Ласточки в темноте - Мария Тович

Вот это дед дает!

Лора глупо хихикнула. Щеки Юли мгновенно стали пунцовыми, она разомкнула губы, чтобы что-то ответить, но так и замерла, хватая воздух ртом.

– Ну, будем думать, что были. А то выходить в море с рыжей непорочной девицей – плохая примета, – серьезно проговорил Леня, покачав указательным пальцем.

– Так мы же не в море, а в озеро «выходим», – передразнил его жест Артур. – Поехали уже.

– Заводи мотор, дед Леня, – примирительно сказал Глеб, похлопав по свежевыкрашенному борту катера.

Старый моряк зашел в рубку, нажал на крошечные кнопки и рычажки, встроенные в панель за штурвалом. Катер глухо заурчал.

Вдруг дед суетливо замахал руками и, ругнувшись неразборчиво, отключил мотор. Судно дернулось и замерло, покачиваясь на волне.

– Нельзя ехать, – выдохнул Леонид чуть слышно, остановив взгляд на темной озерной воде.

– Что случилось? Мотор сдох? – поинтересовался Глеб.

– Нельзя ехать, – прошелестел дед.

– Что ты там бормочешь? – Глеб поднялся с дивана, на котором уже успел удобно расположиться в обнимку с молодой женой.

– Там. – Дед показал узловатым пальцем на воду. В нескольких метрах по курсу катера на волнах покачивалось тело птицы, опутанное стеблями дикой кувшинки, словно тонкими зелеными змеями. Она распласталась на поверхности воды, раскинув в разные стороны пестрые крылья.

– Плохая примета, – осипшим голосом сказал дед.

– Леня, заводи, поехали, – с нажимом произнес Глеб. – Поиграли в суеверия и хватит.

Дед вздохнул и осторожно защелкал рычажками.

Судно медленно тронулось, оставляя за собой неровный след.

Дед Леня еще раз покачал головой и обреченно прошептал:

– Плохая примета.

Паша часто заморгал. От ярких брызг, искрившихся на солнце, рябило в глазах. Зной по-прежнему не спадал, но на воде стало легче дышать. Горящее лицо приятно обдало озерной прохладой. Паша снял с плеч тяжелый рюкзак и подставил ветру взмокшую спину.

Катер пролетал мимо ощетинившихся елями островков, мимо выступающих из воды скал с тонкими березками. Чем дальше они уносились в глубь Ладожских шхер, тем меньше ощущалось присутствие человека в здешних местах.

– Скоро будем на Валосаари, – предупредил Леонид и, подмигнув пассажирам, улыбнулся, казалось, уже забыв о неприятном инциденте с птицей.

– Валосаари. Ну, здесь и названия, – усмехнулся Артур. – Язык сломаешь.

– Переводится как «чистый остров», – пояснил дед Леня. – Раньше на нем был финский хутор, после войны стал нашим. В северной части острова даже сохранились остатки заброшенной деревни и кладбище. Оно, конечно, все заросло, но хоронили там много…

– Прекрасно! Дорогой, ты построил дома на костях! – всплеснула руками Лора.

– Леня, прекрати пугать народ, – шутливо пригрозил Глеб и обнял Лору за плечи. – Не бойся. Этот остров – абсолютно райское место.

– Да, не зря же его назвали «чистый», – подхватил Леонид. – Бродит среди рыбаков легенда, что на острове люди с черными душами долго не задерживались. Помирали. Вот потому и росло местное кладбище. Ну, это давно было. Жила на хуторе женщина по имени Эльви. Ее очень почитали на острове. И, по сути, она там была главной. Кем-то вроде старейшины. Только в юбке. Вот Эльви и наложила на Валосаари заговор, чтобы на нем жили люди лишь с добрыми помыслами.

– Думаю, деревня там была совсем небольшая, – криво улыбнулся Игорь, который до этого не показывал никакой заинтересованности в разговоре и скучающим взглядом провожал проносившиеся мимо острова.

– И все-таки Эльви удалось создать в своей деревне уголок чистоты, – ответил Леонид. – Ну, а потом…

– Ладно, – прервал его Глеб, хлопнув по коленям и поднимаясь с места. – Прибереги свои рассказы для будущих туристов. Потренировался и хватит.

Леонид прикусил язык и кивнул в сторону:

– Приехали.

Все посмотрели туда, куда указал проводник.

У Паши перехватило дыхание. Такой вид можно было встретить на рекламных буклетах, но своими глазами он ничего подобного раньше не видел. Ряд аккуратных домиков из бруса цвета жженой карамели, которых со всех сторон обнимал густой лес в обрамлении серо-белых скал, песчаный берег и пирс с парой деревянных лодок. Точно открытка.

На берегу все быстро разбрелись в разные стороны. Глеб по-хозяйски показывал гостевые домики, Леонид возился у причала, а Юля предпочла прогуляться по острову в поисках подходящих мест для съемки.

Паша оказался предоставленным самому себе и решил осмотреться. Он побрел вдоль кромки воды, пиная мелкие камешки и наблюдая за прозрачными волнами, норовившими лизнуть его кроссовки.

Он забрался на скалистый берег, после которого вышел на поляну, устланную низкорослым кустарником. Паша наклонился и сорвал иссиня-черную ягоду, надкусил. Сладкая! Черника мгновенно окрасила его пальцы в фиолетовый цвет. Пройдя черничник, он увидел другую ягоду на мшистой лужайке, уже красную с беловатыми бочками. По вкусу она была кислее, но вполне съедобная. Поначалу Паша закидывал ягоды в рот, а потом стал собирать их в кепку-бейсболку. Остановившись у куста с дикой малиной, он понял, что наелся до отвала, да и кепка уже наполнилась до краев. Паша повернул назад и побрел в сторону коттеджей.

Леонид уже закончил осматривать лодки и сидел на скамье у пирса.

– А-а, вот и ты, парень. Они тебя обыскались. Кричали, а ты не отзывался.

– Я не слышал, – пожал плечами Паша. – Вот ягод насобирал. Угощайтесь. – Он протянул старику кепку, в которой пестрели красные, фиолетовые и почти черные ягоды.

– Да, край у нас богатый. Присаживайся, – расплылся в улыбке Леонид и потянулся за угощением. Но вдруг нахмурил кустистые брови, рука зависла над кепкой и опустилась.

– Ты чего насобирал?

– Так черника, малина. Вот эти красные – брусника вроде бы.

– Брусника, – фыркнул старик. – А тут? Гляди. – Он указал в крупную темно-фиолетовую ягоду. – Это же вороний глаз. Яд. Чистый яд. У нас однажды Семеныч решил на ней самогон гнать, для иммунитета. Так чуть полдеревни не потравил. Есть ее нельзя.

– Я думал, это просто черника такая крупная. Как называется? Бараний глаз?

– Вороний. Эх… темнота городская.

Паша достал мобильник, чтобы погуглить название, но сразу же вернул телефон в карман.

– А тут связи нет?

– Нет, конечно. Полное единение с природой, – ввернул дед слоган из рекламных проспектов. – Опасной природой. Надеюсь, ты не вздумал такую ягодку попробовать?

– Не помню, – ослабевшим голосом прошептал Паша.

– Будем надеяться, что нет, – покачал головой Леонид.