Русь против Орды. Крах монгольского Ига - Виктор Поротников

– Союз Менгли-Гирея с князем Иваном прежде всего направлен против Большой Орды, – не сдержавшись, заметил хан Ахмат. – Крымские татары сильно досаждают нам, грабя наши караваны на переволоке с Дона на Волгу. Крымцы захватили наши пастбища у Северского Донца и в низовьях Дона. Мне приходится постоянно отражать набеги крымской конницы.

– Повелитель, если сокрушить Москву, то это неизбежно ослабит и крымского хана, – промолвил Тулунбек. – По-моему, московский князь слишком возгордился, завоевав Новгород. Пора бы осадить князя Ивана, принудить его снова платить дань.

Хан Ахмат с огромной охотой взял к себе на службу мурзу Тулунбека, сразу же зачислив его в свой ханский совет-диван. Таким образом, вельможа Тулунбек стал дворцовым эмиром. Ахмат доверил Тулунбеку ведомство, занимающееся сношениями с иноземными государствами.

В конце дня судьба преподнесла хану Ахмату еще один приятный сюрприз. В Сарай прибежал из Москвы знатный татарин Кутеп, который в свое время ушел из Казани, желая служить московскому князю. Теперь вот Кутеп поссорился с князем Иваном и бежал от него в Большую Орду вместе с семьей и слугами.

С Кутепом хан Ахмат беседовал с глазу на глаз, желая подробно расспросить его о житье-бытье московского князя и о военной силе московитов. В причины ссоры Кутепа с князем Иваном Ахмат не вдавался, видя, что у того нет особого желания говорить об этом. Со слов Кутепа выходило, что князь Иван задолжал ему немало денег, но вместо расплаты оштрафовал его за какой-то незначительный проступок в размере суммы своего долга.

«Такие грязные делишки впору проворачивать ростовщикам-иудеям, но не великому князю! – возмущался Кутеп. – Князь Иван заявил, что поступает по закону, на деле же он занимается откровенным грабежом!»

Кутеп сразу не понравился Ахмату. Это был человек со статью воина, но с душою мстительного и алчного негодяя, который не разбежится делать добро кому-либо, зато никогда не забудет малейшее зло, причиненное ему кем-то. В своей мстительности Кутеп мог дойти до любой дерзости и жестокости, желая отомстить своему обидчику. Желание расквитаться с московским князем так сильно распирало Кутепа, что при всяком упоминании о князе Иване его пальцы сжимались в кулаки, а узкие темные глаза загорались ненавистью.

После разговора с Кутепом хан Ахмат призвал к себе беклербека Темир-Газу, который считался главой всех дворцовых эмиров и верховным военачальником ордынского войска.

Коротко рассказав беклербеку о двух знатных перебежчиках, хан Ахмат, потирая руки, добавил, что пришла пора большого похода на Русь.

Темир-Газа осмелился напомнить Ахмату, что войско не получило жалованье за прошедший месяц, что кое-кто из степных беков начинает роптать.

– Со времени нашего последнего большого похода на Русь минуло семь лет, повелитель, – сказал прямодушный Темир-Газа. – За это время наше войско не стало сильнее, а вот военные силы князя Ивана заметно возросли после присоединения новгородских владений к московскому княжеству.

– Знаю, знаю! – недовольно скривился Ахмат. – Однако могущество московского князя ныне дало трещину. Кутеп поведал мне, что младшие братья князя Ивана, Андрей Большой и Борис Волоцкий, затеяли смуту против него. Оба ушли со своими семьями и дружинами в Великие Луки, это недалеко от Новгорода и литовской границы. Если литовцы окажут поддержку мятежным братьям, тогда князь Иван увязнет в междоусобице со своей родней. Еще Кутеп сообщил мне, что среди новгородских бояр зреют заговоры против московского князя. Новгородцы тоже хотят с помощью литовцев избавиться от власти князя Ивана. Этой зимой князь Иван снова приходил в Новгород с войском, усмирял недовольных и карал провинившихся.

Хан Ахмат приказал Темир-Газе разослать гонцов по всем степным кочевьям, дабы кочевые беки приступили к подготовке летнего похода на Русь.

– Войску объяви, что все недоимки по жалованью будут с лихвой возмещены в ходе нашествия на Москву, – добавил в конце Ахмат.

Темир-Газа удалился, отвесив хану низкий поклон.

Услышав через растворенное окно заунывный призыв муэдзина для всех правоверных к вечерней молитве, хан Ахмат кликнул слуг, чтобы ему принесли более скромный наряд для посещения дворцовой мечети.

Но и стоя на коленях на маленьком коврике в высоком гулком помещении мечети, хан Ахмат вполуха внимал мулле, нараспев читающему Коран, занятый своими мыслями. Рядом с ханом расположились на других ковриках его сыновья, племянники, двоюродные братья, советники из свиты…

Темир-Газа прав, размышлял Ахмат, Москва становится сильнее год от года, а Большая Орда все слабеет и слабеет. Вот уже и Казань, и Крымское ханство Ахмату не по зубам. Во время последнего похода на Москву семилетней давности конница Ахмата дошла до Оки, спалив дотла город Алексин на правом берегу реки. Переправиться на левобережье Оки татарам тогда не удалось, их не пропустили русские полки, стоявшие у бродов. Порыскав вдоль Оки и не найдя удобной переправы, конные тумены Ахмата повернули обратно в степи, удовольствовавшись весьма скромной добычей. Это была не просто неудача, а самый настоящий позор! Русские безнаказанно расстреливали татар из пушек с левого берега Оки, находясь в недосягаемости для татарских стрел.

Правда, два года спустя князь Иван прислал в Сарай посольство с дарами, дабы замириться с Ахматом и обговорить размер дани, которую Русь была готова выплачивать Орде. Ахмат принял московские дары и заключил мир с князем Иваном, не догадываясь о тайных намерениях хитрого московского князя. Умасливая Ахмата подарками и ведя с ним долгие переговоры о размере ясака, князь Иван просто-напросто тем самым выиграл время для завоевания Новгорода. Одновременно московиты вели переговоры с крымским ханом, подталкивая его к войне с Большой Ордой. Вскоре Менгли-Гирей напал на владения Ахмата, которому стало уже не до Руси. Татарские ханы растрачивали силы в грызне друг с другом, а в выигрыше в результате оказался московский князь.

«Что ж, с Менгли-Гиреем у меня теперь мир, поэтому он не ударит мне в спину, когда я двинусь на Москву, – думал Ахмат, совершая низкие поклоны и касаясь лбом холодного каменного пола. – Князь Иван долго водил меня за нос, лживо обещая начать выплачивать дань, но так и не прислав в Сарай ни шкурки, ни монеты. Я взыщу с князя Ивана весь долг сполна, когда разорю Москву и окрестные города! Аллах свидетель, на этот раз меня ничто не остановит!»

Когда-то поиски достойной невесты привели хана Ахмата в Ногайскую Орду, владения которой простирались от левобережья Волги до реки Яик. Свое название ногайские татары получили от темника Ногая, который обладал большим могуществом в пору расцвета Золотой Орды.

Ногай вел свой род от седьмого сына Джучи Мувала. Он принадлежал к числу тех потомков Джучи, отцы которых в прошлом никогда не занимали ханского трона. Отец Ногая, Тутар, посланный Батыем в Иран к хану Хулагу как представитель улуса Джучи, был обвинен в попытке заговора на жизнь Хулагу и казнен вместе с другими Батыевыми послами. Когда началась война с Хулагу, Ногай был поставлен ханом Берке во главе золотоордынского войска. Ногай разбил Хулагу, и с той поры началось его возвышение. Поставленный над несколькими туменами монгольских войск на юго-западных окраинах Джучиева улуса, Ногай занял в Орде почти равное с ханами положение.