Дни Турбиных - Михаил Булгаков

А л е к с е й. К сожалению, не имею удовольствия.

Л а р и о с и к. Боже мой! И вы, Елена Васильевна?

Н и к о л к а. И я тоже не знаю.

Л а р и о с и к. Боже мой, это прямо колдовство! Ведь мама послала вам телеграмму, которая должна вам все объяснить. Мама послала вам телеграмму в шестьдесят три слова.

Н и к о л к а. Шестьдесят три слова!.. Ой-ой-ой!..

Е л е н а. Мы никакой телеграммы не получали.

Л а р и о с и к. Не получали? Боже мой! Простите меня, пожалуйста. Я думал, что меня ждут, и прямо, не раздеваясь... Извините... я, кажется, что-то раздавил... Я ужасный неудачник!

А л е к с е й. Да вы, будьте добры, скажите, как ваша фамилия?

Л а р и о с и к. Ларион Ларионович Суржанский.

Е л е н а. Да это Лариосик?! Наш кузен из Житомира?

Л а р и о с и к. Ну да.

Е л е н а. И вы... к нам приехали?

Л а р и о с и к. Да. Но, видите ли, я думал, что вы меня ждете... Простите, пожалуйста, я наследил вам... Я думал, что вы меня ждете, а раз так, то я поеду в какой-нибудь отель...

Е л е н а. Какие теперь отели?! Погодите, вы прежде всего раздевайтесь.

А л е к с е й. Да вас никто не гонит, снимайте пальто, пожалуйста.

Л а р и о с и к. Душевно вам признателен.

Н и к о л к а. Вот здесь, пожалуйста. Пальто можно повесить в передней.

Л а р и о с и к. Душевно вам признателен. Как у вас хорошо в квартире!

Е л е н а (шепотом). Алеша, что же мы с ним будем делать? Он симпатичный. Давай поместим его в библиотеке, все равно комната пустует.

А л е к с е й. Конечно, поди скажи ему.

Е л е н а. Вот что, Ларион Ларионович, прежде всего в ванну... Там уже есть один – капитан Мышлаевский... А то, знаете ли, после поезда...

Л а р и о с и к. Да-да, ужасно!.. Ужасно!.. Ведь от Житомира до Киева я ехал одиннадцать дней...

Н и к о л к а. Одиннадцать дней!.. Ой-ой-ой!..

Л а р и о с и к. Ужас, ужас!.. Это такой кошмар!

Е л е н а. Ну пожалуйста!

Л а р и о с и к. Душевно вам... Ах, извините, Елена Васильевна, я не могу идти в ванну.

А л е к с е й. Почему вы не можете идти в ванну?

Л а р и о с и к. Извините меня, пожалуйста. Какие-то злодеи украли у меня в санитарном поезде чемодан с бельем. Чемодан с книгами и рукописями оставили, а белье все пропало.

Е л е н а. Ну, это беда поправимая.

Н и к о л к а. Я дам, я дам!

Л а р и о с и к (интимно, Николке). Рубашка, впрочем, у меня здесь, кажется, есть одна. Я в нее собрание сочинений Чехова завернул. А вот не будете ли вы добры дать мне кальсоны?

Н и к о л к а. С удовольствием. Они вам будут велики, но мы их заколем английскими булавками.

Л а р и о с и к. Душевно вам признателен.

Е л е н а. Ларион Ларионович, мы вас поместим в библиотеке. Николка, проводи!

Н и к о л к а. Пожалуйте за мной.

Лариосик и Николка уходят.

А л е к с е й. Вот тип! Я бы его остриг прежде всего. Ну, Леночка, зажги свет, я пойду к себе, у меня еще масса дел, а мне здесь мешают. (Уходит.)

Звонок.

Е л е н а. Кто там?

Г о л о с Т а л ь б е р г а. Я, я. Открой, пожалуйста.

Е л е н а. Слава Богу! Где же ты был? Я так волновалась!

Т а л ь б е р г (входя). Не целуй меня, я с холоду, ты можешь простудиться.

Е л е н а. Где же ты был?

Т а л ь б е р г. В германском штабе задержали. Важные дела.

Е л е н а. Ну иди, иди скорей, грейся. Сейчас чай будем пить.

Т а л ь б е р г. Не надо чаю, Лена, погоди. Позвольте, чей это френч?

Е л е н а. Мышлаевского. Он только что приехал с позиций, совершенно замороженный.

Т а л ь б е р г. Все-таки можно прибрать.

Е л е н а. Я сейчас. (Вешает френч за дверь.) Ты знаешь, еще новость. Сейчас неожиданно приехал мой кузен из Житомира, знаменитый Лариосик, Алексей оставил его у нас в библиотеке.

Т а л ь б е р г. Я так и знал! Недостаточно одного сеньора Мышлаевского. Появляются еще какие-то житомирские кузены. Не дом, а постоялый двор. Я решительно не понимаю Алексея.

Е л е н а. Володя, ты просто устал и в дурном расположении духа. Почему тебе не нравится Мышлаевский? Он очень хороший человек.

Т а л ь б е р г. Замечательно хороший! Трактирный завсегдатай.

Е л е н а. Володя!

Т а л ь б е р г. Впрочем, сейчас не до Мышлаевского. Лена, закрой дверь... Лена, случилась ужасная вещь.

Е л е н а. Что такое?

Т а л ь б е р г. Немцы оставляют гетмана на произвол судьбы.

Е л е н а. Володя, да что ты говоришь?! Откуда ты узнал?

Т а л ь б е р г. Только что, под строгим секретом, в германском штабе. Никто не знает, даже сам гетман.

Е л е н а. Что же теперь будет?

Т а л ь б е р г. Что теперь будет... Гм... Половина десятого. Так-с... Что теперь будет?.. Лена!

Е л е н а. Что ты говоришь?

Т а л ь б е р г. Я говорю: «Лена»!

Е л е н а. Ну что «Лена»?

Т а л ь б е р г. Лена, мне сейчас нужно бежать.

Е л е н а. Бежать? Куда?

Т а л ь б е р г. В Германию, в Берлин. Гм... Дорогая моя, ты представляешь, что будет со мной, если русская армия не отобьет Петлюру и он войдет в Киев?

Е л е н а. Тебя можно будет спрятать.

Т а л ь б е р г. Миленькая моя, как можно меня спрятать! Я не иголка. Нет человека в городе, который не знал бы меня. Спрятать помощника военного министра. Не могу же я, подобно сеньору Мышлаевскому, сидеть без френча в чужой квартире. Меня отличнейшим образом найдут.

Е л е н а. Постой! Я не пойму... Значит, мы оба должны бежать?

Т а л ь б е р г. В том-то и дело, что нет. Сейчас выяснилась ужасная картина. Город обложен со всех сторон, и единственный способ выбраться – в германском штабном поезде. Женщин они не берут. Мне одно место дали благодаря моим связям.

Е л е н а. Другими словами, ты хочешь уехать один?

Т а л ь б е р г. Дорогая моя, не «хочу», а иначе не могу! Пойми – катастрофа! Поезд идет через полтора часа. Решай, и как можно скорее.

Е л е н а. Через полтора часа? Как можно скорее? Тогда я решаю – уезжай.

Т а л ь б е р г. Ты умница. Я всегда это говорил. Что я хотел еще сказать? Да, что ты умница! Впрочем, я это уже сказал.