Три года октября - Игорь Михайлович Бер

походе стариков, я отошёл в сторону, опустил сумки на пол. Прижав их к стенке, я занял очередь за стариком в панамке. Передо мной было семь человек. Старушка-регистратор была настолько медлительна, насколько это было только возможно, а потому моя очередь дошла только спустя полчаса. За это время, старичок передо мной раз десять оборачивался и поглядывал на меня, то недоброжелательно, то с опаской. Пару раз он хлопал ладонями по карманам своих брюк и жилета. Опасался, что я мог незаметно украсть у него пачку сигарет, либо СНИЛС.

— Что вввам угодно? — спросила старушка, когда я вновь оказался перед стойкой регистратуры. Она, так и не сменив гнев на милость, сурово глядела на меня через толстые линзы, слегка тряся головой.

— Мне нужен главврач, — со вздохом ответил я. — Я могу его видеть?

— Ммможете, сссразу, как тттолько дддойдёт ввваша очередь.

— Опять очередь? И какой я по счёту в этом ряду?

— Я вввам не учитель ммматематики, милый мой. Хххотите, сссами сссчитайте. Вввсе те люди, что ссстоят вдоль кккоридора запписаны ккк нему на ппприём.

— Но здесь пятнадцать человек! — воскликнул я.

— И что? Вы мммолоды, и у вввас мммного вввремени, а ссстарики ждать не мммогут. К тому же не фффакт что пппятнадцать.

— Это как понимать?

— Очень пппросто, есть пппациенты, кккоторые пппроходят по записи, есть те, кккоторым ммможет пппонадобиться сссрочная ввврачебная пппомощь. Если вам ппповезёт, — «А я надеюсь, что не повезёт», читалось в её глазах, — тттогда тттаких бббудет не бббольше тттрёх. Гипппертоники и диабббетики пппринимаются вне очччереди.

Я смирено развернулся и направился к своим сумкам. Прислонившись спиной к стенке, я принялся ждать.

И ждать мне пришлось почти три часа. Как оказалось, главврач в Старых Вязах был также единственным терапевтом на близлежащие три селения, а потому поток пациентов к нему тянулся немалый. Я даже повёл плечами, представив, что вскоре все эти люди будут ходить ко мне за диагнозом. И чтобы хоть как-то скоротать время ожидания, принялся эти самые диагнозы составлять тем, кто более-менее внятно рассказывал собеседнику о своих симптомах.

— Как самочувствие, Кларочка?

— Да вот, все чаще чувствую слабость во всем теле, не успею проснуться как уже уставшая. Часто голова болит и кружиться. А ещё, ноги и руки мёрзнут даже на солнце.

«У тебя, тётя Клара, к тому же явная бледность. А в совокупности с остальными отклонениями, могу с уверенностью заявить, что у тебя анемия. Тебе стоит сделать анализ крови на определение цвета, формы и размера эритроцитов. В качестве лечения нужно есть продукты богатые железом, фолиевой кислотой и витаминами В-12 и С. Следующий!»

— Уже и не знаю, что делать. Все время хочется в туалет. А ещё боль внизу живота ноет и ноет. Не хватало мне аллергии на цветы, так тут ещё и это… Все, не могу больше терпеть, Ленок. Я в уборную, а ты придержи моё место.

«Так, пациентка страдает не только болями в зоне мочевого канала, а также от аллергии, которая, собственно, и могла стать причиной цистита. Стоит сделать общий анализ мочи, УЗИ брюшной полости, почек и мочевого пузыря, цистоскопию, бактериологическое исследование. Принимайте препараты от цистита — тот же Бисептол, — пейте клюквенный сок, не ходите по холодному полу босиком и вообще, соблюдайте постельный режим. Не стоит благодарностей, а также конфет и коньяков, я просто делаю свою работу. Следующий!»

— Ты чего чешешься? Блохи чё ль?

— У тебя самого блохи, Григорич. И псина твоя от тебя их подцепила!

— Да ладно, разобиделся он тут. Уж и пошутить нельзя.

— Шутки у тебя дурацкие. Не блохи у меня, а вот чё.

— Батюшки! Крапиву голыми руками рвал для щей и салата?

— Если бы. Не люблю крапиву ни в каком виде. В отличие от грибов. Кстати, я вчера жареных грибочков приготовил. Ай да ко мне после этого. Рюмашку дерябнем, грибочками закусим.

— Прекрасное предложение, Иннокентич.

«Не советую. Именно грибочки могли стать причиной возникновения крапивницы».

Пока главврач принимал одного пациента, я успел поставить диагноз трём жителям.

Спустя три мучительных часа я всё-таки услышал своё имя. При этом старушка с регистратуры произнесла его с таким выражением лица, словно это было самое скверное ругательство, какое только можно представить. В тот день я нажил себя чуть ли не самого злейшего врага.

— Сссумки оставьте ззздесь!

— Вы за ними присмотрите?

— Ещё чччего! Это в мммои обббязанности не вввходит.

— До тех пор, пока в вашей больнице нет камер хранения или же охранника, обязанность следить за вещами пациентов и посетителей лечебного учреждения возлагается на работника регистратуры. А потому, будьте любезны, чтобы мои сумки, — а также их содержимое — остались в целости и сохранности до моего возвращения.

Поставив заносчивую старушку на место, я, довольный собой, направился в кабинет главврача. Была ли правда в моих словах? Я сам понятие не имел. Да это было и не важно, главное я знал, теперь мои вещи никто не растащит.

Постучав в дверь с табличкой «Селин Сергей Степанович. Главврач» и услышав бодрое: «Войдите!», я вошёл.

Приемный кабинет был небольшим, но солнечным. С огромным окном с видом на неухоженную площадь. За столом сидел человек плотного телосложения, черноволосый, коротко стриженный, с густой бородой. Его халат был ослепительно белым, а под ним скрывалась синяя рубашка и чёрный широкий галстук, плотно сжимающий толстую шею владельца.

— Добрый день, — настороженно произнёс главврач, увидев перед собой незнакомое лицо.

— Здравствуйте, моё имя Алексей Родионов. Я по поводу работы.

— Работы? — переспросил главврач. В его глазах все ещё можно было прочесть непонимание. Но, прежде чем я успел обескуражено что-то объяснить, он мигом переменился в лице. — Аааа! — Селин встал из-за стола и пожал мою ладонь двумя руками. — Я даже перестал надеяться, что министерство, наконец, найдёт желающего поработать в нашем захолустье. Вы не представляете, как мы вас долго ждали. Извините, что с места в карьер, но когда вы сможете преступить к непосредственным обязанностям?

— Да хоть сейчас. Только позвольте где-то переодеться и складировать сумки.

— Сумки?

— Да, с вещами. Я оставил их за дверью. Их сторожит очень милая старушка с регистратуры.

— А, Мада. Она всем кажется милой на первый взгляд, пока не узнать её поближе, — усмехнулся главврач. — Человек она ответственный, но, палец в рок не клади.

— Странное у неё имя. «Мада».

— Так это и не имя вовсе. Мада — прозвище. — И уже шёпотом. — Только не вздумайте её так назвать в лицо. Наживёте себе врага. Лучше обращаться к ней — Магдалина Алексеевна Калинкина.

— Ага, выходит это сокращение от ее настоящего