Испытание для мужа - Хелен Бьянчин

В антракте они с матерью вышли в фойе, чтобы выпить лимонаду и поболтать со знакомыми. У Шсбы был эксклюзивный бутик в Дабл-Бэй. После развода с Кевином она сумела стать независимой и успешной бизнес-леди.

— Я кое — что отложила для тебя, — сообщила Шеба.

Вкус ее матери в одежде был безупречным. Катрина благодарно улыбнулась.

— Спасибо, я выпишу чек. Шеба сжала ее ладонь.

— Это подарок, дорогая.

Внезапный холодок, пробежавший по спине, заставил Катрину замереть.

Только один мужчина оказывал на нее такой эффект. Девушка медленно повернулась, стараясь ничем не выдать своего состояния.

Невыполнимая задача, когда вес твое тело напряглось, готовое к борьбе с самим собой.

Никое Касолис стоял в группе людей, склонив голову и прислушиваясь к словам роскошной блондинки, на лице которой было написано слепое обожание. Двое мужчин. Две женщины. Значит, блондинка — его спутница.

Когда Катрина уже собиралась отвернуться, Никое поднял голову и перехватил ее взгляд. Темные глаза не мигая глядели на нее, гипнотизируя и пугая.

Никое был выше других мужчин в фойе. Его рост и широкие плечи всегда привлекали внимание окружающих.

Скульптурные черты лица, унаследованные от греческих предков, всегда выделяли его: широкие скулы, сильная челюсть, чувственные губы… обещавшие тысячу и одно удовольствие. И глаза… черные как грех. Черные волосы, длиннее, чем принято в деловых кругах, подчеркивали его индивидуальность. Он во всем привык поступать по — своему. Его окружала аура властности и силы, вызывавшая восхищение как у поклонников, так и соперников.

Если он хочет запугать ее, это ему не удастся. Катрина вздернула подбородок. Зеленые глаза вспыхнули. Она наградила его ледяным взглядом и демонстративно повернулась спиной.

У Катрины больше не осталось сил, и последний акт пьесы превратился для нее в сплошное пятно из декораций и костюмов. Все мысли девушки были заняты тем, чтобы не думать о мужчине, который доводил ее до безумия своими ласками, мужчине, одна мысль о котором зажигала в ней костер страсти. Никое доводил ее до той черты, за которой она забывала обо всем на свете…

Все в прошлом, думала она, направляясь к выходу после окончания спектакля.

— Катрина, Шеба.

Его голос был похож на мягкий черный бархат. Он ласкал ее голосом, даже когда произносил ничего не значащие вежливые фразы.

— Никое! Какая встреча! — обрадовалась се мать, целуя зятя в щеку. — Как я рада тебя видеть.

Предательница, про себя заключила Катрина. Никое завоевал Шебу сразу. И она до сих пор находилась под властью его чар.

— Я тоже. — Он прищурился и посмотрел на Катрину. — Ужин — завтра вечером. В семь подойдет?

Ублюдок. Слова застряли у нес в горле при виде изумления на лице матери. Никое вопросительно приподнял бровь.

— Катрина ничего тебе не сказала?

Ей захотелось хорошенько ему врезать.

— Нет! — прошипела Катрина.

Шеба перевела удивленный взгляд с дочери на Никоса, который только слегка склонил голову в ответ на ее восклицание.

Сволочь! Ей хотелось выцарапать ему глаза. Она сама не знала, что ее останавливало.

А Никое знал, будь он проклят! Она читала это по его глазам, по уголкам губ, изогнутых в ироничной улыбке, по выражению лица, обещавшему сражение.

У нее не было другого выхода, как самой сказать всю правду.

— Кевин, находясь в здравом уме и твердой памяти, — с иронией произнесла Катрина, — поставил в своем завещании условие, по которому я должна прожить в одном доме с Никосом один год. Если я этого не сделаю, Никое получит контрольный пакет акций «Макбрайда». — Она наградила его взглядом, которым можно было убить. — А я не могу этого допустить.

— О боже! — воскликнула Шеба. Ее глаза затуманились воспоминаниями.

Она хорошо знала своего бывшего мужа. Железная воля, скрывающаяся за сладким, как мед, ирландским шармом. Это было так давно, она простила его уже сто лет назад.

— Он совсем спятил, — тихо прокомментировала Шеба и была вознаграждена улыбкой дочери.

Но безумие Кевина не умаляло его гениальности. Кевин Макбрайд был легендой. И ему почему — то пришелся по вкусу симпатичный грек, за которого вышла замуж его дочь. Может быть, он стремился после смерти добиться того, что не удалось при жизни.

Катрина безмолвно взмолилась, чтобы Шеба встала на ее сторону. Ей будет легче победить всех драконов, если она обретет в матери поддержку.

Никое вглядывался в лицо жены. Она похудела, кожа была бледной, но ярость, бушевавшая в ней, обжигала. Он знал только один способ утихомирить эту бурю в ней — сгрести Катрину в охапку и отнести, отбивающуюся и сыплющую проклятьями, в свою постель.

Катрина заметила опасный блеск в черных глазах.

— Спокойной ночи, — холодно произнесла она. В ее голосе он услышал нотки презрения. Но ей не удалось скрыть ту бурю эмоций, которую их встреча вызвала в ней.

Она поняла, что муж собирается сделать, только в последнюю секунду, когда уже не оставалось времени отпрянуть. Никое нагнулся и прижался к ее губам в прощальном поцелуе, разрушив хрупкие барьеры, воздвигнутые ею для защиты от него.

Короткий, собственнический, дразнящий поцелуй пробудил в ней воспоминания.

Как это было.

И мысли о том, как это будет.

Поцелуй был не вопросом, не обещанием, а утверждением.

Он выпрямился. Губы изогнулись в довольной улыбке, вызвавшей очередной приступ ярости у Катрины.

— В семь, Катрина, — тихо напомнил Никое. Она вздрогнула.

Спокойно, девочка. Ей часто приходилось говорить себе эти слова.

— Какой ресторан? Встретимся там.

Бровь приподнялась. Одним этим движением он показал, как его смешит стремление Катрины к независимости.

— В фойе «Ритц — Карлтон».

Этот изысканный элитарный отель находился всего в нескольких кварталах от ее квартиры в Дабл-Бэй.

Она не знала, намеренно ли он выбрал этот отель, и ей захотелось предложить другое место. Но она подавила это ребяческое желание. Ей нечего бояться.

Катрина спокойно посмотрела на него и сказала только:

— Хорошо.

Никое кивнул Шебе и направился к выходу.

— Только не говори ничего, — предупредила Катрина, выходя на улицу.

— Конечно, нет, дорогая, — ответила мать с веселым смехом.

Вечер выдался теплый. Легкий бриз с моря растрепал волосы Катрины, пока она запирала машину и включала сигнализацию.