Стальные небеса - Ирина Владимировна Котова

впереди поспешно полз в сторону моря желтый длинный полоз, не обращая на нас внимания. Чуть в отдалении я увидела темного ужа, скользнувшего в траву.

— Мы уже с десяток змей видели, — пробормотал Берни.

— Слуги боятся выходить из замка, — подал голос Доулсон. — Везде змеи. Шепчутся, что проснулся змеиный король.

Я слушала эти реплики как сквозь туман. Голова кружилась все сильнее.

Мы снова направились вперед, то и дело останавливаясь, чтобы пропустить очередного ползущего гада. Зазвонил телефон. Краем уха я слышала, как Леймин что-то уточняет в трубку.

Мы вышли из парка.

— Ваша светлость! — Леймин нагнал меня, пошел рядом, и я с трудом заставила себя повернуть голову. — Пришли новости из Рудлога. Ваша сестра, ее величество Василина, вернулась. Говорят, прилетела на гигантском огненном звере и закрыла портал на Севере.

Я остановилась, слабо улыбнувшись и прислушиваясь к себе. На мгновение даже алчная, больная пустота моя скрылась под разлившимся в душе теплом.

Сестра действительно больше не находилась под землей. И теперь, судя по всему, имя ее окончательно войдет в легенды.

— Спасибо, Жак, — поблагодарила я хрипло. И только хотела двинуться дальше, как в небе раздалось хлопанье больших крыльев — и я, задыхаясь от снова вспыхнувшей, невероятной надежды, вскинула голову. Это должен был быть Люк. Люк. Люк!

Мелькнул светлый силуэт. Затем еще один и еще, и я снова заплакала, глядя на то, как перед замком один за другим опускаются белые драконы.

Огненная птаха добралась до Истаила, и Ангелина выполнила мою просьбу. Теперь в замке Вейн будет мало места для смерти.

Жаль, что ни Люка, ни меня это уже не спасет.

Два дня назад

Седьмое апреля, Пески

Ангелина

Владычицу Песков во дворце называли «нари-вая» — неутомимая, неспящая. Хотя, конечно, она спала, иногда даже больше шести часов в сутки. Слишком много чего нужно было сделать и слишком много куда успеть.

Ангелина настолько влилась в жизнь Песков, настолько прониклась ею, что испытывала огромное удовольствие, глядя, как запускается неповоротливый маховик изменений, как незаметные, точечные решения вырисовывают контур глобального скачка в развитии страны. Она была счастлива и в работе, и в редкие минуты отдыха с мужем. Единственное, что омрачало ее жизнь помимо текущей войны, в которую был погружен Рудлог и которая могла прийти и в Пески, — невозможность регулярно общаться с сестрами.

Телепорты не работали, телефонную линию все еще тянули из Эмирата Тайтана к Истаилу — изначально проложить хотели из Теранови, но через Милокардеры это было многократ сложнее. Ангелина могла бы попросить Нории отнести ее в Теранови, чтобы позвонить сестрам и Мариану, но это была бы непозволительная трата времени и для нее, и для мужа. Поэтому Ани успокаивалась знанием, что родные живы, и снова, как в те времена, когда жила здесь пленницей, писала письма, которые надеялась при случае отправить через посольство в горном городке.

Ее очень беспокоила Василина — она по-прежнему находилась под землей, только теперь двигалась от Ангелины на север. Страшно было представить, что испытывает младшая сестра, страшно, что не вернется. Но Василина, мягкая и нежная, к радости и гордости Ани оказалась очень сильна — ведь до сих пор не растворилась в родной стихии. И Владычица каждое утро начинала с обращения к Красному воину — чтобы не позволил страшному случиться.

Марина почти не меняла свое положение, и пусть война к ней была ближе всех, Ани почему-то меньше всего за нее беспокоилась. С лордом Дармонширом было обговорено, что при необходимости он вывезет родных либо в Рудлог, либо в Пески, и, несмотря на упрямство Марины, Ангелина понимала: он сделает все, чтобы убрать жену из-под удара.

Поля оставалась на севере. Очень хотелось знать, что с ней, помогли ли иглы, которые вкалывали после шаманского обряда, сумела ли сестра обрести человеческий облик окончательно. Но самое главное — четвертая Рудлог была жива, и страшная пустота, которая возникла в душе после ее смерти, не возвращалась.

Алинка тоже сместилась ближе к северу, но Ангелина знала, что ее планируют перевезти к столице, а изменение означало, что враг подошел близко к побережью и переезд, слава богам, прошел успешно.

С Каролиной и Святославом Федоровичем Ани общалась письмами, а пару раз родные даже прилетали навестить ее на попутном драконе. Младшая сестра, яркая, откуда-то набравшаяся привычки плавно жестикулировать, пахнущая какими-то восточными благовониями, благо, подобранными с мерой и вкусом, очень радовалась встречам, но при этом так искрилась счастьем, рассказывая про Тафию, что Ангелина никак не могла настоять, чтобы она осталась с ней в Истаиле. Хотя и надо было бы — для собственного спокойствия и безопасности сестры. Когда Ани спрашивала, что Каролина рисует сейчас и видела ли что-нибудь важное, та пожимала плечами и грустно отвечала:

— Войну. И никого знакомого, Ани. Я бы показала! — возмущенно добавляла она, так как старшая сестра смотрела на нее с сомнением. — И вообще это не часто происходит. Раз в неделю, бывает и реже. Правда!

Отец это подтверждал. Но Ангелине все равно очень хотелось, чтобы визит к Хань Ши произошел побыстрее. Она не любила, когда не способна была что-то контролировать.

Иногда с почтой из Тафии приходило письмо от Святослава Федоровича и к Валентине. Подруга, которая оставалась гостьей во дворце, с нетерпением принимала запечатанный сургучом лист, открывала его и читала. А если у Ани находилось несколько минут, чтобы выпить с соседским семейством чаю, зачитывала письма вслух: ничего интимного, бывший принц-консорт описывал свою работу, архитектуру Тафии, впечатления от общения с людьми. После она писала ответы.

— Я половины слов-то не понимаю, — говорила Валя, смеясь, и ее круглое лицо становилось еще милее. Она поправилась после травмы, остригла седые волосы, и они стали отрастать русыми, как прежде, и снова она стала похожа на себя: невысокую, ладную, большеглазую, большеротую и юркую. И молодую, чуть младше Ангелины. — Но Славка, как пишет — ровно поет… как он ухитрялся скрывать, что такой художник, когда в огороде морковку дергал!

С Валентиной пообщаться удавалось редко, обычно они перекидывались парой слов на бегу. Благо соседка не обижалась.

— Я же понимаю, что тебе не до меня, — говорила она прямо и сердечно. — Не боись, Ань, главное, что ты меня вытащила и я на своих двоих теперь бегаю, а уж с моими пацанами мы с мамой не заскучаем. Так у меня их всего трое, а тебе надо с целой страной управляться!

Личный круг общения Ангелины не ограничивался Валиной семьей. Во дворце по-прежнему жили нани-шар, и Ани периодически навещала их: узнать, как