Реквием «Вымпелу». Вежливые люди - Валерий Юрьевич Киселёв

Выскочив из кабинета, я помчался в ФИНО. Юра и Валера, получив уже и командировочные предписания, и деньги, ждали меня у двери начальника, ведающего финансами:

– Какие указания, командир? – спросил Юра. У нас с ним давно уже сложились дружеские отношения. Но мы были из разных отделов и в футбол на нашем стадионе «имени Васильева» играли всегда за разные команды. Присутствовал определённый дух соперничества. Поэтому и вопрос его, как мне показалось, звучал иронично. Командиром быть я пока не привык.

– Что будем с собой брать? Подумали? – вопросом на вопрос ответил я. И, не дождавшись ответа, заскочил в кабинет за командировочными удостоверениями и деньгами.

В крохотном кабинете меня уже ждал Николай Николаевич, наш финансист. Молодой, энергичный, больше худой, чем стройный, он всегда при встрече с офицерами оперативно-боевых отделов светился, как лампочка. Чувствовалось, что ему было лестно и приятно общаться с любым из нас. Более честного и профессионального финансиста я ни до этого, ни после этого никогда не видел. Ходили легенды о его щепетильности и ответственности. Работал он один. Вёл всю бухгалтерию, расчёты зарплаты и оплаты всего хозяйства центра. Как он умудрялся справляться со всем этим, это до сих пор загадка. Работоспособности он был уникальной. Честности и ответственности – просто сказочной. Однажды, рассказывали, он в расчётах по деньгам сделал какую-то ошибку. Долго искал, перепроверяя себя, и нашёл причину, где изъян. После чего издал приказ и наложил сам на себя взыскание. Это было действительно, как в сказке… Начальник тыла – Гурьянов, который к тому времени уже не один десяток лет прослужил в хозяйственных подразделениях, говорил про него: «Если бы у меня в пограничном отряде был бы такой финансист – я бы горя не знал». Николая уважали все. Его нельзя было убедить сделать что-либо неправильно. И он никогда ничего не делал не вовремя. Он всё успевал. Иногда он вырывался поиграть в футбол, – именно теперь почему-то я вспомнил об этом. Стало приятно, что играли мы с ним всегда за одну команду.

– Эх, Сочи, Сочи! На две ночи! – проговорил он, увидев меня на пороге кабинета. – Получите и распишитесь. Как всегда, у вас такая спешка… Удачи!

– Спасибо, Коля, прорвёмся!

Уже вместе с Юрой и Валерой, направляясь к начальнику тыла, на ходу обсуждали, что необходимо иметь с собой в полёте.

– Мне с вами хорошо, – говорил Юра, растягивая слова, и, как мне казалось, совершенно не по теме. – Где бы я ни стоял, всегда между двух Валер. Значит, мне повезёт… Берегите меня. Здесь всё, что нужно, командир. – Он вытащил листок бумаги и передал мне. Я стал читать вслух:

– Пистолеты, патроны специальные, ящик для улавливания и нейтрализации гранаты или взрывчатки, бронежилеты…

– Всё учтено, командир, – продолжил Юра, – кроме того, мы уже с «братом», он, конечно, имел в виду своего Валеру, от дежурного позвонили по ВЧ-связи в Кабул. Через наших попросили предупредить моего друга, командира Кабульской роты спецназа ГРУ, чтобы наш самолёт, на всякий случай, встречали прямо на взлётной полосе… А то, мало ли какие у «подсоветных» там разборки по приезде начнутся…

Я с благодарностью подумал: «Молодцы, ни минуты зря не провели. Повезло, что в команде именно они…»

Зашли в финский домик к начальнику тыла. Маленький, зелёный, укрытый деревьями дом находился совсем рядом, прямо напротив штаба.

– Владимир Карпович! – начал я. – Мы в командировку. Надо бы кое-чем запастись…

– Всё знаю, ребята, – прервал меня Гурьянов. – Давайте списки, что вам необходимо. Подготовили?

Он был значительно старше нас и годился нам в отцы. Мы с почтением и сыновним уважением относились к нему. Всегда выдержанный, спокойный, очень интеллигентный и обходительный. Я знал, что он начал службу простым солдатом на заставе, потом – сверхсрочником, был и начальником заставы. Боевой, строевой офицер. Последние лет двадцать занимался организацией работы тыла в пограничных отрядах. Служил даже в отдельном Арктическом отряде. Поскольку я сам был в прошлом пограничником, моё отношение к нему было особенно почтительным.

– Ну, всё, идите, – проговорил он, насупив черные брови и подняв на нас карие глаза. – Через двадцать минут принесут в вашу дежурку, в Первый корпус… Только прошу, не забудьте расписаться, я за такие штуковины потом век не расплачусь, – и, пожав нам руки, добавил:

– Удачи вам, ребята!

Гурьянов был заместителем Хмелёва и, кроме того, находился в хороших дружеских отношениях с адмиралом – естественно, он был проинформирован о сути нашей командировки. Поэтому и лишнего времени в его кабинете мы не потеряли.

– Идите, идите. Всё будет нормально, выпроводил нас полковник.

Вообще, всю верхушку ОУЦа мы наблюдали перед обедом. Офицеры боевых отделов часто видели группу наших командиров во главе с адмиралом, в середине дня направляющихся по лесным дорожкам в сторону столовой. Зимой – все в лётных куртках, летом – в костюмах. Эта компания почти никогда не менялась. Впереди шествовал адмирал с Гурьяновым, а чуть сзади – начальник штаба, кадровик, начальник политотдела и начальник вооружения. В хорошую погоду они после обеда, покуривая, продолжали обсуждать насущные вопросы руководства.

Около входа в первый корпус мы увидели уже подкатившую чёрную «Волгу» адмирала. «Да, меня так никогда не провожали, – думал я, – видно настало время, когда и мы становимся действительно нужными и востребованными…»

Первым делом я зашёл в кабинет к Розину.

– Валерий Витальевич, был у Хмелёва, – начал докладывать я.

– Не тратьте времени, – прервал меня начальник отдела, – я всё знаю, и именно вас я предложил для решения задачи. В помощь – два очень надёжных офицера. Главное, не ошибитесь в определении противника. И ещё, командир… – Валерий Витальевич подошёл поближе и, склонившись к моему уху, зашептал:

– Уверен, я изучил афганцев, скорее всего, здесь какая-то подстава. Нашими руками они хотят убрать кого-то из родственников Наджибуллы[7]. У Скорика, начальника представительства в Афганистане, скорей всего фамилии якобы злоумышленников, – есть… Он сам лично летит с вами и уже находится в Сочи. Я думаю, и Хмелёв эти фамилии знает, но – не сказал… Не спеши делать вывод, что это неправильно. Отнеситесь к делу творчески. Если не сказал, значит, не верит, что это правильная информация. Это может быть подстава. А вам лишняя информация может помешать… Почему говорю я тебе? Почему не сказал тебе об этом Хмелёв? – Розин помолчал, прошёлся по своему крохотному кабинету и сказал:

– Потому что я тебя лучше других знаю и уверен, это тебе не только не помешает, но и подскажет верные решения. У нас сегодня ставка на Наджибуллу больше, чем на Бабрака. Сломаем игру,