и по клубам, спуская мои богатства. Понимаю, не самый лучший пример для молодежи. Что вы хотите от человека на грани нервного срыва? Алкоголь не давал мне забыть, не притуплял чувства, он скорее предлагал взглянуть на ситуацию под новым углом. Дико хотелось трахаться, ведь к хорошему и регулярному привыкаешь быстро. Тем не менее, я отчетливо сознавала, что не просто «хочу», а «хочу» с одним-единственным человеком. Боль возвращалась, текила анестезией заправлялась внутрь. Утро привычно встречало мигренью и тошнотой.

Я сбросила четверть своего изначального веса, и теперь могла без проблем исполнять роль живого мертвеца в ужастике. Под глазами стабильно обозначились панда-тени, неокрашенные корни волос отросли, превращая мою шикарную светлую шевелюру в убогое зрелище. Зато стайки самых разных мужиков витали вокруг. Не знаю, то ли ко мне липли отчаянные некрофилы, то ли стандарт красоты такой в нашем веке, то ли они попросту думали, что если я так паршиво выгляжу, то не проблема отыметь меня вдоль и поперек.

Работу посещаю исправно, размешиваю сорбент вместо чая, а потом — вперед и с песнями.

— Классно похудела, — удрученно признает секретарша и напутствует: — Смотри осторожно, а то совсем ничего не останется.