Возвышение Меркурия. Книга 11 - Александр Кронос

уклонились от плети и выдержали натиск пламени Сандала.

Правда, сильно это им не помогло — сабля князя легко рассекла одну из сущностей, а мой клинок разрушил энергоструктуры двух оставшихся, превратив их в тонкую взвесь.

Но выродок Бездны и не собирался достать нас этой атакой — она понадобилась исключительно для того, чтобы выиграть немного времени. С этой задачей, созданные из душ монстры справились на отлично.

А смертный с «искрой» Аида, прибегнул к тому же средству, которое я недавно сам использовал в битве за крепость Шуйских. Мне было хорошо видно, как божественная мощь хлестала по каналам его каркаса, заливая всю энергетическую систему и выводя смертного на совершенно новый уровень силы. Кольчугу он хоть и поставил, но сделал это не слишком ловко — она прикрывала от урона, при этом не мешая мне разглядеть происходящее под защитным барьером.

Воздух заполнил рык Сандала. Засверкали светло-зелёные всполохи, из которых начали сплетаться звериные фигуры — Дар Оболенского работал медленно, как будто с трудом находя достаточно силы. Я же снова пустил в дело Глас.

— ОСТАНОВИСЬ! Даже если ты выиграешь бой, всё равно потом умрёшь. Давай поговорим.

Атаковать его сейчас, когда внутри вращался крупный и нестабильный осколок настоящей божественной «искры», стало бы верхом глупости. Возможно у меня и вышло бы пробить защиту. В теории, я даже мог достать его самого клинком. Только вот кусочек божественной сути этот смертной получил совсем недавно. И независимо от того, каким именно способом тот заставил удержаться в его теле, прямо сейчас, осколок был крайне нестабилен. Даже я, используя свою собственную «искру», что работала с привычным к такого рода воздействию каркасом, безумно перегружал энергетическую структуру смертного тела. Что уж говорить о том, кто обрёл новые возможности, максимум пару суток назад.

Потому я использовал оружие другого формата — попытался отвлечь врага. Заставить его заговорить. Поверить, что дело можно решить миром. К тому же, мне было крайне интересно, откуда он взял этот осколок «искры» Аида? Как тот вообще сохранился в этом мире?

Но Даниил никак не отреагировал. Лишь безумно перекосил лицо, а потом потянул из ножен клинок, наполняя его чёрной дымкой, что клубилась вокруг.

Да сколько же в нём мощи? Почему его тело вообще ещё цело, а не разлетелось в мелкие клочья?

— Бьём вместе, граф! По моему сигналу!

Рёв Оболенского ещё не затих, а закончившие формироваться медведи, устремились вперёд. Ради справедливости — энергии он в них тоже влил немало. Только вот Рюрикович сейчас был куда сильнее. А обломок «искры» Аида перешёл в стабильное состояние.

Мгновение и зал перегородил гудящий чёрный вал. Ещё секунда и он захлестнул фигуры зелёных медведей, безжалостно давя их и разрывая в клочья. А потом устремился к возвышению, на котором стояли мы.

Я встретил его ударом собственной силы. Даниил влил в атаку столько мощи, что проще было рассечь волну встречным выпадом, чем пытаться вывести на нужный уровень собственную кольчугу.

Сработало лишь отчасти — моя божественная мощь взрезала вал сразу в пяти местах, ослабив его порыв, но не уничтожила полностью. Остатки накатились на нас. Захлестнули с головой, полностью перекрывая обзор и заставляя вливать в кольчуги энергию.

Сандал показал картинку Рюриковича, который бежит к нам с обнажённым мечом и спикировал вниз, выпуская поток пламени. Момент и изображение замелькало, а в голове раздался яростный и наполненный болью рык дракона.

Я плеснул собственной силой, разгоняя чёрную дымку, что давила на кольчугу, блокируя обзор. И встретил приближающегося смертного ударом плети Аматэрасу. Сразу вслед за этим надавил божественной мощью. Бросил несколько плетений, которые была способна напитать моя «искра».

Защита врага замерцала, выбрасывая в разные стороны чёрные всполохи. Но выстояла.

Рюрикович сделал ещё пару шагов и оказался около самых ступеней, когда атаковал Оболенский. В этот раз князь обошёлся без промежуточных звеньев вроде энергетических конструктов. Обрушил чистую силу. И той силы было безумно много. А ещё она явно имела родство с огнём — воздух немедленно стал размытым маревом, паркет на полу за доли секунды обратился пеплом, а оказавшийся под ним камень, принялся плавиться.

Противник замер. Попытался поднять ногу, чтобы ступить дальше, но та погрузилась в вязкую кипящую массу. От его барьера отрывались крупные лохмотья энергии и тот отчаянно вибрировал, но Даниил держал оборону. Хотя сил для того, чтобы двигаться дальше, ему уже не хватало.

Я подключился почти сразу. Тоже ударил голой силой, впечатав энергетический молот в защиту врага.

Барьер выдержал. А вот сам царевич отлетел далеко назад, прокатившись по паркету и остановив движение только в самом центре зала.

Вслед ему устремились мощные светло-зелёные нити, что попытались заключить Рюриковича в подобие кокона. С потолка упало солнце Аматэрасу, которое я начал создавать ещё в момент, пока наш враг катился по паркету.

Но тот резво вскочил на ноги, заставив разочарованно рыкнуть Сандала. Обрушил ещё один чёрный вал на нити, что тянулись к нему от Оболенского. Встретил клинком моё солнце, что взорвалось на острие вражеского оружия. Вспышка ударила по глазам, а сталь клинка потекла вниз. Но циклопов выродок остался жив.

Вот только второй чёрный вал у него получился заметно слабее первого — встреченный нашим совместным ударом, он не докатился даже до ступеней. Пик той мощи, которую давала «искра» при слиянии с каркасом смертного, прошёл. И судя по тому, что я сейчас видел, после её выхода на стабильный уровень работы, шансов у царевича оставалось немного.

Сам Даниил, это видимо тоже понял. Потому как в следующую секунду, в воздухе закружились тени. Часть около портретов, которые висели на стенах, а иные прямо посреди помещения.

С правой стороны что-то взревел Оболенский, а я обрушил ещё один удар на самого Рюриковича, пытаясь остановить процесс. Поняв, что тот вывел свой щит на доступный максимум, благополучно держа натиск, попытался раздавить несколько ближайших теней.

Не вышло. Да и не совсем они напоминали тех, что появились после применения родовой силы Дарьей. Царевич вливал в каждую из появляющихся серых фигур божественную мощь. Менял их прямо в процессе создания.

— Не дайте им набрать силу! Бейте сразу, как появятся!

Сандал ждал под потолком, наблюдая за битвой — он и показал мне перекошенное лицо кавалергарда, что кричал, стоя в нескольких метрах от меня. Судя по внешнему виду, с князем творилось что-то неладное. Лицо заливал обильный пот, а руки тряслись настолько, что сжатая в правой, сабля, ходила из стороны в сторону.

Брызнула каменным крошевом одна из колон. Вдребезги разбившись, рухнул кусок потолка. Даже напитанный энергией камень не выдерживал концентрацию подобной мощи в замкнутом помещении.

Мы с князем атаковали, не переставая. Били и били по прикрытой чёрным щитом фигуре. Я использовал все плетения, которые приходили на ум и отправлял в полёт копья, сплетённые из чистой божественной силы. Ещё раз уронил на него солнце Аматерасу. Пытался достать при помощи наспех созданного Дара управления камнем, который интегрировал в свой каркас. Бесполезно.

Через несколько мгновений серые тени обратились полупрозрачными фигурами, которые застыли посреди пропитанного мощью воздуха.

Всё ещё висящий наверху Сандал, показал изображение Даниила, который сейчас был скрыт от наших взоров появившимися конструктами. Смертный неожиданно сбросил кольчугу и я увидел ожидаемую картину. Посеревшая и отошедшая от тела кожа, слезающая лохмотьями плоть, мертвенное перекошенное лицо, одна щека которого стала большим гнилым пятном и выцветшие глаза. Когда берёшь то, что не принадлежит тебе по праву, за это приходится платить. А сила Аида, это не мощь кого-то из его эллинских собратьев. В конце концов, она пожрёт душу и тело царевича полностью.

Дракон метнулся к открывшему противнику, но его остановил один из призраков. Ударил плетением — с виду обычным воздушным щитом, но при столкновении внутри неожиданно обнаружилась божественная сила Аида. Небольшого её количества хватило, чтобы притормозить Сандала и дать врагу время снова прикрыться кольчугой.

Вперёд ринулся Оболенский, а один из возникших призраков неожиданно вцепился во второго, принявшись разрывать его каркас на куски.

Меня одновременно атаковали ещё пятеро, но разницу между