Девочка Шерхана - Гузель Магдеева

Но кто-то выводил «Аве Марию».

Я в искусстве не силен был, но тут невозможно было не узнать.

Что за фигня?

Пошел на голос, поднимаясь по лестнице вниз, хмурился. А потом увидел ее, девчонку эту, возле кабинета моего.

Незнакомая совсем. Она мыла полы, внаклонку, оттопырив зад, обтянутый фирменным платьем.

И пела. Чисто, высоко. Мне на мгновение показалось, что глючит. Что снова умираю и ангела вижу — светлого, аж сияет, а он мне песни поет.

Только если я на тот свет отправлюсь, ни один ангел ко мне близко не подлетит.

Остановился, не доходя до нее метров десять. Платье задралось, в хорошо освещенном коридоре я увидел белую кожу ее бедер. И полоску трусов.

Самых простых, хлопковых. Но то, как они выглядывали из-под платья стыдливо, заводило. Совершенно неожиданно, уж чем только меня женщины не пытались охмурить, ни одну бабу я попробовал, и сколько среди них искушённых было. А тут — тут ей даже стараться не пришлось.

— Ты кто? — спросил, а в горле пересохло. Хрипло вышло, грубо.

Девчонка вздрогнула, быстро поднимаясь и разворачиваясь ко мне лицом. Я ее узнал — она приходила сегодня на работу устраиваться. В туфлях не по сезону. А сейчас босиком стояла передо мной.

Чистая, невинная. Только коленки перепачканные.

— Я Лиза, — так тихо ответила, что я почти по губам имя ее прочёл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Лиза, значит, — хмыкнул. Она смотрела на меня во все глаза, тряпку из рук не выпускала. Лицо нежное, но видно, уже не ребенок, девушка. Платье фигуру ее подчёркивало, тонкую талию, бедра. Ножки класс, — а ты полы мыть умеешь, Лиза?

Я даже не поняла, как так получилось. Вот только гнали меня метлой прочь, как нищенку, а теперь работу предлагают. Мне бы сказать, что я не умею ничего, но язык не слушается. Просто смотрю на этого поражающего воображение мужчину и киваю. Он уже ушёл, а я так и стою.

— Ну, чего встала? - сердито спросил тот, кого Макаром зовут. - Иди вниз, пока меня и правда из-за тебя не уволили.

В зал я заглянула только мельком - мне мимо, вниз. Туфли мокрые, скользкие, чуть не упала на лестнице, пока добралась. Нашла нужный кабинет, постучала, минутку выждала и вошла.

— Я на работу устраиваться, - робко сказала я.

Робко, потому что ничего не умела. Бабушка воспитывала меня, как могла - девушка должна быть невинной, милой. Я играла на фортепиано и вышивала, но вряд ли здесь это оценят…

— Документы давай, - отозвалась женщина, не отрываясь от экрана компьютера.

– Нету, - пискнула я.

Вот теперь она оторвалась и посмотрела на меня, с ног до головы. И на пальто, и на мокрые туфли. Я снова почувствовала себя нищенкой.

— Ну, и что я могу сделать?

— Возьмите меня, — попросила я. И шёпотом добавила, - Шерхан велел.

Женщина закатила глаза и ворча на тему, что на каждую симпатичную мордашку вакансий не напасешься, встала. Позвала меня за собой, выдала форму.

— Ведро со шваброй возьми в кладовой, мой тут внизу, потом посетители уйдут, пойдёшь наверх.

— Полы? - уточнила я. — Мыть?

— Деточка, ты же не думала, что я тебя на свое место посажу? Документы донесешь. Три дня испытательного сроку.

Так я стала поломойкой. Сначала казалось - легко. Я даже придумала романтичную историю про то, что я жена декабриста. Теперь мой любимый в ссылке, и если я хочу быть рядом с ним, придётся жить в таких условиях. Внизу особо никого не было, тут одни кладовки да пару кабинетов - иногда мимо меня пробегали другие сотрудники. А потом меня позвали наверх.

Здесь - великолепие. Когда мои родители были живы, мы ходили по ресторанам иногда, но в таких никогда не были. Я сразу с ведром своим, от которого уже спина болит, потопала в зал.

— Куда пошла, - цыкнула мне одна из уборщиц. - Ты с ведром, как корова на льду, весь хрусталь переколотишь. Коридоры мой!

Я мыла. Потрешь пол, сполоснешь швабру с насадкой, отожмешь и снова трёшь.

— Эй, - позвал меня один из парней официантов. - Ты где живёшь? Через десять минут вахта повезёт по домам.

Тут я вспомнила, что дома у меня нет. Есть, но туда лучше не соваться.

— Я близко живу, — соврала я. — Сама добегу, едьте без меня.

Он кивнул, и скоро я осталась одна. Первым делом обувь скинула, пошевелила пальцами. Без мокрых туфлей сразу легче стало.

Я продолжила мыть, наслаждаясь одиночеством и боясь думать о том, что скоро мне придётся отсюда уйти. Ресторан был странным местом, но он давал мне защиту от дяди и уходить из него было страшно.

Но пока об этом я предпочла не думать.

Мне осталось только коридор домыть. Пятно дурацкое на полу, я его шваброй терла, а оно никак не оттиралось. Взяла в руки тряпку, намочила и опустилась на колени.

Незаметно для самой себя я запела. Петь я всегда любила, а песня скрашивала монотонный труд. Из-за песни я снова не услышала шагов, но разве можно услышать шаги тигра?

– Ты кто? - спросил он.

— Лиза, — ответила я.

Он усмехнулся. Глаза у него чёрные-чёрные. Была бы бабушка жива, велела бы держаться от него подальше. Но бабушки нет, а там внешний мир, страшный и злой. В нем меня ждёт дядя.

— Ты полы умеешь мыть, Лиза?

Я вспыхнула от стыда.

— Умею вышивать, - тихо ответила я. — Играть на фортепиано. Читать вслух пьесы по ролям. А полы мыть научусь.

Он покачал головой, а затем… Сзади ко мне подошёл, я со страху чуть тряпку не выронила. Совсем недавно надо мной пытался надругаться дядя, и мысль о том, что Шерхан сейчас захочет сделать то же самое, довела до ужаса. Но нет. Этот сильный и пугающий мужчина положил свои руки на мои, так что я словно в кольце оказалась.

— Наклонись чуть-чуть, - сказал он в моё ухо, и от его голоса толпа мурашек по коже. Я наклонилась и уперлась попой в его бедра, отчего покраснела ещё раз. А он ладони свои поверх моих сжал и показал, как тряпку правильно выжимать. С нее вода в ведро капает, а я стою ни жива, ни мертва. — Вот так, а дальше на швабру и  восьмерками, восьмерками…