В Москву! - Маргарита Симоньян

Приехавший сюда сдуру турист проводит полдня, пытаясь заставить местных хоть чем-нибудь заняться. Оставшиеся полдня он слушает их жалобы на поганку-жизнь. Турист моментально узнает от местных, что отдыхающих в этом сезоне очень мало, да и в прошлом было немного, а те, что все-таки приехали, — нищие козлы, и женщины их — настоящие проститутки; работы нет, налоги душат, долги растут, власти борзеют, погода отвратительная, а к морю лучше не подходить, потому что туда сливают канализацию и там кишечная палочка. Но главное, сообщают туристу: денег нет, не было и не предвидится.

А раз их нет, то нечего и дергаться, рассуждают жители Черешни и проводят трудовой летний сезон, рассиживая в гостях друг у друга. Целый день они пьют кофе по-турецки и мечтают о другой жизни. И бессмысленно их просить что-нибудь вам продать, даже банальную минералку. Хотите пить? Дадут вам здесь попить — разбежались. Вот как вам здесь дадут попить.

Вы заходите в магазин, продираясь сквозь жирные полиэтиленовые занавески на входе, которые хозяева повесили от мух. На улице плюс тридцать пять, в магазине — за сорок. На полках полно минералки, но нет никого за прилавком. И ценников тоже нет. Потом вы замечаете, что продавщица сидит в углу у вентилятора и читает журнал «Теленеделя». Вы спрашиваете:

— Сколько стоит минералка?

— Я не знаю, — отвечает продавщица и продолжает читать.

— А кто знает?

— Может быть, Римма знает.

— Так спросите у Риммы, — настаиваете вы.

Продавщица нехотя встает и спрашивает вас:

— Тебе с газами или без газов?

— Без газа, пожалуйста.

— Без газов нету, — говорит продавщица и садится обратно.

— Тогда с газом.

Она отворачивается и кричит куда-то вглубь улицы:

— Римма! Сколько минералка стоит?

— Я не знаю! — кричит кто-то с улицы.

— А кто знает?

— Варуж должен знать!

— Варуж на свадьбу уехал! — продолжает кричать продавщица.

— На чью свадьбу? — кричат с улицы.

— Майромкиному сыну!

В дверном проеме появляется лицо Риммы:

— Да ты что! Майромка сына женит! Откуда девочку взяли?

— Из Лоо.

— Хорошая девочка?

— Нет, русская.

— Ай-яй-яй. Бедная Майромка. Второй сын на русской женится. Хоть местная?

— Слава Богу, местная. С Татулянов племянником в одном классе училась.

— Ну, хоть так.

Вы немеете от возмущения. Но других магазинов рядом нет. И вы говорите с иронией, понятной вам одному:

— Извините, что прерываю. Мне бы минералки.

— А? Ничего-ничего, зачем извиняешься? Минералку возьми, какую хочешь. Деньги потом занесешь когда-нибудь. А ты не с Москвы случайно?

— Из Москвы.

— Я сразу так поняла — у тебя акцент такой сильный. Ничего непонятно, что ты говоришь.

Тут вступает Римма.

— Одну вещь мне скажи, если ты с Москвы. Это правда, что Тина Канделаки от мужа ушла?

— Понятия не имею.

— Молодец она сделала, если ушла! Еще три таких мужа себе найдет. Красивая девочка, хоть и грузинка.

— Да у нее мать — армянка! — перебивает начитанная продавщица.

— Да ты что? Что, правда, мама — армянка? — радуется Римма. — Айяй-яй, какая молодец! Поэтому такая красивая.

Продавщица снова поворачивается к вам и говорит:

— Ты если в Москве встретишь Тину Канделаки, ты ей обязательно от нас передай, что мы ее здесь очень любим.

— Хорошо! — отвечаете вы. — Только, умоляю, дайте мне бутылку холодной минеральной воды!

— А холодной нету у нас, — говорит продавщица.

— Ну что-нибудь дайте холодное попить!

— Ничего нету — холодильник не работает. У нас свет второй день отключили. Что хотят, то и делают: хотят — свет отключают, не хотят — включают. Вот ты в Москву поедешь, Путина увидишь, расскажи, как мы тут живем. Не живем, а мучаемся!

— А ты, между прочим, знаешь, что дочка Путина за армянина замуж вышла? За нее принц сватался, а она за армянина вышла! — сообщает вам Римма.

— Да откуда вы это взяли?! — удивляетесь вы вслух. А вам возмущенно отвечают, подняв в небо указательный палец:

— Э! Отвечаю, за сына президента Армении замуж вышла! Еще в Москве живешь и не знаешь ничего!

Вот и попили вы минералки. Это целая повесть — поселок Черешня, целая сага. В том году, когда встретились в ресторане Алина с Лианой (когда в Черешне про Тину Канделаки никто еще и не слышал, а про Путина слышали, может быть, самые умные пару раз), поселок было точно таким же, как и в том году, когда они познакомились, и точно таким же он остается сейчас.

Что заставит местную официантку оторваться от своей чашки и подойти к столику? Ничто не заставит. Как ничто не заставит местного таксиста сесть за руль и куда-нибудь поехать.

Вот это последние пятнадцать минут пыталась сделать Лиана. Таксисты стайкой сидели на корточках у выхода с пляжа, курили и грызли семечки. Никто из них никуда не собирался — они сидели так не первый час, не первый день, и их старенькие отечественные машины уже выцвели от солнцепека. Таксисты были людьми немолодыми, по-русски говорили плохо, хотя родились и всю жизнь прожили в России. Все они страстно верили в то, что их обделила судьба и не раз обманула Родина. Турист моментально узнавал об этом в подробностях, если все-таки ему удавалось убедить таксиста сдвинуться с места. Как он потом жалел, что не пошел пешком!

Сев в машину, первым же делом турист обнаруживал, что все пассажирские окна в автомобиле закрыты, и открываются они вручную, а ручек — нет. Таксист тем временем извергал проклятия Ельцину, Чубайсу, жене — старой кляче, сыну-придурку, мэру города — настоящему ослу — и насекомому медведке, сожравшему в огороде картошку. Турист пугался и плыл навстречу тепловому удару молча.

В конце концов, застряв в пробке, таксист говорил:

— Ты посмотри, жара сегодня какая! Наверно, ваш прилетит.

— Действительно, очень жарко! Нечем дышать, — со страстью отзывался турист, утираясь мокрой от пота футболкой.

— Так окно открой!

— Да ведь тут же ручки нет.

— Нету, да? — удивлялся хозяин машины и доставал ручку из бардачка. — А, вот же она!

— Извините, а при чем тут наш? И кто это вообще? — робко спрашивал турист.

— Можно подумать, не знаешь, да? — язвительно отзывался таксист. — Ваши как прилетают, так сразу жара делается. Народная примета.

Турист умолкал в недоумении и пытался открыть окно. Но на ручке была сбита резьба. К концу поездки турист присоединялся к проклятиям таксиста. В первую очередь он проклинал себя — за то, что не поехал в Турцию.