Спектр - Сергей Лукьяненко

– Теперь я вернусь домой и расскажу родственникам погибшейженщины, что она отомщена, – продолжал Мартин. – Властям нашего мира я не станусообщать о случившемся. То, что произошло за Вратами, их не касается.

Ключник начал набивать трубку. Кончики пальцев у него былибесшёрстные, с чёрной блестящей кожей, как у обезьян. Требовалось очень хорошоприсмотреться, чтобы понять – это не кожа, а мелкие чешуйки.

– Здесь грустно и одиноко, – пробормотал он. – Я слышалмного таких историй, путник.

Мартин помолчал, потом достал из кармана ещё один жетон.

– Я шёл по пятам беглеца, – сказал он. – Этот мир встретилменя дождём, но никакой ливень не может смыть все следы. Я понял, что мой путьверен, когда нашёл след первого привала. Потом, с вершины одного из холмов, язаметил людей. Двоих людей – один отставал, но догонял другого. Я понял, что ихвстреча грозит бедой, и ускорил шаг. Но я опоздал. Вскоре прямо на дороге янаткнулся на тело юноши, почти мальчика, ему было лет шестнадцать-семнадцать.Беглец подпустил его ближе – и застрелил.

– Зачем? – заинтересовался ключник. – Ему понравилосьубивать?

– Нет. Это страх заставил беглеца спустить курок. Он ждалпогони, он боялся, что следом отправится охотник. Он не стал разбираться. Ондаже не задумался, может ли такой зелёный юнец быть охотником. Месть бесплодна,ключник, месть не поднимет мёртвых из могилы и не прибавит в мире доброты.Вначале я не собирался убивать беглеца. Но я стоял над телом мальчика,прошедшего Вратами и встретившего смерть под чужим небом и чужим дождём. Что онискал за пределами Земли? Богатства, славы, любви? Просто приключений? Не знаю.Чем он сумел расплатиться за проход? Почему был так наивен, почему не понимал,что самое опасное в чужих мирах – это человек? Не знаю. Но я понял, что беглецанельзя отпускать. Когда-то в его душе жили и любовь, и доброта. Остался страх.Будь возможным убить лишь страх – он никогда больше не поднял бы руки начеловека. Но пока человек жив – он не перестанет бояться. Поэтому я убилбеглеца и взял его жетон.

Ключник раздумывал, качаясь и пуская клубы дыма. Вынул изорта трубку.

– Ты развеял мою грусть и одиночество, путник. Входи воВрата и продолжай свой путь.

Теперь Мартин мог подняться на второй этаж, занять одну изпредназначенных для людей комнат, принять горячую ванну и пообедать. Илипродолжить путь немедленно.

Мартин кивнул. Налил себе бокал вина. Произнёс впространство, стараясь, чтобы вопрос звучал как можно более риторически:

– Чем же была плоха первая часть истории…

Конечно же, ключник не ответил. Конечно же, Мартин и не ждалответа. Залпом выпив вино, он поднялся.

– Спасибо за науку, ключник. Прощай.

– А ты дошёл до города, путник?

– Нет. Я видел вдали огни, но не хотел терять время.

– Это большой город, – сообщил ключник. – Самый большойгород Хляби. Там живёт три тысячи людей и почти десять тысяч нелюдей. Городстоит на берегу мелкого моря, и жители добывают водоросли. Отвар их ценится вомногих мирах – он продлевает жизнь и придаёт яркость впечатлениям. В городеотвар пьют все, от мэра до последнего нищего, но в других мирах он доступенлишь самым богатым и влиятельным. Это моя история, и пусть она развеет твоюгрусть.

– Спасибо, ключник, – сказал Мартин и пошёл к двери. Ужевходя в здание, не удержался, посмотрел назад. Ключник всё так же раскачивалсяв кресле. Короткий треугольный хвост свешивался из вырезанной в спинке кресладырочки.

Всё-таки ключники были рептилиями. Пусть и поросшими мехом,пусть и похожими на обезьян.

В коридорах Станции было тепло и тихо. Каменный полпокрывали плотные циновки, литые бронзовые светильники давали странныйтревожный свет – спектр был рассчитан не только на людей. Мартин поднялся навторой этаж и зашёл в одну из «человеческих» комнат – со слишком массивноймебелью и подозрительно низкими стульями, но всё-таки удобную. Зато ваннаяоказалась роскошной – с глубоким круглым бассейном и чем-то вроде турецкой банив маленькой кабинке. Разумеется, не ради удовольствия людей – для какой-то изгуманоидных рас тепловые процедуры были жизненно необходимыми.

А ключники всегда соблюдали свои обязательства.

Мартин разделся, пустил воду в бассейн, сполоснулся поддушем и зашёл в банную кабинку. В каменной стене потрескивал нагреватель, а запрозрачной дверью пузырилась, наполняя бассейн, горячая вода. Мартин сидел,опустив голову на грудь, закрыв глаза, медленно впитывал тепло всем телом.Проклятый дождь вымотал его сильнее, чем он предполагал.

Интересно, сколько ему позволили бы отдыхать, не удовлетворисьключник рассказом?

Сутки, двое?

Однажды удача может отвернуться от него. И очереднойключник, развалившись в кресле-качалке или вытянувшись на циновке, будет раз заразом повторять: «Здесь грустно и одиноко, путник». Чем руководствовалисьключники, принимая или отклоняя плату за проход Вратами, до сих пор оставалосьзагадкой. Достоверно было известно лишь то, что они отвергают истории, взятыеиз художественных книг, кинофильмов или общеизвестных исторических документов.Годились истории, случившиеся с самим рассказчиком или передающиеся устно. Ниодной историей нельзя было расплатиться дважды, пусть и в разных Вратах, –ключники обменивались информацией мгновенно или почти мгновенно. Нельзя былорассказывать истории «впрок» – только перед проходом во Врата. Вполне годилисьистории придуманные, но в этом случае ключники были особо придирчивы к сюжету истилю повествования. Истории трагические или романтические нравились ключникамгораздо больше, чем пасторальные или описания природы. Неплохо шли истории юмористическиеи детективные, загадочные и мистические. Почти всегда срабатывали повествованиямемуарные, но большинству людей приходилось рассказать всё мало-мальскиинтересное, случившееся в их жизни, чтобы удовлетворить ключника. Возможно, этобыло изощрённой ловушкой, позволявшей воспользоваться Вратами любому человеку.Любому – но лишь один раз.

Чем смог расплатиться за проход мальчик, лежащий сейчас вчужой земле в двадцати километрах от Врат?

Историей своей первой и последней любви? Скорее всего.

Мартин выбрался из кабинки, погрузился в бассейн. После банитёплая вода казалась приятно прохладной. Поколебавшись, Мартин всё-такидотянулся до одежды, достал жетон и часы. Часы надел на руку, жетон некотороевремя рассматривал. Потом коснулся нескольких кнопок на часах и поднёс их кжетону.

Вообще-то это было запрещено российским законом… нет,неверно – не было разрешено частным лицам. Но сканеры жетонов всё-такипродавались на чёрном рынке, порядка ради замаскированные под часы илипортативные компьютеры.