Наследница Вещего Олега - Елизавета Дворецкая

В грид вбежала Альдис, младшая из двух дочерей Сванхейд. Ей было восемнадцать лет, и отец-славянин мог бы уж года три-четыре как выдать ее замуж, но Ульв не спешил с этим. В таких знатных родах любой брак – это союз куда большего количества людей, чем двоих. Как и мать, Альдис была высока, худощава, с очень светлыми волосами и бровями.

– Говорят, кто-то приехал от Инге… – начала она на ходу, устремляясь к матери, но тут увидела гостя. – Мисти! – взвизгнула она. – Это ты!

Мистина, обернувшись, с улыбкой шагнул к ней и протянул руки. Альдис радостно обняла его. Когда отец увез шестилетнего Мистину в Киев, она была младенцем и его не запомнила, но три года назад, приехав сюда по делу к Ульву конунгу, он за несколько дней успел завоевать ее дружбу. Видя, как они обнимаются, Сванхейд слегка переменилась в лице и вонзила в эту пару заострившийся взор. В прошлый свой приезд Мистина намекал, что в награду за удачное сватовство к Эльге Ингвар обещал ему в жены собственную сестру. Ульв тогда не сказал ни да, ни нет: сын Свенельда был хорошего рода, но Альдис могла рассчитывать на брак, который сделает ее госпожой над целым краем.

– Как ты похорошела! – Мистина нежно поцеловал девушку в щеку. – Но, Альди, не будем давать повода к сплетням: я женат.

Он сказал это с шутливым сожалением, но Сванхейд заметила, как вмиг погасло оживление дочери. Однако Мистина правильно сделал: чем дольше он тянул бы с этим признанием, тем больнее оно ударило бы потом.

– Вот как! – Королева засмеялась, отвлекая внимание на себя. – Любопытная новость. А на ком же?

– На сестре княгини Эльги. Это хорошая женщина, и она ждет уже третьего ребенка.

– А сама Эльга? Чем меня порадует моя невестка?

– У нее прекрасный сын, очень крепкий мальчик, да хранят его боги.

«По-прежнему один?» – подумала Сванхейд, уже знавшая о первенце Ингвара, но не стала упоминать вслух об этом досадном обстоятельстве.

Альдис отошла к своему обычному месту и села, с невозмутимым видом сложив руки на коленях. Сванхейд с одобрением проводила ее глазами: едва ли кто, кроме матери, угадает ее разочарование.

– Значит, Мальфрид с мужем и детьми уехала из Кенугарда? – Сванхейд вновь перевела взгляд на посланца.

– С мужем и сыном. Дочь их осталась в Кенугарде. Если помнишь, она обручена с древлянским князем, и они поженятся лет через семь, как подрастут.

– Мальфрид оставила ее? – удивилась Сванхейд. – Маленькую девочку?

– Ингвар и Эльга пожелали оставить свою племянницу у себя, – уточнил Мистина. – Но и Олег с Мальфрид согласились, что будущее родство с древлянским князем им тоже пойдет на пользу.

Сванхейд покачала головой. Она сама когда-то отослала четырехлетнего сына в чужие края, ибо того требовало благо ее северной державы, но он тогда был лишь одним из шести ее отпрысков. У Мальфрид же всего двое детей. Королева не знала, что и думать: ее сын отнял у родной сестры и власть, и ребенка, а раздор в семье навлекает гнев богов и губит весь род.

– Зато, как мы надеемся, благодаря этому подтверждение договора с Деревлянью не будет стоить большого труда, – добавил Мистина. – Мы займемся этим осенью, когда поедем туда за данью. Можно лишь сожалеть, что Олег-младший не завел десять детей и не обручил их с наследниками всех русских князей. Ведь теперь нам… то есть Ингвару конунгу нужно возобновить все договоры, которые были у прежних киевских князей с предводителями руси и правителями славян, а также с греками, хазарами, уграми, печенегами! Чуть ли не всех доверенных людей ему пришлось разослать по городам и землям. До Сюрнеса я ехал вместе с братьями Гордезоровичами, а оттуда один из них отправился в Плесков – к родичам Эльги, а другой к Анунду конунгу.

– А как же Сверкер из Сюрнеса?

– С ним я поговорил сам. И так понял, что его решение будет зависеть от тех вестей, что я привезу на обратном пути.

Мистина помолчал, давая Сванхейд возможность осмыслить сказанное, и продолжил:

– Сейчас судьба всех русских владений, от Восточного моря до Греческого, зависит от тебя, королева. Вся твоя мудрость понадобится, чтобы принять единственно правильное решение. Если ты поддержишь Ингвара и сохранишь за ним права наследования, то впервые все земли между этими двумя морями окажутся объединены в одних руках. Пока у власти находились Олег и Мальфрид, это было невозможно. Твой сын станет могуч, как ваш предок Харальд Боезуб, и положит начало могущественнейшему роду в этой части света. Или же ты предпочтешь, чтобы несколько твоих сыновей носили звание конунгов одновременно, и отдашь северные владения Ульва твоим другим сыновьям. Но ты сама знаешь, что бывает, если несколько могущественных людей начинают делить наследство общих предков. От этого торжествуют только их враги.

– Вижу, что моего сына в Кенугарде плохо кормили, – обронила Сванхейд. Чем лучше она осознавала все значение случившегося, тем холоднее становилось ее лицо. Кроме победы, у этих событий имелась и оборотная сторона. – Он вырос голодным и жадным. Отнял власть у родной сестры, изгнал ее на чужбину, разлучил с дочерью…

– Он сам схожим образом в детстве был разлучен с тобой, королева, его матерью! – быстро вставил Мистина. – И могу заверить: ему очень не хватало тебя все эти годы. У меня ведь тоже не было матери, и мы с ним росли среди одних только хирдманов.

Сванхейд заметила, как Альдис при этом бросила на него сочувствующий взгляд, и подосадовала про себя: и этот наглец смеет намекать, будто его было некому любить?

– Ингвар был лишен материнской заботы, но потом судьба послала ему сестру, – со сдержанным негодованием напомнила королева. – Он мог бы жить в любви с Мальфрид, как и положено родичам, но вместо этого оскорбил и ограбил ее и ее семью! А завладев этим наследством на юге, не хочет поделиться отцовским наследием с братьями. Что за чудовище я выкормила своей грудью, скажи мне! – Сванхейд подалась вперед и вонзила в посланца пристальный взгляд голубых глаз. – Ты вырос с ним вместе, а я, оказывается, совсем его не знаю! Я привыкла жалеть его, своим унижением и неволей вынужденного оплачивать наш мир с Кенугардом, а оказывается, что жалеть надо всех тех, кто оказался у него на дороге!

– И все же он остается твоим сыном, госпожа, и может сделать для славы вашего рода куда больше всех прочих. Имея в руке меч, отважный человек добьется многого. А разрубив его на десять маленьких частей и одарив всю родню, мы получим десять бесполезных кусочков железа. Владея и Хольмгардом, и Кенугардом, Ингвар сможет крепко держать в руках все то, что между ними. Все пути, ведущие на Греческое и Хазарское море. Управляя этой страной от имени брата, Тородд и Хакон получат больше, чем если бы это было их собственное владение. Что вы думаете об этом? – Мистина повернулся к братьям Ингвара.

Тородду было уже почти двадцать лет, а Хакону – четырнадцать. Достаточно взрослые, чтобы решать за себя, оба тем не менее обратили вопросительные взгляды к матери. На лицах их было смятение: они не знали, чью сторону в семейном раздоре следует принять.