Код человека. Часть 1 - Ронни Миллер

казались ему неживыми. Ходячие функции, а не люди, рожденные среди стерильного пластика. Стандартная процедура передачи файлов по делу, но сложилось впечатление, что его пытались… запугать? Подавить всей мощью Монблана, квадратных подбородков и формальностей, но Квинту было не привыкать.

Очередная срань, а не работа, и хуже всего то, что наниматель не жаловал информацией и явно вешал лапшу на уши. Лапшу Эдриан любил, а вот когда его держат за дурачка — не очень. Однако дурачка в стерильных комнатах приходилось играть довольно часто. «Да, сэр. Никак нет, сэр», хотя в голове крутится: «Да пошел ты на хер, сэр».

Монорельс, поезд, «Скайвинг», аэропорт. По пути он успел ознакомиться со всеми материалами порученного дела и не раз удивиться. Ловить свихнувшегося «психа»… Да, Федеральное Бюро Охотников на этом и специализируется, но с таким заданием справится и «одинокий волк». Профилем Квинта и его ребят были преступные группировки.

Псионики, «пси», «психи». Кто-то говорил, что это новый виток эволюции, приход долгожданного сверхчеловека. Кто-то утверждал, что это всего лишь случайная мутация каких-то-там генов, позволяющих использовать поля недоступного обычным людям электромагнитного спектра. Врожденных способностей едва хватало для ярморочных фокусов. Обычно «психов» обнаруживали в раннем подростковом возрасте. Сомнительный дар награждал владельца неустойчиво психикой, но с изобретением пси-имплантов, фокусирующих способности и стабилизирующих состояние «психов», возможности «сверхлюдей» значительно расширились. Ребенка принудительно имплантировали, чтобы сберечь хрупкий разум, и приписывали к корпорациям или другим государственным структурам. Участь, желанная для многих. Гарантированное спасение души, непыльная работа, стабильный заработок и достойное медицинское обеспечение, но время от времени «психи» сходили с ума. Бич современного мира, свихнувшиеся полубоги, управляющие чужими разумами. Каждое дело — маленькое адреналиновое приключение, поскольку каждый «псих» по-своему уникален, а уж если их несколько… Однако на этот раз из материалов дела глядела одинокая мордашка.

«Имя: Франческа Новиченто»

Словно имя художника Эпохи Возрождения.

«Возраст: 24 года»

Да ладно? На вид заморыш лет восемнадцати. Глядит, словно затравленный зверек. По способностям: стандартный псионик, ничего примечательного, уровень — не выше второго. И на это требуется группа особого реагирования?

«Сбежала из психиатрической клиники для псиоников чистого уровня „Триппл Оукс“. Требует деликатного обращения. Запрещено применять боевое оружие. Поймать, обезвредить и вернуть в клинику».

Эдриан скривился. Чистый уровень. Самый высокий из корпоративных, выше только президентский. Он получил задание вернуть домой сбежавшего ребенка какой-то корпоративной шишки. Эдриан еще раз крутанул строчки перед газами. Очень странно.

«Вероятней всего находится в Нью-Йорке».

Ни слова о том, почему корпораты пришли к такому выводу. Опять же, странно.

Родной Ваши встретил Квинта каскадом неоновых огней и промозглым ветром. Он сел в холодный автомобиль и через час был дома. Точнее, в казенной комнатушке на отшибе, пропахшей корейскими пряностями и дешевым гелем после бритья.

— Ну, перепробовал всех французских шлюх?

— Очень смешно…

Лизбет Апрентис. Ей не шло это имя. Слишком уж не вязалось с этой высокой латиноамериканской красоткой. Лиз имела странную привычку не говорить «Привет» или «Пока», а сразу переходить к делу. Пожалуй, это было одно из ее лучших качеств. Извилистую дорогу к сексу она превращала в один стремительный прыжок до кровати. Горячая встреча. Ему нравилось ее спортивное белье, без шелка и голографических вставок. Она никогда не надевала чулки или кружева. Морщилась и говорила, что бабское, словно сама не женщина. Но ее простота подкупала, как и сбитые в спаррингах костяшки, и синяки на смуглой коже. У нее был такой же, как и у него, позвоночный имплант, черный, матовый, заканчивающийся гладкой пластиной на затылке, спрятанной под длинными волосами. Под кожей тоже вились змеи синтетических мышц, делающих ее быстрее и гибче любого другого бойца. Они оба были прекрасно сбалансированы, словно канатоходцы, и оба любили соревноваться.

Лизбет перешла в его команду два года назад, взамен ушедшего на пенсию Бенни. Сначала Эдриан возмутился, что ему прислали какую-то куклу для битья вместо бойца. Он обеспечил ей холодный прием и лично гонял на татами, на стрельбище и тактических симуляторах. Девчонка оказалась не промах, не жаловалась, справлялась с нагрузками. Только однажды, на совместной попойке после удачного задания, намешав пиво с виски, высказала ему все, что думает. Что он мудак, шовинист и вообще больной ублюдок, упивающийся чужими унижениями.

— Блядский фетишист, — закончила она свою пьяную речь.

Эдриан холодно посмеялся.

— Не припомню, чтобы Бюро называли клубом Диснеевских принцесс. Не нравится? Вали на все четыре. Уж паре сисек я точно найду замену.

Они здорово поцапались, но Лиз не ушла. Упрямая баба. А через неделю она прикрыла его задницу во время перестрелки с группой «психов». Еще через пару недель, после ожесточенного спарринга, они переспали, и закрутилось. Неуставные отношения, у которых нет будущего, но это их не особо волновало. С такой работой никогда не знаешь, есть ли оно вообще, это будущее.

Секс без прелюдий, больше похожий на борьбу. Запах разгоряченной кожи, специй и возбуждения.

— М-м-м… Ментол. Пахнешь как освежитель для машины.

Она искренне тащилась от запаха его геля после бритья, как кошка по валериане. Квинта это устраивало.

— Какое у нас задание?

Эдриан пересказал суть, добавив:

— Завтра с утра брифинг и начнем поиски.

— Странно это все. — Лиз, не слезая с постели, потянулась к коробочке с китайской лапшой, что стояла на полу. — Не наш уровень угрозы.

Жрала Апрентис как не в себя, даже больше, чем Квинт, хотя синтетических мышц, дико жгущих калории, у него было вживлено больше. За это ей и дали прозвище Голод. Там, где пройдет Лиз, можно смело закрывать все ларьки с острыми крылышками и картошкой фри.

— Корпорациям закон не писан. Может оно и к лучшему. Слишком много в последнее время было сложных заданий, все устали.

Утро. Стены Бюро, зал для брифингов, растворимый кофе в пластиковых стаканчиках из ближайшего автомата. Первым пришел белобрысый Дениел Аллен, явно накаченный энергетическими симуляторами. Из-под светлых ресниц поблескивали неестественно голубые глазные импланты нетволкера. Их взбалмошный безумный гений, одержимый цифровыми демонами. Поверх пестрой рубашки — энсо на тонкой цепочке. Программирование Аллена было тоже своего рода дзен — просто, элегантный. парадоксальный. Денни отвечал, как истинный учитель с вершины горы — либо молчал, либо давал в рожу, либо цитировал дзен-мастеров. Что-нибудь про хлопок одной руки и прочее дерьмо.

Мамаду Амау и Альф Шпарте — словно два гранитных утеса. Амау — эбонитовый, всегда спокойный и насмешливый. Обе руки отняты во время эпидемии в африканских штатах, налиты хромированными мускулами протезов. Шпарте — седой, с хитроватым прищуром, из-за которого в уголках глаз собирались частые морщины. Одрик Кейган, матерый брюнет со шрамом на переносице,