Бей или беги - Саманта Янг

Что касается черных замшевых лодочек от Джимми Чу, с сексуальными шпильками и изящными тонкими ремешками на щиколотках, то за них (как, впрочем, и за многое другое) я до сих пор не выплатила долг по кредитке. Живи я в любом другом городе, я могла бы позволить себе кучу брендовой обуви за свою шестизначную зарплату, но в Бостоне бо́льшую ее часть пожирала ежемесячная арендная плата за квартиру.

Квартирка у меня, правда, была и в самом деле что надо: почти шестьдесят квадратных метров на Бикон-Хилл[3]. Точнее, на Маунт-Вернон-стрит, в нескольких минутах пешего пути от парка Бостон-Коммон[4]. Это удовольствие стоило мне четыре тысячи долларов в месяц. Помимо коммунальных счетов. Я зарабатывала достаточно, чтобы кое-что откладывать после уплаты всех налогов, и все же недостаточно, чтобы позволить себе столько обуви от Джимми Чу, сколько мне хотелось бы.

Так и получилось, что я достигла своего тридцатилетия, имея кое-какие долги по кредитной карте.

Ну так что ж, у большинства моих соотечественников та же самая ситуация, разве нет? Я любовалась своим безупречным отражением в зеркале, упорно игнорируя внутренний голос, который говорил, что большинство людей влезли в долги из-за проблем со здоровьем или потому, что им надо кормить детей. А вовсе не потому, что им нравится жить в запредельно дорогом районе города (каюсь, есть такой грех) или покупать дизайнерскую обувь, чтобы пустить пыль в глаза клиентам.

Я пропустила этот голос мимо ушей, так как не нуждалась в дополнительном самобичевании после пребывания в Фениксе. Я была абсолютно довольна своей жизнью до приезда сюда. Абсолютно довольна своей шикарной квартирой, своими шикарными волосами, своими шикарными туфлями!

И это классное чувство!

Я одернула пиджак и крепче взялась за ручку чемоданчика.

Самоконтроль прежде всего.

Разглядывая красотку в зеркале, я наконец-то расслабилась. Тот мужик за стойкой наверняка был геем, иначе билет в первый класс без вариантов был бы моим.

— А теперь забудь об этом, — прошептала я своему отражению. — Проехали.

И чтобы закрепить настрой, я решила перекусить долгожданным восхитительным средиземноморским салатом и сэндвичем в «Олив энд Айви» — моем любимом ресторанчике в Фениксе. Эта мысль вызвала во мне прилив положительных эмоций.

Просто надо поесть — и все наладится.

Вселенная все-таки любит меня, подумала я, видя, что хотя бы один свободный стул в «Олив энд Айви» имеется. Маленький ресторанчик пользовался популярностью, поэтому ничего удивительного в этом не было. Рядом со свободным стулом сидела девушка лет двадцати с небольшим, которая внимательно оглядела меня с ног до головы карими глазами и приветливо улыбнулась. Вот и славно. Надеюсь, она придержит для меня место, пока я буду делать заказ. Подходя к стулу, я уже открыла было рот, чтобы попросить ее об одолжении, когда грохот шмякнувшейся на стойку рядом со свободным стулом сумки с ноутбуком заставил меня подскочить.

— Место занято.

Знакомый голос! Я сузила глаза.

Ну уж не-е-ет! Ни за что! Нетушки!!!

Я резко повернулась и уставилась на этот источник раздражения, который внезапно вошел в мою жизнь:

— Да, занято. Мной!

Взгляд шотландца был таким спокойным и невозмутимым, что просто бесил.

— А вы уже купили еду? Я купил. И как клиент, оплативший заказ, думаю, имею бесспорное преимущество перед мелкой вздорной чудачкой с шилом в заднице.

Я хмуро подняла глаза к потолку, призывая небеса в свидетели, и прошептала: «Этого просто не может быть».

— А, ну да, вы не чудачка, просто любите разговаривать сама с собой.

Я перевела взгляд с потолка на него:

— А вы снова выражаетесь абсолютно неполиткорректно.

— Посмотри на меня, детка, — он изящно изогнул губы в усмешке. — Я сам сплошная неполиткорректность.

— Я вам не детка. Это вопиющая фамильярность с вашей стороны.

Он наклонил ко мне голову и буквально приморозил меня своими глазами-льдинками к месту:

— Я больше не желаю препираться с вами на публике. Кыш отсюда!

Что? Кыш? Это он мне? Я кыш?!

Шотландец с силой рванул стул из-под стойки, так что я вынуждена была отскочить или получила бы стулом по ноге. Он заметил мое удивление, и гримаса раздражения на его лице сменилась, к моему недоумению, полным презрением:

— Я понимаю, вы привыкли к тому, что мужчины падают к вашим ногам, поэтому разрешаю вам две секунды поужасаться. Но если через пять секунд вы отсюда не исчезнете, то я вас так расстрою, что долго будете помнить.

— Вы много ругаетесь, — это было единственное, что я смогла сказать в ответ на такую агрессивную неприязнь.

Его лицо потемнело:

— Пять. Четыре. Три…

Я фыркнула и уже развернулась, чтобы уйти, когда кареглазая девушка на соседнем стуле остановила меня, тронув за руку:

— Я как раз заканчиваю. Не хотите занять мое место?

Я тепло улыбнулась ей:

— Вы очень добры, но, — я повысила голос, — я скорее выколю себе глаза коктейльными палочками, чем сяду рядом с таким конченым придурком, опровергающим мнение, что шотландцы — самые милые люди в мире.

Договорив последние слова, я гордо развернулась, эффектно встряхнув волосами. Я чувствовала бы себя победителем в этой словесной дуэли, если бы не хриплый тихий смешок за моей спиной, который явно исходил от шотландца.

Харизматичный такой, надо признать, у него был смех. Даже слишком.

У меня даже ноги начали заплетаться.

Он даже не дал мне красиво уйти.

* * *

В общем, мне пришлось довольствоваться холодным безвкусным сэндвичем из автомата, который я съела, сидя у не своего выхода и глядя на горы за окном. Зато я постепенно успокоилась и вновь обрела уверенность в себе — настолько, что готова была выйти из своего убежища и купить чашечку кофе в кофейном киоске. У ближайшего уже начала собираться очередь, и я слегка ускорила шаг.

При виде внушительной фигуры чертова шотландца, направлявшегося к этому же киоску с другой стороны, я буквально припустилась бегом. Притормозив за мужчиной в костюме, я нечаянно стукнула его чемодан своим, и он, обернувшись, окинул меня недовольным взглядом. Я мило улыбнулась ему, а шотландцу, вставшему за мной, послала торжествующую усмешку: «Что, выкусил?»

— Кто не успел, тот опоздал, — сообщила я через плечо, не заботясь о том, как по-детски это выглядело.