Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7 - Семён Афанасьев

— Я не во…

— ТЫ МОЖЕШЬ КЛЯСТЬСЯ, МОЖЕШЬ ДАЖЕ САМ В ЭТО ВЕРИТЬ! Но у меня своя голова на плечах, понимаешь? — вздохнула красноволосая. — И я буду действовать исходя из своего жизненного опыта и образования!

— Упс.

— Угу! А теперь ты мне скажи: у кого из нас образование лучше?

— Ты под водой пирс забетонировать не сможешь, — отворачиваясь сторону, проворчал гайдзин.

Рейко, плюнув на приличия, тихо засмеялась.

Рисако, не сумев сдержаться, присоединилась. Успокоившись, махнув рукой на этикет, младшая Томиясу громко сказала через весь двор:

— Маса, лет пятьсот назад нас бы с тобой вообще поженили сразу после рождения! Слыхал о династических браках?

— Не поженили бы, — угрюмо проворчал в ответ старшеклассник. — Я ж гайдзин, родился в другом месте. Сюда после тайфуна попал, в относительно зрелом возрасте. Если учесть, что ты на пару лет старше меня, то ты, наверное, к тому времени уже в среднюю школу ходила! Пятьсот лет назад, как говоришь, ты бы давно замужем к моему усыновлению была. Если от рождения женят.

— Я всё, — всхлипнула Рейко, приседая на корточки и исчезая под крышкой стола.

Через половину секунды от её смеха трясся весь разделочный угол.

Рисако, деликатно прикрыв рот ладонью, отвернулась в сторону забора, стараясь не ржать совсем уж неприлично.

Красноволосая, видимо, была более закалена в общении со своим парнем, потому что относительно спокойно завершила мысль (всего-то пару раз походя хихикнув):

— Маса. МНЕ и так понятно, как всё будет. А ставить над своей жизнью эксперименты, полагаясь на честное слово мужской моногамности, я не буду, окей?

— Можно подумать, у меня есть выбор в этой ситуации, — проворчал Асада-младший.

— Оно чем-то недовольно? — весело спросила Кимишима, вновь усаживаясь ему на колени (на сей раз верхом). — Маса! Лучше сейчас побалдеть, тебе, и понять: как оно в жизни бывает! Чем, когда нам будет по сорокету, ты, как твой отец, начнёшь прыжки в ширину.

— Тем более что у тебя очень особые обстоятельства. — Раздалось от калитки.

— О, Вака пришла, — студентка первой среагировала на голос и махнула рукой от жаровни. — Привет!

— Привет, Рисако! Маса, команду женщин, как минимум на ближайшие годы, с учётом метаморфоз в твоей жизни, тебе нужно сформировать прямо сейчас, — Коюмэ специально выделила слово "своих". — Это требование ещё и твоих же задач.

— Как-то быстро происходит заполнение вакансий, — сумрачно заявил подросток, расфокусировано глядя в никуда.

— Повторю вопрос. Ты чем-то недоволен? — сейчас в интонациях красноволосой не было ни грамма любезности.

— Можно подумать, моё мнение кого-то интересует.

— Это он из вредности, не обращай внимания, — Вака обняла Рисако. — Ты к нам надолго?

— Думаю, точно не на пять минут, — вздохнула младшая Томиясу. — Если принять во внимание, что на улицах творится.

— От бывшего что-то слышно? — Коюмэ, как обычно, о такте местами не то чтобы не имела представления.

Скажем, она просто регулярно исключала тактичность из личного арсенала.

— Да пошёл он! — непроизвольно вспыхнула дочь первого оябуна Джи-ти-груп. — Тварь. Гнусная тварь! Не хочу о нём слышать!

В следующий момент до неё дошло, что неприятный вопрос бывшей спортсменкой был задан не просто так.

Рисако гневно посмотрела на волейболистку.

Вдохнула, выдохнула.

И сказала уже спокойнее:

— Зачёт.

Конфликт между блондином и красноволосой погас за какую-то секунду, словно его и не было: Маса, смешно приоткрыв рот, озадаченно смотрел на студентку, переваривая услышанное.

— Куда звонишь? — дочь Томиясу, воспринимая предложение Цубасы слишком прямолинейно, садится на боковину моего кресла. — Вернее, кому? Чего напрягся? — Она каким-то образом тоже моментально ловит малейшие нюансы моего настроения.

— Интересно, в этом доме хоть кто-то, от кого можно спрятать свои эмоции? — ворчу беззлобно. — Каждый раз, когда мне в голову что-то приходит, или меняется настроение, все наперебой бросаются спрашивать, что случилось!

— Так ты — единственное мужское лицо на всю нашу разношерстную компанию, — заливисто смеётся Рисако, после чего начинает загибать пальцы. — Парень, охаживающий секс-символа нации. Навалявший перед этим её парню, не последнему человеку в этом мире — я о сумоисте Сёгуне. А он в том числе и на ниве спорта был не последний, не только в своей гуми.

— У тебя тоже какие-то расширения из ментального блока стоят? — спрашиваю, чтобы потянуть время. — Как угадала, что я напрягся?

На самом деле, набирал свою сестру. Ну или собирался набрать.

Вроде и не ахти какой секрет — но почему-то так хотелось поговорить без непосредственных свидетелей. А обладательница зелёного топа от Кензо (на тему одежды меня просветили прочие дамы) самым близким на территории, понятно, ощущает меня: как-никак, Томиясу и Асада, две говорящие фамилии и дружба нескольких десятилетий.

В общем, и не прогонишь её со своего кресла — и говорить при ней не вариант.

— Расширения стоят, — спокойно подтверждает Рисако, опираясь локтем о спинку и открывая мне содержимое своего декольте ещё шире. — А насчёт твоего вопроса — ты просто застрял в прошлом веке. Если хочешь скрывать от окружающих эмоции, с нейро-концентратором надо дружить.

— А мимика? — улыбаюсь старательно отработанной улыбкой.

— О. Вот когда ты делаешь такое глупое лицо, эмоции тоже читаются на два порядка хуже! Но так ты формируешь отрицательный имидж. — Кажется, ей нипочём впечатление, которое она на меня производит, наклоняясь подобным образом.

— Нейро-концентратор в моём случае — не вариант, — вздыхаю.

— Почему? Цубаса говорила, но неясны твои мотивы, — Рисако разворачивается на боковине задом и ложится поперёк кресла.

Её спина — на моих коленях, голова — на левой боковине, зад — на правой. Руки она без затей бросает мне на грудь и колени, соответственно.

— Кхм… без деталей, ладно? Уж во всяком случае на данном этапе предпочитаю к нему не привыкать.

— Как скажешь. — Томиясу-младшая задумчиво смотрит снизу вверх. — Если я сейчас буду настаивать, видимо, будет не очень тактично.

— У него армейская таблетка, — сдаёт меня красноволосая. — До этого тоже был девайс последнего поколения, хотя и общегражданский, — она называет марку. — Но он качается в стиле питекантропа.

— Это как?!

— Бери больше, бросай дальше. Пока летит — отдыхай. — Цубасу, кажется, совсем не волнует мой тактильный контакт с другими представительницами слабого пола. — А с другой стороны, смысл есть, — признаёт она через секунду. — Когда он в школе Сэя Нагано голыми руками за полминуты вынес, это было мощно. Если бы не оно, не знаю, обратила ли я бы на него внимание. Впрочем, кажется, сейчас он за ум берётся. До полноценных схем не дошло, но гемоглобин в крови уже повышает. Хи-хи.