VESNA просила подождать - Яна Рихтер

— Командировка, мурёнок. Отправляют нас.

— Куда? — я внутренне напряглась, ожидая какую-то гадость.

— Сирия.

Удар в солнечное сплетение, перехватило дыхание и ощущение, будто рука сдавливает моё сердце. Я выдохнула весь воздух из лёгких.

— На сколько?

— Сорок суток.

— П4здец.

— Не ругайся, я не мог отказаться.

— Я знаю, — я прижалась щекой к его затылку. Тут же в голову полезли мысли, эти самые дурацкие мысли, которые заставляют тебя умирать, хотя всё хорошо и ничего ещё не случилось.

— Тебе страшно? — спросил меня он.

— Да, — просипела я полушепотом.

Я лежала на его широкой сильной спине, целовала его родинку на затылке, и, как в детстве, зажмурившись, повторяла про себя одно единственное желание: «Вернись живым и невредимым, я буду молиться каждый день, чтобы с тобой всё было в порядке».

Ночью я оплела собой его тело, будто это помогло бы стать присоской и защитить его от шальной пули или снаряда. Или заряда тротила на растяжке. Господи, сколько ещё опасностей будет там, и я ничего не могу поделать. Хотя, нет, почему же, я могу ждать. Симонов хорошо знал о сверх силе, которая кроется в женском ожидании2. Я буду ждать. Но тут же в голову пришли другие строчки: «И никого не защитила вдали обещанная встреча. И никого не защитила рука, зовущая вдали»3. Я закусила губу, чтобы не разреветься.

Я с трудом доработала до конца недели. Каждое утро я еле находила силы оторваться от любимой горячей кожи, заставляла себя выползти из-под одеяла и просто идти туда, куда ещё недавно я летела как на крыльях. С понедельника начался мой согласованный с руководством отпуск без сохранения заработной платы.

Я проводила с Русланом всё время, которое у него не было занято работой и подготовкой к заданию.

Утром я просыпалась раньше чем он и просто смотрела. Какие у него очень длинные ресницы. Какой он красивый. Четко очерченный контур губ. Его спокойное расслабленное лицо убивало мою тревогу, усыпляло мое желание всё контролировать. А потом он обычно открывал глаза, смотрел на меня и улыбался. Мы шли в душ, а потом он любил меня, отчего у меня выгибались пальчики на ногах. Позже я готовила ему завтрак, при этом очень старалась удивить его и дать ему как можно больше впечатлений, которые будут с ним, когда ему будет тяжело. Я ходила с ним в тренажерный зал, выступала отягощением, когда он подтягивался или отжимался, мы прыгали на скакалках на перегонки, я ходила с ним в тир. Мы много смеялись. Мне хотелось разделить с ним каждую секунду оставшегося до отъезда времени.

Я старалась насладиться им до моего верхнего предела, чтобы он заполнил меня полностью и даже немного больше, но за десять дней мне это так и не удалось, мне всегда было его мало. Я пила его энергетику и получала легкую вибрацию внутри от того, что он во мне, в каждой моей мысли, в каждом моём взгляде.

Я провожала его без слёз. «Улыбайся, Марта». Обнимала, целовала его родинки, трогала его форму — Боже, как ему идет форма! Поправляла погоны, обводила пальчиками нашивки. Вот в этих загадочных символах — мой Руслан, вернее, его часть, которую можно просто записать, а ведь это столько всего — и эритроциты, и тромбоциты, и красные кровяные тельца. Такие маленькие его части. Это всё он.

Вот они, ребята, уходят на посадку. «Не закрывай глаза, Марта, это последние секунды до того, как он отправится на войну. Смотри, Марта, смотри и помни». Я до последнего цеплялась глазами за стриженный затылок, выделяя его среди других полулысых голов. Слезы катились по щекам, он не видит, а нет, обернулся. «Улыбайся, Марта, улыбайся». Я устала быть сильной. Когда я приехала домой, то упала на кровать свернулась

и пролежала без движения до самого вечера. Последнее сообщение: «Я в Москве». После этого связи с ним прервалась.

Сорок дней. Это слишком много для того, чтобы понять, что я не мыслю своей дальнейшей жизни без него. Мне хватило бы и двух дней.

Что произошло тогда, три года назад? Когда я вылезла из автобуса на автовокзале, без вещей, с одним паспортом, имея лишь нескромную сумму наличными во внутреннем кармане куртки? Нескромную для девчонки двадцати лет. Как в этом большом городе я нашла его, моего викинга с суровым взглядом и нежной душой?

Защита. Инстинкт самосохранения гнал меня прочь от Москвы. Этот же инстинкт говорил довериться интуиции. Мне нужна была защита, одна я не справлюсь. С самых первых минут в этом городе я поняла, что защитить меня может только мужчина. Никто никогда не будет защищать женщину лучше, чем это сделает ее мужчина. Это заложено природой. Это заложено инстинктами. И моя задача — найти физически сильного выносливого мужчину с определенной подготовкой. Желательно, с определенными связями. Неженатого, молодого мужчину. Для получения защиты необходимо было стать его женщиной. Чтобы ему хотелось меня защищать.

Тогда в ночном клубе я применила всё, что знала о манипуляции, мне удалось привлечь его внимание и удерживать его на себе. Пока он думал, что он выбрал меня, я рассматривала его из-под опущенных ресниц. Квадратный подбородок, ухмылка, изучающий взгляд. Широкие плечи хотелось потрогать, интересно, какие они наощупь.

— Пошли танцевать, Мара, — и он уже обнимал меня за талию, прижимая к себе.

Запах, какой у него запах, не зря сразу обратила на это внимание. Всё получится. Мне нравится. Двигаясь в такой близости, прижимаясь, чувствуя рельеф его мышц, мне вдруг захотелось взглянуть на него без одежды.

Первое наше свидание прошло на крыше. Мы говорили до утра. Штудирование книг по психологии на протяжении двух лет в институте не прошло даром, я могла разложить личность на составляющие, провести анализ и выбрать правила взаимодействия в соответствии с целями. Никогда я так сильно не разочаровывалась и не ставила под сомнение само существовании любви как после прочтения соответствующей литературы по психологии тогда.

Для того, чтобы определиться с его основными характеристиками, я задавала нужные вопросы. Мой аналитический центр в голове работал как стахановец, я собирала и анализировала ответы, вырисовывала личность с определенными чертами характера. Мы встретили рассвет, и едва из-за горизонта показалось красное солнце, я уже была уверена, я в ближайшем будущем перееду к нему, и он сам попросит об этом.

Он целовался как бог, раздражая все мои рецепторы, и от одного поцелуя я чувствовала сексуальное возбуждение и желание начать знакомиться поближе.

Когда через две недели он предложил мне остаться на ночь у него, пришлось выйти из тени и раскрыть карты:

— Я не могу. Пока не могу.

— Думаешь, слишком быстро? Ну, не семнадцатый век же, мы уже давно общаемся, я не буду думать про тебя всякую херню, обещаю.