Река Вуду - Роберт Крайс

— Не обращайте внимания, вы же знаете актрис, — сказал Сид Марковиц.

Я вышел на парковку и проводил взглядом двенадцатицилиндровый «ягуар» Марковица, увозивший Сида и Джоди. Ни один из них со мной не попрощался. В это время служащий парковки, ужасно похожий на Фабио, выводил мою машину.

С парковки можно увидеть пляж и молодых ребят в специальных костюмах, с короткими, заостренными досками для серфинга. Весело смеясь, они заходили в воду, потом ложились животами на свои доски и гребли подальше от волнореза, где другие серфингисты ждали подходящей волны. Как только появлялась небольшая волна, они начинали яростно грести руками, чтобы взобраться на ее вершину, потом выпрямлялись во весь рост и мчались на ней к отмели, где разворачивались и ждали следующей волны. И так снова и снова. Но всякий раз волны оказывались недостаточно крутыми, и, выгребая подальше от берега, ребята надеялись попасть на реальный вал. И в обычной жизни все точно так же. Как и большинство людей, серфингисты еще не поняли, что важен не результат, а сам процесс и уж тем более не волны. Когда они гребли руками, то становились похожи на морских львов, и иногда — раз в пару лет — проплывающая мимо белая акула принимала их за добычу, так что доска возвращалась на берег, а вот ее наездник — нет.

Фабио подогнал мою машину, и я поехал в сторону Лос-Анджелеса.

Я решил, что Джоди Тейлор обрадуется моему согласию на нее работать, и ошибся. Однако она все равно хотела меня нанять, хотела, чтобы я раскрыл тайну ее прошлого. Поскольку моя собственная история была мне хорошо известна, я ничего не боялся. Даже интересно, что бы я чувствовал, если бы в коридоре моего рождения были одни закрытые двери. Может быть, как и Джоди Тейлор, мне тоже было бы страшно.

К тому моменту, когда я свернул к своему офису, на горизонте уже собрались черные тучи, окрасив океан в стальной цвет.

Над океаном бушевал шторм, и я подумал, что он наверняка скоро доберется до берега.

В начале третьего я въехал на парковку на бульваре Санта-Моника и поднялся на четвертый этаж в свой офис, находящийся в самом сердце Западного Голливуда. Офис был таким же пустым, каким я его оставил два часа сорок минут назад. Мне ужасно хотелось ворваться в дверь и радостно сообщить моим служащим, что я работаю на телезвезду, только вот служащих у меня нет. У меня есть партнер, которого зовут Джо Пайк, но он редко сюда заходит. А когда заходит, то больше молчит, так как он не любитель болтать.

Я достал визитку Люсиль Шенье и набрал номер ее рабочего телефона. Мне ответил звонкий голос с южным выговором:

— Офис мисс Шенье. Меня зовут Дарлен.

Я представился и спросил, могу ли поговорить с мисс Шенье.

— О, мистер Коул. Нам звонил мистер Марковиц, — сказала Дарлен.

— А я-то рассчитывал на фактор неожиданности!

— Мисс Шенье сегодня в суде, — ответила Дарлен. — Я могу вам помочь?

Я сообщил ей, что прилечу завтра и хотел бы договориться о встрече с мисс Шенье.

— Разумеется. Три часа вас устроит?

— Отлично.

— Если хотите, я зарезервирую для вас номер в «Риверфронт Говард Джонсон». Там очень мило. — Она говорила так, словно просто счастлива это сделать.

— Буду вам весьма признателен.

— Может быть, встретить вас в аэропорту? — спросила Дарлен. — Мы с удовольствием пришлем за вами машину.

— Спасибо, я справлюсь.

— Ну, желаю вам приятного полета. Ждем вас завтра.

Я чувствовал, что она улыбается, радуясь тому, что может быть полезной, и вообще, что со мной разговаривает. Возможно, Луизиана — это Страна Счастливых Людей.

— Дарлен? — спросил я.

— Да, мистер Коул?

— А что, это и есть южное гостеприимство?

— Просто мы всегда рады помочь.

— Дарлен, ваш голос — как запах магнолий, — сказал я.

— Ой! — засмеялась она. — Какой вы славный, мистер Коул.

Есть такие люди, которым всегда хочется улыбнуться.

Я позвонил домой Джо Пайку.

«Говорите», — услышал я голос Джо. У него был включен автоответчик.

Теперь понимаете, что я имел в виду, жалуясь на его неразговорчивость?!

Я сообщил ему, кто наш новый клиент и куда я направляюсь, а еще оставил номера рабочих телефонов Сида Марковица и Люсиль Шенье. Затем повесил трубку, вышел на маленький балкон и перегнулся через перила, чтобы заглянуть в соседний офис. Там работает женщина по имени Синди, которая занимается продажей косметики. Мы часто болтаем на балконе. Я хотел сказать ей, что меня не будет несколько дней, но у нее в офисе было темно. Никого нет дома.

Я вернулся к себе и позвонил своей подруге Патриции Кайл, которая работает на «Парамаунт», но оказалось, что она на совещании и ее нельзя беспокоить. Отлично. Тогда я набрал номер одного своего знакомого копа по имени Лу Пойтрас, он детектив в Северном Голливуде, но его тоже на месте не оказалось. Я положил трубку, откинулся на спинку стула и оглядел свой офис. Единственное, что в нем двигалось, кроме меня, были часы с мордашкой Пиноккио. У него очень забавно бегают глаза, и на него приятно смотреть, потому что он всегда улыбается, но, как и Пайк, он не слишком разговорчив. Еще у меня есть фигурки сверчка Джимини и Микки-Мауса, но они тоже не из болтливых. Мой офис был аккуратным, чистым и в полном порядке. Все счета оплачены, ответы на письма отправлены. Никаких забот и предотъездной лихорадки, и это меня слегка расстроило. Вот вам и великий детектив! Даже своих друзей отыскать не может!

Я погасил свет, запер дверь и по дороге домой заехал в винный магазин. Я купил упаковку «Фальстафа» у лысого продавца с больным глазом и сообщил ему, что уезжаю в Луизиану. По делу. Он пожелал мне счастливого пути и пригласил заходить к ним, когда вернусь. Я пообещал, что обязательно зайду, и попрощался. Он помахал мне рукой. Приходится довольствоваться теми друзьями, что встречаются на твоем жизненном пути.

На следующий день в час сорок я сидел в самолете, который снижался над территорией Батон-Ружа: зеленой, плоской и пересеченной шоколадными водными путями. Пилот развернулся над широкой грязной лентой Миссисипи, и я обратил внимание на то, что на мостах, баржах, буксирах и дамбах кипит жизнь. Много лет назад я уже был в Батон-Руже и хорошо запомнил чистое небо и запах магнолий, а еще свое восхищение рекой, которая столько лет несет по этим землям свои воды. Теперь же над городом висела густая дымка, совсем как в Лос-Анджелесе. Наверное, все имеет свою обратную сторону. И развитие промышленности и торговли здесь не исключение.

Мы приземлились, а когда нас выпустили из самолета, меня окатило жаркой волной влажного воздуха, похожей на теплый мед. Примерно то же самое я испытал, когда вышел из военного самолета на базе ВВС в Бьен Хоа в 1971 году, в Южном Вьетнаме. Тогда мне показалось, что это вовсе не воздух, а теплая мутная вода болот и рисовых полей, больше похожая на мелководье. Здесь приходится буквально продираться сквозь воздух. Добро пожаловать в Атлантиду!