Горн Стихий - Екатерина Владимировна Флат

дуться будешь?

— Я на тебя не дуюсь, Андрюшенька, — ядовито парировала я, — мы же друзья.

Он хотел взять меня за руку, но я проигнорировала его жест и прошла мимо, к лестнице. Андрей хмыкнул, но ничего не сказал, последовал за мной.

Снегопад действительно выдался знатный. Снег валил хлопьями, при этом стояло полное безветрие, так что белые комочки медленно-медленно кружились в воздухе. И создавалось впечатление, что время затормозило свой ход, и мир просто заснул.

Парк был по-прежнему огорожен. Вроде как его открыть собирались не раньше весны. Что, впрочем, мало мешало желающим там прогуляться.

Сначала мы шли молча. Я смотрела на кружащийся снег, а Андрей — на меня, я очень хорошо чувствовала его внимательный взгляд.

— То, что ты сказал мне тогда в Заречье, ну насчет нас с тобой, это правда? — наконец, спросила я, собравшись духом.

Он почему-то ответил не сразу, словно колебался. Отвел взгляд, но произнес весьма уверенно и невозмутимо, словно речь шла о сущих пустяках:

— Правда, конечно. Не понимаю, почему это тебя так удивляет. Мы давно уже не дети, мы любим друг друга, так что эта часть наших отношений вполне естественна. Надеюсь, хоть теперь ты перестанешь мне по этому поводу мозг выносить и строить из себя недотрогу.

Я едва подавила раздражение. Вот Андрея ничего, похоже, не изменит. Так гадко поступал во всей этой ситуации с Лариской, а сам упорно мнит себя рыцарем в сверкающих доспехах. Но куда больше меня задевала не его непомерная уверенность в собственной правоте, как совсем другое. Я ведь так надеялась, что он солгал тогда в Заречье, что на самом деле между нами ничего не было… А, выходит, надеялась зря… Но как так-то? Пусть я не помнила те два месяца, но, без сомнений, уже тогда любила Руслана. И при этом пошла на близость с Андреем? Как же гадко было уже от одной мысли об этом… Я же, получается, свои чувства предала, саму себя предала…

Я сейчас даже ничего отвечать Андрею не стала, хотя он явно с нетерпением ждал моей реакции. Но и как раз в этот момент очередной поворот заснеженной парковой дорожки привел, к кому надо. Мы резко остановились.

Картина нам предстала душещипательная. Рита сидела на лавочке и с невинным видом рассматривала свои перчатки. Растущая рядом высокая береза с не менее невинным видом, если так можно выразиться, держала веткой за ногу Вадима в паре метров над землей. Паладин уныло висел головой вниз, но не сопротивлялся.

— Ого, — присвистнул Андрей, — блондинка, что это за хулиганство?

— Сам виноват, — невозмутимо парировала Рита.

— А ты чего не слезешь? — спросила я у Вадима.

— А смысл? — он с тоской на меня посмотрел. — Я уже десять раз мог телепортироваться, но этого не делаю. А знаешь почему? — это он уже к Рите обращался.

— Знаю, — она кивнула. — Потому что ты — мазохист и лентяй.

Я подошла к Вадиму поближе и шепотом спросила:

— Ты вечером дома будешь?

— Буду, — он кивнул и менее уверенно добавил: — Надеюсь. Что-то случилось?

— Да у меня к тебе личный разговор есть про мир во всем мире, — заговорщически прошептала я.

— Ну это завсегда, — тихо согласился Вадим. — Приходи, часам к восьми точно буду.

Рита встала с лавочки, отряхнулась от снежинок и беззаботно произнесла:

— Ну ладно, Паладины, счастливо оставаться, мы с Ринкой пошли.

— Ну нет! — возмутился Андрей, схватив меня за руку.

— Так, Деккер, давай без истерик, — нагло заявила Рита, взяв меня за другую руку.

Прекрасно понимая, кто в перетягивании победит, она поступила хитро. Андрей даже моргнуть глазом не успел, как уже болтался на березе рядом с Вадимом.

— Ритка! — заорал он дурным голосом, пытаясь высвободиться.

— Да не переживай ты так, — она мило улыбнулась, — мы уйдем, и дерево вас отпустит.

И провожаемые мрачными взглядами болтающихся вниз головой Паладинов, мы с Ритой ушли.

— Так ты чего, помирилась с Андреем? — полюбопытствовала она уже на выходе из парка.

— Нет, — я покачала головой, — и даже не собираюсь.

— Кстати, я же извиниться хотела. Ну насчет Руслана. Я тогда не совсем права была, ну помнишь, когда про него тебе гадостей наговорила. Оказывается, он не виноват все-таки, мне Вадим пояснил, как все было на самом деле. Ты уж извини, ладно?

— Да ничего страшного, Рит, все мы иногда заблуждаемся, — я вздохнула, вот совсем не хотелось эту тему поднимать.

— Как у тебя сейчас, кстати, с Русланом?

— Никак, — пробормотала я, чувствуя, что на щеках выступает предательский румянец.

— Типа друзья? — Рита вроде бы этого моего смущения не заметила.

— Ну можно и так сказать, — я не стала вдаваться в подробности, тут же сменила тему на школьные дела.

Конечно, после того, как Вадим едва не убил Руслана, мое отношение к Паладину находилось в далеко не самом положительном ключе. Разумом я все понимала, конечно, но эмоции диктовали свое. И даже тот факт, что потом последовали искренние извинения, ситуацию не смягчал.

Но сейчас мне просто деваться было некуда. Эридан и Андрей, естественно, отпадали, Олег бы сразу догадался, в какую сторону я навострила лыжи, так что из всех Паладинов оставался лишь Вадим. Как последняя надежда узнать жизненно необходимое…

К восьми вечера я, как и договорились, пришла домой к Вадиму.

Открывший мне дверь блондин выглядел унылым и даже подавленным. Явно собирался сразу намекнуть, что я не вовремя. Но заглушив вяк совести, я опередила:

— Мы же договорились, помнишь? Тем более я по важному делу.

Вымученно вздохнув, Вадим все-таки впустил меня в квартиру:

— Ладно уж, заходи.

Разувшись и сняв пуховик с шапкой и шарфом, я прошла за не особо гостеприимным хозяином на кухню и замерла на пороге, обозревая сиротливо стоящие на столе с десяток пивных бутылок. Причем, половина уже пустовала.

— А повод? — я даже растерялась.

— Ай, лучше не спрашивай, — отмахнулся Вадим, усевшись на табуретку и открыв новую бутылку. Протянул мне.

— Не, — я покачала головой, — я не любитель. Тем более, у меня от алкоголя память отшибает, а я важное спросить у тебя хотела, мне нельзя забывать.

— А-а, — понимающе протянул Вадим и почти залпом осушил бутылку.

— Вадим, с тобой точно все в порядке? — я внимательно на него смотрела. Ладно, пиво еще понятно, но в таком подавленном состоянии я Паладина видела впервые. Да и днем в парке он явно был бодрее.

— Чай будешь? — проигнорировав мой вопрос, Вадим все-таки вспомнил о подобии гостеприимства.

— Спасибо, не откажусь, — я кивнула.

— Тогда сама наливай. Знаешь, что где.

Я чуть зубами не заскрипела. Рассчитывала ведь, что