Найденыш 4. Восхождение - Валерий Гуминский

— От компании для вас, — сказал Сюй Вэй. — Дело в том, что в Китае слишком дорогие звонки через иностранных операторов. Сложная система переадресации и прочие прелести Поднебесной. Увы… А этот телефон является корпоративным, и завязан только на сотрудников. Все нужные имена вбиты в память на английском языке. Разберетесь. Если что-то понадобится — звоните мне. Я там сразу первый в списке!

Секретарь снова улыбнулся, признавая свою нескромность, и его азиатское лицо расплылось подобно блину на сковороде. Шут пожал ему руку и тепло попрощался. На быстром и бесшумном лифте поднялся на свой этаж, нашел нужный номер, открыл дверь и вошел в темное помещение. Видно, в коридоре стояли сенсорные датчики, которые сразу же сработали на человеческое присутствие и зажгли свет. Тщательно закрыв дверь, Ласточкин облегченно вздохнул и прошел внутрь. Что ж, совсем неплохо. «Савой» входил в систему европейских гостиничных комплексов, и любой человек, поселившийся здесь, мог чувствовать себя комфортно. Обойдя номер, Шут обнаружил приличный душ и большую кровать. В мини-баре стояла коллекция приличного спиртного, правда, в малых дозах. Можно расслабиться.

Поставив кейс возле кровати, Ласточкин достал свой телефон, нашел в списке имя Назарова и нажал вызов. Ждать пришлось почти две минуты. Действительно, какая-то странная система переадресации. Несколько раз щелкнуло, потом женский голос по-английски предупредил о попытке выхода на международную линию, и чем это грозит кошельку клиента.

— Слушаю вас, Мартын Иванович, — раздался голос Никиты, слегка приглушенный фоновым шипением где-то на задворках.

— Доехал до места, — отчитался Шут. — Сижу в номере. Осваиваюсь. Приставили своего агента. Будет все время сопровождать меня до отъезда на прииски. А, может, и там со мной останется.

— Серьезный тип?

— Скорее, стажер, — усмехнулся Ласточкин. — Завтра назначена встреча в головном офисе. Пока не знаю, куда направят. Не я здесь решаю. Потом позвоню, все расскажу.

— Хорошо, Мартын Иванович, отдыхайте. У вас там уже вечер?

— Да, смена часовых поясов что-то сильно меня доконала. Что-то будет завтра?

— Так вам не привыкать, — намекнул Назаров на частые поездки через всю Россию в бытность Шута «алмазным» курьером.

Ласточкин намек понял и только хмыкнул. Попрощался и нажал кнопку сброса. Теперь можно в душ, а потом провести ревизию бара.

Глава вторая

Россия, Петербург

Январь 2011 года

Петербург сверкал под ярким зимним солнцем. Сегодня был один из тех дней, которые редко жаловали горожан с начала нового года. Снежные нарядные шапки на деревьях, на фонарных столбах и на карнизах домов источали невыносимый для глаз блеск разноцветных ледяных огоньков, переливаясь калейдоскопом цветового спектра, если, прищурившись, долго смотреть на снежинки.

Никита вел машину, едва вслушиваясь в бормотание какой-то радиостанции. Тамара подремывала в соседнем кресле. День обещался быть насыщенным. В Академии начинались полевые занятия, которые вел полковник Затонский. Придется почти всю неделю ездить за город и проводить эксперименты согласно пройденного материала. Преподаватель разослал всем ученикам военной кафедры сообщение, что будет ждать их на полигоне. Чтобы никто не терял времени, желательно заранее заказать такси или микроавтобус в складчину. Так будет даже лучше, чем тянуться поодиночке.

Суета обеспечена. Полковник всерьез взялся за практические наработки студентов. Никита посмотрел на жену и улыбнулся своим мыслям. Все хорошо, что хорошо кончается. Чертовы остатки фармагиков, прописавшихся в глубинах ауры Тамары, были найдены и со всей тщательностью уничтожены. Даже удивительно, как профессоры Цулукидзе и Кошкин, вначале гордо пыжившиеся во время консультаций и осмотров энергетической структуры девушки, прониклись серьезностью момента и рьяно взялись за работу. Оля, присутствовавшая на всех сеансах, потом с восторженными нотками только и говорила, насколько она продвинулась в изучении глубинных структур и слоев ауры за такое короткое время. Даже специально для такого случая тетрадь завела, толстую, с плотной кожаной обложкой. И туда со всей тщательностью записывала каждое слово, каждую магическую скрипту, смоделированную целителями. Тамара вспоминала, что взрослые, убеленные сединами мужчины, завалили «бедную» провинциальную девушку своими методиками, даже помогали осваивать некоторые из них. Благо, было на ком моделировать. Оля хвасталась, что в лечении княжны есть и ее доля участия. Как бы там ни было, девушки подружились и тепло попрощались, когда «сестре» Никиты пришло время возвращаться в Албазин.

Заразу искоренили, как надеялся Никита, навсегда. Но иногда, как бывает в жизни, червячок сомнения сидел в самой глубине души и периодически вылезал из своей норы и нудно шептал: а вдруг не все проверили? Поддались внушению собственной значимости, не придали значения какой-нибудь мелочи?

Полноценное сканирование, как заявил профессор Кошкин, возможно лишь в смелых мечтах самых продвинутых адептов целительной магии. Даже иерархи — и те не могут досконально понять причинно-следственные связи некоторых изменений организма, тем более у одаренных. А то, что некий волхв-целитель умудрился заметить во время ментального сеанса с девушкой опасные изменения в ауре — это уникальный случай. И настоятельно просили Никиту свести их с Николасом. Оба антагониста — Кошкин и Цулукидзе — даже готовы были поехать в Курляндию, залезть в те самые болота, но найти волхва и вытрясти из него уникальные наработки.

Никита чуть не поддался секундной мстительности и слабости, основанной на беспокойстве о жене, чтобы открыть истинное местонахождение Николаса, но вовремя одумался. Это было бы некрасиво с его стороны. Зачем волновать и беспокоить старика? Пусть живет в своей глуши и дальше, помогая местным селянам. Все равно Никита был благодарен ему за ценную информацию и за спасение своей жизни. Если бы не Николас и Тамара… Погасив ненужные эмоции, за которые ему стало стыдно, он дал себе слово никогда об этом не думать.

Подогнав машину к университету, Никита разбудил Тамару легким прикосновением пальцев к щеке. Открыв глаза, девушка захлопала ресницами, прогоняя дрему.

— Просыпайся, соня, — улыбнулся Никита. — Альма-матер тебя ждет с распростертыми объятиями.

— Ой, уже приехали? — Тамара повернула голову в сторону лестницы, по которой спешили студенты на занятия и вздохнула. — Ладно, пошла. Когда с полигона вернешься? Надеюсь, не ночью?

— Да что там до вечера делать? Раз-два — и обратно домой, — засмеялся Никита и выскочил из машины на стылый воздух, чтобы помочь жене выбраться наружу. Открыл дверцу с ее стороны, и как только она выпрямилась, прижал к себе, осторожно поцеловал в губы, чтобы не размазать помаду. — Не скучай в этой обители скучных формул и сухих теорий.

— Ты с утра в ударе, Назаров, — усмехнулась Тамара. — Не знаю, что и думать.

Постоял на морозе, выдыхая в воздух пар изо рта, и как только она дошла до дверей университета и повернулась, чтобы помахать на прощание рукой, нырнул в теплое нутро «бриллианта».