Похоть Inc. Том 6 - Андрей Валерьевич Степанов

Табличек «Не мешать, съемки» никто не вешал, однако окрик от режиссера раздался на все помещение:

— Да ебжвашумать! Такой дубль запороли!

Тут же зажегся свет, в полутемной комнате проявились человек пять из съемочной команды помимо двух актеров.

— А, это вы, Роман, — режиссер соскочил со своего кресла, подошел ближе и засопел, встав рядом. — Понимаете, все шло просто идеально, но…

Я прошел ближе к зоне съемок, не говоря Ильичу ни слова. Кожаный диван, черный, потертый. За ним — зеленая ткань. Ну, ладно, программисты у нас есть, фон сделают, какой надо. Хоть Кремль, хоть коровок на лугу. А вот диван надо заменить.

— Что снимаем? — спросил я, присматриваясь к актерам.

И надо же, он снимал не наш типовой формат. Актеры — одеты. Пусть и несколько фривольно, но все же все причинные места прикрыты. Однако история либо попахивала приключениями, либо каким-то фетишем, потому что девочка хвастала крепкими, но еще женственными ручками, а ниже короткого топа виднелся вполне себе пристойный пресс.

Темно-синие джинсы, черный топик — для нашего времени нормальная летняя одежда как для студентки, так и для молодой работницы любого профиля. Парень же смотрелся заумным ботаником, но и ему Ильич неожиданно прикрутил стиль: прямоугольные очки в темной оправе, современную прическу, залаченную челку. Брюки, рубашка, брендовые кроссовки.

И если я сперва хотел пошутить насчет того, что режиссер решил удариться в какую-то попсу, то сейчас я внимательно рассматривал актеров. Лица незнакомые — да я в последнее время не очень часто заглядывал в студию, чтобы видеть, кого нового берут в актерский штат.

То, что они в равной мере могли сыграть как в нормальном кино, так и в фильме для взрослых, бросалось в глаза. Но только это был не голливудский формат. Все выглядело более естественно.

Ботаник не щеголял баками, как у Арни, но и дрищом он тоже не был. Не слишком ухоженный, чтобы сомневаться в его ориентации, но как экранный персонаж — довольно притягательный для женской аудитории.

— Нравится? — вкрадчиво произнес Ильич.

— Больше чем то, что было в прошлый раз, — сказал я, смешав сон и реальность воедино.

— О чем это вы, Роман, вы же впервые ко мне на площадку пришли.

— Ну… приснилось мне, что вы тут жесткую порнуху не только снимаете, но и практикуете.

— А, — режиссер рассеянно почесал седую клочковатую бороду. — В общем, сюжет такой. Парниша — изобретатель. Придумывает вечную батарейку. А деваха к нему приставлена из… блядь, не КГБ у нас, а как же теперь?

— ФСБ? ФСО? — наперебой начали предлагать оператор и звукач.

— СИЗО, мать вашу! — прикрикнул на них режиссер. Судя по тому, что актеры не дрогнули от его голоса, означало, что у них либо очень крепкие нервы, либо они уже привыкли к таким воплям. — Не суть. Приставили ему деваху, а он не знает, что ее приставили.

— Новопреставленная дева-а-аха! — пропел звукач.

— А у вас тут весело, я смотрю, — заметил я, присматриваясь к актрисе. Черная ткань топа не могла скрыть того, что лифчика у девушки не было. Но вот соски чернота не оттеняла вообще. Наверно, так даже правильно, несмотря на вернувшуюся моду девяностых.

— Не то слово! — закатил глаза Ильич.

— Так что дальше, вы меня заинтриговали.

— Вот не знает он, думает, что так просто познакомились. А она от него отгоняет злодеев всяких, но притом сама понимает, что его скорее всего, ее же контора и завалит.

— А он перед этим завалит ее, — загоготал оператор.

— Как бы тебя кто не завалил, говорливый ты мой! — качая головой в такт каждому слову, проговорил Ильич. — Ну, да. Это же эротический триллер. Она в него влюбляется, хочет спасти и сделать так, чтобы его изобретение служило миру, а не в угоду всяким там… режимам, — он многозначительно кхекнул, поморгал, делая вид, что шифруется. Я вздохнул.

— Попса, все-таки. Но, быть может, свежий взгляд поможет отечественному кино? Или это будет короткий метр?

— О, нет, снимаем из расчета минимум на полтора часа.

— Я бы предложил не больше, чем на полтора часа, — ответил я. — Иначе зритель, даже заинтересованный сосками… то есть, фигурой актрисы, столько не протянет.

— Не верите в мой талант? — нахмурился режиссер.

— Нет, что вы, верю.

Актриса в это время задрала топ и показала небольшую, что-то между первым и вторым размером, грудь с выделяющимися коричневыми сосками.

— А вот Аннушка посчитала, что в нее не верите.

— Ваша знакомая? — спросил я, продолжая пялиться на соски.

— В некоторой степени, — уклонился от ответа режиссер. — Но это ведь не так важно, у нас же не государственное финансирование?

— Государство не стало бы финансировать эротические триллеры.

— Оно же само, как триллер, — снова выдал звукач. — Нагибает и…

— И что⁈ — не выдержав, рявкнул Ильич.

— Ну, эротический — потому что ебет, а триллер, потому что никто из людей не знает, когда и в какой позе.

— У вас творческая команда, — я похлопал режиссера по плечу. Тот прикрыл глаза на вдохе:

— Ну вы-то куда, Роман.

— Без вас? Никуда, — положа руку на сердце, сказал я. — Но у меня есть только один вопрос: почему не идут съемки роликов?

— А! Сценарии кончились, — тут же заявил мне Ильич. — Мы отсняли примерно сорок роликов. И сценарии все вышли.

— Мне вам еще нового сценариста найти нужно?

— Не мне же этим заниматься! — в тон мне ответил режиссер. На этот раз звукач и оператор благоразумно решили промолчать.

— У нас вроде бы кадровые были, — попытался припомнить я.

— Не забывайте про нас, а то не вспомните, что у вас и режиссер имеется, — с притворной жалостью проговорил Ильич.

— Забудешь вас. Фильм снимайте, мешать не буду. Творчество так творчество.

— Не Голливудом единым! — не удержался оператор.

— Да я… — вдруг замялся режиссер, точно пытаясь оправдаться, — я же ведь ради великой цели, а не чтобы ваши деньги растратить.

— Вот уж что меньше всего меня волнует, так это деньги, — ответил я и, кивнув каждому, кто находился в съемочной комнате, повернулся к выходу.

— Спасибо, что проведали, — совсем уж расплылся в любезностях режиссер, которому разрешили делать в его песочнице все, что вздумается. И тут я вспомнил, что приходил совсем не для того, чтобы разглагольствовать:

— А у вас веревки лишней не найдется?

— Есть, — Ильич отошел в угол и оттуда крикнул: — но только она красная, для фиксации!

— Пойдет! В самый раз! — крикнул я, надеясь, что режиссер меня услышит.

— Хе-хе, — он хитро подмигнул мне и передал веревку. — Приятного времяпрепровождения!

Я стиснул веревку и вышел. Да уж. Приятного!

Глава 4

— У нас же есть подвал? — спросил я.

— Это твоя студия, — пыхтел Тони. — Может быть, и нет. А, может быть, и да.

— И если его нет, куда нести?

— Почему его нельзя телепортировать? — спросила Лена, которая шла рядом, ни на грамм не нагруженная огромной тушей. Даже Лазарь надрывался, помогая тянуть Антона.

— Потому что… — проворчал Тони. — Ну, куда теперь? — спросил он, когда мы миновали порог моего кабинета.

— Вниз, — сказал я. — На верхнем этаже ему точно не место.

Тело поволокли по ступенькам. Но если бы мы тащили кого угодно другого, он бы стучал костями по лестнице, а вот Антон… плавно перетекал вниз. Его можно было пнуть и он просто, как желейный шарик, сполз вниз. Но он нам нужен. Свернет еще себе шею — поминай как звали.

Мы протащили его по лестнице, с огромным трудом доволокли до середины коридора и остановились передохнуть. С каждого градом катился пот.

Мимо прошла длинноволосая девушка с ресепшен. Остановилась рядом, молча посмотрела на Антона, потом на нас. И уже собралась было открыть рот, чтобы спросить нас, но кивнула и пошла дальше. Судя по тому, какая дверь хлопнула за углом — в туалет.

— Еще немного, — выдохнул я, все еще не придя в себя полностью.

— В костюмерную⁇ — удивился Лазарь.

— Эта должна быть пустой. К тому же его мы прячем на день. Максимум — два. Пока не выясним все подробности.

Длинноволосая девушка вновь прошла мимо нас, остановилась в паре шагов и, глядя на Антона, произнесла:

— Если вы хотите его спрятать, лучше всего — дверь в конце коридора.

— Но там же съемочная комната, — возразил я.

— В ней пока ремонт. Ждем… эм… — она покраснела до корней светлых волос, запнулась, но продолжила почти сразу же: — Мебель ждем. Предыдущая слегка запачкалась… износилась…

— Да ну? — спросил я. — Что это вдруг?