Как стать успешной в современном мире - Валентин Бадрак

Роль Ливии как тайной исполнительницы мужских функций близка многим женщинам, неожиданно оказавшимся перед выбором: внедряться в мужское поле деятельности или безропотно ожидать низвержения в бездну. Сделав шаг навстречу своему спасению, они навсегда преступали Рубикон между женским и мужским, а оказавшись на чужой территории, были вынуждены до конца своих дней играть по мужским правилам. Клеопатра, Ливия Друзилла, Агриппина, княгиня Ольга, Жанна д'Арк, маркиза де Помпадур, Екатерина Медичи, Екатерина Вторая представляют категорию «вынужденных» воительниц и владычиц.

От мужички Жанны д'Арк до утонченной маркизы де Помпадур

Французская крестьянка, возглавившая освободительное движение против англичан при тихом содействии и управлении прогнившей властной элиты, после основной победы под Орлеаном не могла позволить себе остановиться и видела свое спасение лишь в дальнейшем совершенствовании новой роли. Попытки найти свое место при дворе в новом облике ни к чему не привели: леденящий кровь холод окружающего мира стал зеркальным отражением ее «отступничества». Вполне естественно, что она пала от рук мужчин, не желавших возвышения и усиления женщины в обществе, с молчаливого согласия тех самых людей, которые тихо и кропотливо создавали из крестьянки беспримерную воительницу. Такая реакция мужского сообщества является тем более знаковой, если учесть некоторые физиологические и психологические особенности героини. Ряд современных исследователей указывают на гормональные нарушения девушки, и в частности на отсутствие половой зрелости и подавленность сексуального влечения, что позволило ей реально исполнять непростую роль героини-спасительницы отечества. То есть даже на уровне первичного восприятия в ней если не доминировало, то очень явственно присутствовало маскулинное. Так или иначе, мужской мир усматривал в Жанне д'Арк соперницу в реализации влияния на массовое сознание; она представляла опасность, и ее следовало устранить. Что, собственно, и было сделано.

Княгиня Ольга оставалась бы женой князя Игоря и матерью Святослава, если бы не трагическая смерть мужа. Материнский инстинкт и отсутствие достойного сильного мужчины, который мог бы заменить Игоря, толкнули женщину на тропу войны, отмщения и формирования нового государства, нового административного и культурного уклада и даже смену религиозных ориентиров. Она изменила мир вокруг себя так решительно и смело, как только может поступать мужественная женская натура, когда у нее не остается иного выбора. Но как задолго до нее Агриппина, которая по тем же причинам управляла Римской империей и создавала идеального императора из своего сына Нерона, так и Ольга добровольно сняла с себя полномочия в пользу сына Святослава. Это возвышение сына по достижении его готовности управлять являлось и обеспечением собственной безопасности, и симметричным для эпохи усилением государства. Эта демонстрация и свидетельство неестественности выполняемой функции кажется наиболее важным признаком женской мудрости и стремления к определенной Природой роли. Но разве кто-то поверит, что Ольга устранилась от управления государством, и значит, реально лишилась власти. Произошла всего лишь логичная и малозаметная трансформация роли, причем и режиссером, и постановщиком выступила сама славянская княгиня. Что же до низвержения Агриппины, то властолюбивая женщина, пожалуй, не предполагала, что законы власти и животное стремление распространить имеющееся влияние повсюду могут стереть и такие, кажущиеся незыблемыми, понятия, как любовь сына к матери. Ведь в конечном счете Агриппина старалась для Нерона, как ее предшественница Ливия для своего Тиберия. Но обе они были удостоены презрения своих сыновей, не желавших тайно или явно делить власть со своими матерями.

Почти так же поступала маркиза де Помпадур. Всесильная любовница французского монарха начала внедряться в мужскую игру лишь в силу необходимости контролировать замыслы недругов. Но, начав борьбу за усиление собственных позиций на поприще тайной дипломатии, она была вынуждена продолжать ее до конца – слишком многие мужчины желали ее падения. По-мужски опираясь в жизни лишь на свою сообразительность, волю и талант, эта женщина играла роль блудницы. Благодаря удивительному старанию, актерскому мастерству и терпению превозмогать собственные физические недуги, холодность темперамента и отсутствие желания интимной близости, она оставалась влиятельной до своей ранней смерти. Хотя именно женское начало позволяло ей ненавязчиво вклиниваться в решение государственных «мужских» задач, нередко ошарашивая размахом и натиском правителей соседних государств, мужская маска на женском лице определенно доминировала в годы, когда она добровольно сменила роль любовницы короля на роль его преданного друга и человека, поставляющего девушек для любовных утех монарха.

Успех в «особой» деятельности

Подобная ситуация в изменении полоролевой функции складывалась и у женщин, вынужденных бежать в мир фантазий от слишком трагичной реальности, которая для них оказывалась неприемлемой. Елена Блаватская, Мария Склодовская-Кюри, Агата Кристи, Жорж Санд, Софья Ковалевская, Габриэль Шанель, Маргарет Тэтчер – вот далеко не полный список женских имен, которые обязаны своей известности определенным, а порой и нескрываемым пренебрежением к традиционной роли женщины, и в том числе к материнству, ради поиска собственного места в патриархальном устройстве мироздания. Может показаться удивительным, но бегство внутрь себя или в область реализации неслыханных идей (прерогатива мужской части мира) на первом этапе являлось компенсацией провалов своего женственного или следствием патологического страха перед такими провалами, тогда как в дальнейшем такой жизненный уклад становился привычным, вытесняя генетическое влечение к исполнению женской функции. Некоторые психоаналитики приписывают многим из упомянутых женщин аффективные нарушения преимущественно депрессивного характера, однако даже если установление подобных диагнозов и приговоров от медицины является важным, оно вторично, поскольку отображает лишь следствие деятельной волевой сферы каждой из женщин. Другими словами, самая эмоциональная из известных женщин, самая отъявленная истеричка и депрессивная личность своими победами обязана не появлению депрессий, а реакции на них своей воли и характера, проявлениям силы и решительности, подчас поражавших размахом и масштабом тех самых мужчин, которые с легкостью оперировали выдуманными ими же самими ограничениями психической нормальности.

Вполне понятным, маскулинным в ролях Елены Блаватской и Маргарет Тэтчер является их лидерство: в партии, общественно значимом движении, управлении государством. Порой эти черты настолько явственны, игра настолько приближена к мужской деятельности, что современники выступали с обвинениями и упреками «слишком мужских» или «неженских» лиц. Основывать политические течения, партии, форумы и выступать с критикой устоявшегося в общественном сознании порядка вещей всегда было поприщем наиболее ярких представителей мужского мира, личностей, у которых обаяние ассоциируется с внутренней силой. Когда же этим начинают заниматься женщины, причем выполняют эту задачу весьма успешно, их образы становятся резонансными и приобретают оттенок необычности и скандальности. На таком выразительном конфликте с влиятельной частью мира они приобретают известность и остаются в сознании как личности гигантского размаха. Они входят в историю как женщины с мужскими чертами. Елена Блаватская без труда развернула кампанию против влиятельных религиозных особ, фактически против некоторых канонов Церкви. Маргарет Тэтчер прекратила существование «государства всеобщего благоденствия», развернув непримиримую борьбу против определенных, социально защищенных прослоек населения, чем завоевала себе прозвище «кровавой леди». Этот явно неженский титул укрепился за ней после военной кампании против Аргентины, красноречиво убедившей человечество, что женщина-мать может при необходимости так же легко развернуть войну, как это делали самые бесчувственные завоеватели-мужчины.