Трагический исход - Марсель Аллен

Фирмена должна была стать его следующей жертвой. И как только он ее увидел, то, безумный от гнева, бросился к ней, чтобы убить.

Фантомас занес свой кинжал над растерявшейся молодой женщиной, глаза которой широко раскрылись при виде бандита. Стальное лезвие блеснуло в темноте ночи…

Но в этот момент Фантомас закричал от боли и отступил. Только что прозвучал выстрел. Владимир выстрелил прямо в лицо своего отца, он выстрелил в Фантомаса…

Король преступного мира, не издав ни звука, замертво упал на землю…

Фирмена же, пораженная столь стремительными событиями, обратилась в бегство.

Через несколько секунд она уже шла с молодым человеком, который крепко держал ее за талию, любовно сжимая в объятиях.

Это был Владимир.

– Фирмена, моя Фирмена, – произносил он, прижимая ее к своей груди, – не бойся, ведь это я, я люблю тебя, я всегда буду защищать тебя…

Фирмена была в полуобморочном состоянии: ее губы стали совершенно белыми, тело отяжелело, она упала в объятия возлюбленного, и он стремительно унес ее в свою хижину.

Спустя полчаса, которые показались столь долгими для Владимира, Фирмена пришла в себя после страшного кошмара.

Она находилась в жалкой маленькой хижине, освещаемой светом фонаря.

В тот момент, когда Фирмена упала в обморок, разразилась страшная буря, и ее возлюбленный, спасаясь от непогоды, принес Фирмену в заброшенную обитель на окраине парка с воздушными шарами.

В этом укрытии он привел ее в чувство, заставил ожить. Увидев лицо Мориса, склонившееся над ней, она улыбнулась. Она хотела поцеловать своего возлюбленного, но вдруг резко отстранилась, как бы вспомнив пережитый ужас.

– Господи, Господи! – прошептала она. – Разве это возможно? Морис… Морис, ты – виконт де Плерматэн?

Потом она добавила, задыхаясь от страха:

– Ты… ты… ты – сын Фантомаса…

Несчастная женщина едва произнесла страшное имя, она еле смогла выговорить три трагических звучных слога, из которых состоит имя самого мрачного из преступников, который когда-либо жил на земле.

Владимир изумленно посмотрел на Фирмену.

– Откуда ты узнала, – спросил он взволнованным и подозрительным голосом, – о том, что я его сын? Кто тебе сказал об этом?

Но Фирмена прервала своего возлюбленного и, бледная как смерть, с трудом подперев голову длинными и тонкими руками, она снова прошептала:

– Я слышала весь ваш разговор час тому назад. Я знаю, что это он…

Молодая женщина вдруг громко закричала от ужаса.

– Виконтесса де Плерматэн… Фантомас ведь убил эту женщину – твою законную супругу, княгиню, а теперь пришла и моя очередь. Он убьет меня!

Сжимая в объятиях Фирмену, Владимир сказал торжественно:

– Фантомас убил мою жену. Я позволил ему сделать это, что меня вполне устраивало; теперь я хочу быть свободным, свободно любить тебя, моя Фирмена, быть всегда рядом с тобой…

Но я предупредил его, что ни один волос не должен упасть с твоей головы, иначе он будет иметь дело со мной.

Фирмена выслушала только половину объяснений своего друга.

– Сын Фантомаса… – повторяла оглушенная, напуганная женщина, думая про себя, уж не сошла ли она с ума, не потеряла ли рассудок.

Владимир прижал Фирмену к своему сердцу.

– Да, я сын Фантомаса. Но это ничего не значит, – сказал он. – Я всегда смогу дать ему отпор, одолеть его.

Фирмена вздрогнула:

– Фантомас ужаснее и коварнее всех, и он сделает все, что захочет, а ты его сын, Морис. Что же будет с тобой?

– Я его соперник и его победитель! Вспомни-ка, Фирмена, о том, что произошло.

Молодая женщина широко раскрыла глаза от удивления.

– Разве что-то произошло? – спросила она невинным голосом, как будто не пережила последние события и не помнила предпринятую полчаса назад Фантомасом попытку убить ее.

– Фирмена, – сказал Владимир нежным голосом, – Фантомас объявил мне, что тебя нужно убить. Как только он тебя увидел, он попытался осуществить свою страшную угрозу, но я следил за ним и появился вовремя, и я спас тебя. Теперь ты живая и невредимая, моя Фирмена, и я могу крепко обнять тебя. Когда Фантомас подскочил к тебе, я схватил револьвер и выстрелил в него.

– Что же случилось тогда? – спросила нетерпеливо Фирмена, жадно вслушиваясь в повествование своего возлюбленного.

– Тогда, – заключил Владимир, – Фантомас рухнул на землю, не издав ни единого звука.

В наступившей тишине возлюбленные заключили друг друга в объятия, их губы сомкнулись, и они долго стояли, прижавшись друг к другу. За стенами хижины свирепствовала яростная буря.

– Мне страшно, – прошептала Фирмена.

Но Владимир нежно улыбнулся ей и сказал:

– Пока я здесь, тебе нечего бояться. – Я ни за что на свете не буду сыном Фантомаса!

Он вышел из хижины с гордо поднятой головой и вызывающим взглядом и сразу окунулся в глубокую зловещую ночную темноту, которая поглотила его.

Проливной дождь, который лил уже более часа, размыл землю. Территория парка, где находились воздушные шары, превратилась в настоящее болото, и мало-помалу большие окружности шаров, заполненных водородом, становились плоскими под тяжестью воды.

Подступы к этой заброшенной местности были мрачны и пустынны. На землю опустилась ночь, глубокая и темная; все казалось неподвижным и безжизненным.

Однако в какой-то момент тюки с веревками стали медленно колыхаться; несколько мешков с балластом слегка отодвинулись, и вдруг из земли, насквозь промоченной дождем, появился силуэт существа; он стал приподниматься, это был человек… Он носил имя: Фантомас.

Фантомас… Которого теперь никто не узнал бы, так как его одежда промокла от дождя и запачкалась грязью. Фантомас… Который только что два часа пролежал на земле без движения. Фантомас… Который наконец пробудился от продолжительного беспамятства.

Инстинктивно он провел руками по лицу. Глухие проклятия сорвались с его губ, он тяжело дышал.

– Как я страдаю, мой Бог!

И машинально его пальцы искали веки, долго ощупывали их, неоднократно нажимая на них.

Фантомас, пошатываясь, сделал несколько шагов, затем он оперся на край одной из гондол.

– Какая ночь! – прошептал он. – Какая мрачная и страшная ночь.

Под одеждой, мокрой от дождя, окоченевшее тело несчастного дрожало от холода.

Непреодолимая дрожь сотрясала Фантомаса с головы до ног, его зубы стучали, его руки и ноги онемели, но он не обращал на это никакого внимания. Его руки беспрестанно старались нащупать веки, глаза; приложив холодные пальцы к лицу, он достигал временного облегчения.