Ультиматум Гурова - Алексей Макеев

Надо хотя бы попытаться. Сейчас же, немедленно вспомнить Ворона получше — его характер, привычки, мысли, все, что успело стереться из памяти за эти годы. А потом выстроить умелую психологическую линию. Может быть, в этом случае и получится его развести. Поймать на его же принципах. Для такого человека, как Ворон, принципы и понятия очень важны. Его личные, разумеется, которые он чтит как кодекс собственной чести.

Да, именно так и нужно себя вести! Зажигалка аж подскочила от принятого решения — до того оно показалось ей простым и правильным. Так, только теперь не спешить, а мысленно выстроить схему разговора. Выбрать нужный тон и слова. Нужно потренироваться.

Она почти совсем успокоилась, подбадривая себя мыслью о том, что все будет хорошо. Настолько успокоилась, что смогла привести себя в порядок без спешки. Критически осмотрев себя в зеркале, с помощью тонального крема выровняла цвет лица, нанесла легкий макияж и даже уложила волосы. К четырем часам из отражения в зеркале на нее смотрела уже совсем другая девушка: припухлость исчезла, лицо приобрело трогательное выражение, как у наивного ребенка — Зажигалка специально колдовала над тем, чтобы образ вышел именно таким. Перед Вороном ни в коем случае нельзя показывать себя «мажоркой», успешной, сытой и стервозной. Именно так — наивность и трогательность. Доброта, отзывчивость и… И немного драматизма — для пущей жалости.

Оставшись очень довольной результатом, Зажигалка надела коротенькое, в меру, платье, накинула поверх плащик и вышла из дома с легким сердцем. Никакого личного транспорта или такси — в «Междусобойчик» нужно ехать на маршрутке, чтобы Ворон, если вдруг надумает следить, видел, что она не шикует и не утопает в роскоши, а ведет себя, как нормальная, по его понятиям, «своя» девчонка.

«Междусобойчик» располагался далековато от центра и был местом, скажем так, специфическим. Этакий своеобразный реликт, оставшийся от канувшей в Лету эпохи девяностых. В свое время там собирались бандитишки не самого высокого пошиба. Позднее, после того как бандитский мир пережил серьезный переворот и передел власти, эту кафешку облюбовали околокриминальные личности. Не сказать, чтобы полное отребье, но, например, студенту или выпускнику МГУ, банкиру или продвинутому журналисту там было делать нечего. Весь антураж кафе был создан для людей иной социальной направленности. Соответствующий музыкальный репертуар, состоящий преимущественно из тюремного шансона, непонятные, мутные завсегдатаи, девушки явно не тяжелого поведения — таким был «Междусобойчик» к началу десятых годов.

Зажигалка не любила это кафе и практически никогда не появлялась в нем, но перечить Ворону не посмела. Выйдя из маршрутки и украдкой оглядевшись по сторонам, она не заметила никого, похожего на Ворона. Это, конечно, ничего еще не означало, но почему-то на душе стало еще светлее — надежда на благополучный исход их встречи укрепилась.

Она прошла к тяжелой массивной двери, стилизованной под дуб, потянула ее на себя и, оказавшись внутри, невольно поморщилась: запах алкоголя и сигаретного дыма буквально пропитал небольшое помещение.

Стараясь держать себя в руках, Зажигалка осмотрелась, выбрала свободный столик и торопливо зашагала к нему, стараясь не смотреть по сторонам. Дорогу преградила чья-то рука. Она невольно остановилась и подняла глаза. На нее смотрело лицо не первой свежести, с проступившей щетиной на серых щеках и сальным взглядом.

— Куда спешишь, пташечка, тормозни чуть-чуть, — хрипло проговорил мужик, улыбаясь неприятной улыбкой и обнажая золотые коронки.

— Извините, я тороплюсь, — сквозь зубы процедила Зажигалка.

— Не торопись, присядь за столик, поболтаем.

— Я не могу, очень спешу, меня ждут.

— Да подождут, — ухмыльнулся мужик, протягивая руку и хватая ее за локоть.

Она мгновенно преобразилась. Резко увернувшись, с ненавистью посмотрела мужику в лицо и произнесла:

— Слышь, ты! Не твое — не трогай! Грабли свои убери! А то здесь сейчас мусор убрать придется!

— Ах ты… — брызгая слюной, начал сыпать ответными угрозами мужик и, приподнявшись со стула, стал надвигаться на Зажигалку.

Та отпрыгнула в сторону и поставила подножку. Мужик, уже изрядно захмелевший, рисковал рухнуть прямо возле столика, как вдруг чья-то рука схватила его за шиворот и поставила на ноги, а следом раздался голос:

— Спокойно, Баклан! Это моя чувиха.

— Слышь, ты своей чувихе язык-то укороти! — подал голос мужик. — А то придется другим этим заняться!

— Спокойно! Ты не прав. Тебе же сказали, не твое — не трогай!

— Я ж не знал! — огрызнулся Баклан.

— Ну вот теперь будешь знать! Пойдем, подруга!

В полумраке кафе блеснула белозубая улыбка, и Зажигалка узнала Ворона. Он, конечно, здорово изменился — стал шире, но при этом как будто ниже ростом, видимо, из-за того, что в осанке появилась сутулость, черты лица загрубели, кожа обветрилась, он словно постарел лет на десять-пятнадцать, хотя с момента их последней встречи прошло чуть больше четырех. Тогда Ворон, высокий и стройный, был совсем молодым. Сейчас же на Зажигалку смотрел зрелый мужик с серьезным жизненным опытом за плечами. Но вот взгляд этих глаз — колючий, жестокий — не изменился, разве что жесткость еще усугубилась.

Он смотрел прямо ей в глаза и улыбался. Но Зажигалке было совсем не весело. Все заготовленные слова и фразы, весь тщательно продуманный ею сценарий рушился под этим безжалостным взглядом. Она почувствовала, что ничего не может поделать со своим страхом перед этим человеком — он был сильнее, и ей, наверное, никогда не удастся его победить.

— Чего застыла, подруга? — усмехнулся Ворон. — Обними хоть в честь долгожданной встречи!

Зажигалка коснулась ладонью плеча Ворона.

— Можно и поцеловаться. За встречу-то, — насмешливо добавил он.

— Не стоит.

— А что так? Западло?

— Просто мы с тобой никогда при встречах не целовались, — напомнила Зажигалка.

— Ну так у нас и разлук таких долгих не было, — возразил Ворон и, мгновенно переменив тон, продолжил: — Ладно, я с тобой сюда не целоваться пришел. Давай-ка за столик пройдем, там и побазарим.

Зажигалка шла между столиками и ловила бросаемые на нее украдкой взгляды мужчин, в которых сквозил интерес, смешанный с уважением. И уважение это возникло благодаря тому, что рядом с ней Ворон. Тот, видимо, за короткий срок успел поставить себя здесь как «правильный пацан, живущий по понятиям» и заслужить авторитет.

«Ну разумеется! — горько усмехнулась про себя Зажигалка. — Где еще он может пользоваться авторитетом, как не в этой рыгаловке!»

Тем не менее, она покорно шла за Вороном, шедшим походкой если не короля, то, по крайней мере, козырного валета. Он галантно отодвинул стул перед столиком, небрежно махнул рукой, показывая, что он уже накрыт. Зажигалка присела на краешек стула и посмотрела на блюда. Бутерброды с икрой обоих видов, соленая семга, здесь же селедка, соленые огурцы — закуска являла собой некое подобие сборной солянки. Стояло и горячее в виде жареной картошки с куском свинины. Большой графин водки, в другом графине — что-то похожее на компот или морс.