Синий туман - Татьяна Владимировна Солодкова

наблюдается. Переговоры ведет сотрудник службы безопасности космопорта, предлагает отпустить ребенка. Бугай с бычьей шеей тычет стволом в детскую голову и, брызгая слюной, велит дать ему катер и выпустить. Ясно, сообщники подберут его на орбите.

Парень же с красивым… хм… профилем молчит, топчется за плечом этого орангутанга, сжав губы в прямую линию; выражение лица напряженное. Похоже, он тут ничего не решает.

— Немедленно! Или я ее пристрелю! — кричит бугай.

— Сейчас приедет полиция! — парирует местный страж порядка. — Ваше судно уже арестовано. Вам некуда лететь. Я не могу вас выпустить. Сдавайтесь!

Не может, согласна. Его самого на рудники и отправят в первую же очередь, если отпустит преступника. Это же Альфа Крит, они не ведут переговоров с террористами. Хотя какой это терроризм? Но раз на территории космопорта, то, скорее всего, его и припишут — для поднятия шумихи. Мол, обезвредили, не допустили теракт.

А у меня у первой видео с места событий — так-то. Пока они там записи с камер слежения дернут, я уже побывала в прямом эфире. Знай наших!

— Живо! Или ей не жить!

Упертый какой. Этак он девочке вдавит дуло прямо в мозг. Ребенок явно в шоке, почти не моргает, только слезы размером с горох катятся по щекам. Вот же сволочь. Где копы, я вас спрашиваю?

— Считаю до трех! — рычит «бычья шея».

У него паника чистой воды, тут и психологом быть не надо. В таком состоянии люди делают глупости.

Уже не слишком заботясь о том, что снимает мой комм, встаю на цыпочки и вытягиваю шею — полиции нет. Да вы издеваетесь…

И тут стоящий рядом мужчина случайно толкает меня в бок. Вздрагиваю от неожиданности, и туфли, которые я все еще прижимаю к груди, с грохотом падают на пол. Злодей, угрожающий ребенку, нервно дергается. Словно в замедленной съемке вижу, как расширяются его зрачки, а пальцы на спусковом крючке напрягаются.

О черт.

А дальше время будто останавливается, и цепь последующих событий проплывает перед глазами быстро сменяющимися кадрами: парень с красивым профилем скользящим движением подается вперед, обхватывает запястье сообщника и уводит ствол в сторону буквально за долю секунды до выстрела; струя огненной плазмы бьет в стену; кто-то визжит; девочка-заложница (целехонька) кулем падает под ноги своему обидчику, а самого его отбрасывает в другую сторону, и у него — какая гадость! — нет лица. Вонь адская.

— Полиция! Полиция! Пропустите!

Все происходит точно в третьесортном боевике: полиция будто ждала за дверью, пока первый акт завершится. Мужчина, только что угробивший своего сообщника, еще не успевает толком опустить ствол, как к нему бросаются копы.

Тот сам отдает плазменный пистолет и медленно заводит руки за голову, показывая, что не станет сопротивляться. Тем не менее его все равно роняют лицом в пол. Морщусь, полагаю, это чертовски больно.

— Зачем? Он же спас ребенка! — не сдерживаюсь. — У меня есть запись! — Для достоверности размахиваю рукой, над запястьем которой по-прежнему висит голоэкран.

— И ее пакуем, — мрачно распоряжается глава прибывшего отряда.

Гордо вздергиваю нос: да я только с удовольствием, правда — наше все.

— Сама пойду! — Выдергиваю локоть из захвата. — Туфли только дайте забрать.

Глава 2

Туфель нет. Это фиаско.

Они стоили, как… Неважно, много они стоили. Обувь на высоченных каблуках вообще стоит немало, если ты хочешь в них ходить, а не ковылять, как хромая кобыла. Живая кобыла наверняка обошлась бы дешевле.

Но это же Альфа Крит, не забыли? Стоит мне вмешаться, как меня подхватывают под локоть и тащат с собой. А мои туфли — туфельки от Флер Лу-а! — остаются валяться у безголового трупа.

— Линда! Линда! Туфли! — кричу ассистентке, увидев в толпе ее белое как снег, испуганное лицо, и активно жестикулирую. — Там! Туфли!.. Уй!

Получаю между лопаток чем-то твердым (надеюсь, стволом парализатора, а не чего-то пострашнее) и послушно затыкаюсь. Сейчас у всех адреналин зашкаливает, пока не довезут до участка, не станут даже разбираться, кто есть кто. Так что лучше придержать свои возмущения до кого-то должностью повыше.

Погодите, ребята, дайте мне вашего шефа в мягком кресле тепленького кабинета, вот там я развернусь, и посмотрим, кто кого.

А в теплый кабинет хочется прямо сейчас — полы в этом космопорте холодные до ужаса. Видимо, проектировщики не планировали, что кто-то решит расхаживать тут босиком.

— Да иду я, иду! — Дергаюсь, снова получая тычок в спину.

Зараза такая — двухметровый, в наглухо застегнутой на все кнопки фиолетовой полицейской форме и в ботинках на толстой подошве. И я — дышу ему в пупок, да еще и босая. Где сочувствие, мать вашу?

Третий тычок.

Молча сжимаю челюсти. Ну все, двухметровый мальчик, жалоба тебе обеспечена.

* * *

Спустя два часа унижений, споров и тыканья международного журналистского удостоверения всем, кто выше меня как минимум на голову (в местную полицию, видимо, берут только от отметки метр восемьдесят и выше), я сижу в мягком удобном кресле, болтая ногой в воздухе, и жду, когда шеф участка принесет мне собственноручно сваренный им кофе. Он «по секрету» поделился со мной своим горем: его предыдущая секретарша ушла в декрет, а новая готовит напитки так, что проще умереть от жажды, чем взять что-то из ее рук.

Кошусь на стеклянную стену с поднятыми жалюзи, за которой грустит за своим столом та самая секретарша. Миловидная, блондинистая, тощая, но грудь при ней — пластика, скорее всего. Что же ты меня обманываешь, капитан Маккинзи? Ты же взял ее на эту должность точно не ради кофе.

Вручив мне горячую чашку с эмблемой полиции на боку, капитан участка, подтянутый мужчина лет сорока с плюсом, с уже явно седыми, но крашеными волосами, обходит стол и занимает свое место. Улыбается. Натянуто так, фальшиво — пятерка за старания.

Улыбаюсь в ответ одной из своих самых акульих улыбок и, уперев руку в подлокотник, пробую кофе. Хм, не соврал — не знаю, как варит напиток та блондиночка, но капитан в этом деле мастер.

Пью мелкими глотками и по-прежнему улыбаюсь, смотрю в упор, не моргая и при этом продолжая покачивать ногой. Да, знаю, чертовски нервирует.

Минута, вторая… Кэп ослабляет галстук под своим горлом. Тут почти все в фиолетовом, только шеф и его секретарь одеты в гражданское. Ну и я. Только я еще и босиком для полного контраста с