Пятая Бездна - Саша Степанова

на щеке в том месте, куда хлестнула невидимая нить, и не впечатавшееся в память ощущение притяжения. Ничем не объяснимое желание бежать навстречу, когда нужно совсем наоборот.

– Я и сама себе не верю, – призналась она, поплотнее укутываясь в одеяло. – Может, все-таки поедете?

– Исключено. Мы тебя не бросим, – мягко сказал папа и приобнял ее за плечи, чего не делал уже давно. – Сначала надо понять, что с тобой произошло.

– Я страшно испугалась. Что, если он вернется?

– Лера, послушай. Завтра приедет твой крестный. Ты его, наверное, не помнишь, – пояснил он в ответ на ее удивленный взгляд. – Вы давно не виделись – они с сыном много лет живут в Праге. Понимаешь, он единственный, кто сможет все объяснить. Он обещал…

– Кому?

– Твоей маме.

– Маме? – Мама тоже никогда не упоминала ни о каком крестном.

Папа помолчал, но потом все же договорил:

– Маме Вете. – Эту маму она почти не помнила, поэтому просто пожала плечами и уткнулась в колени. – Завтра он будет в Москве, жилье уже нашел, так что поедем в гости.

– Куда угодно, только бы хоть что-то понять, – сказала Лера. Внутренняя дрожь постепенно ее отпускала, на смену пришло любопытство. – Слушай… Я видела этого человека так же ясно, как тебя сейчас. Он что-то делал, понимаешь? Как будто… Только не смейся, ладно? – Лера наклонилась и посмотрела на него со значением. – Колдовал. И теперь я думаю: раз он смог заставить меня идти к нему, вдруг сможет выманить из дома? Или ночью пройдет сквозь стену и…

– Не пройдет. Это я тебе обещаю.

Они еще немного поболтали о хорошем – про море в августе и отель, в который уже были куплены путевки. В сотый раз посмотрели фотографии пальм и бассейна. Папа вышел и прикрыл за собой дверь так, чтобы узкая полоска света просачивалась в комнату.

За стеной едва слышно бормотал телевизор. Тикали на полке часы, кто-то шаркал тапочками прямо над головой. Соседи сверху тоже держали собаку – французского бульдога. Его коготки звонко цокали по паркету, позволяя точно проследить перемещение пса по квартире.

Эти звуки были родными, как собственное отражение в зеркале. Как имя-фамилия. Даже тени на стене Лера изучила до черточки. Когда вдоль дома проезжал автомобиль, свет фар оживлял их и заставлял раздваиваться, ползти от стены к стене, а потом прятаться за шкаф.

Но сегодня все это, такое знакомое и понятное, будто изменилось. Особенно угол между стеной и шкафом, где как раз хватило бы места, чтобы притаиться и выждать, пока Лера не закроет глаза…

Она трясущимися руками включила ночник и схватила со стола блокнот. Трех лет занятий в художественной студии должно быть достаточно. Простым карандашом Лера накидала овал лица, тонкие губы, два провала вместо глаз и склонилась над рисунком, вглядываясь: да, сходство очевидно. Если к утру она исчезнет, полиция хотя бы поймет, кого искать.

Вспомнился тот, второй… Повезло, что он оказался рядом. Внутри приятно щекотнуло, когда Лера представила себе его лицо. Память подкинула еще одну деталь: девчачье украшение на шее – разглядела, пока он, склонившись к ней, бормотал свою «килу-килицу». Вроде цветка – лепестки вокруг серебряного ромба на коротком кожаном шнурке.

Лера погасила свет и вытянулась на кровати, подложив руки под голову. Смотрела в потолок и отчетливо видела, как выходит из школы, а на скамейке – он. С цветами. Нет, пусть без цветов. Поднимает голову от телефона, замечает ее и улыбается, а Настя и… Кто еще? Ладно – весь класс, они как раз идут на стадион, – пытаются угадать, кто это и кого ждет… «Я вас догоню!» – подумала Лера и уснула, едва взяв его за руку.

Глава 2. Вызванная

С утра ливануло. Город притих, будто не веря, а осознав – зашелестел, задышал, встряхнулся и ожил. Уютно барабанило по карнизу, и Лера никак не могла проснуться – почему-то сработал будильник, хотя она точно его выключала, в школу больше не надо, значит, надо не в школу, вот только куда?..

Кадры вчерашних событий мелькнули и сошлись в одну точку. Крестный, которого она никогда не видела. Едет из Праги, потому что дал обещание маме, которую она почти не помнит. Обещание чего? В случае необходимости проконсультировать по вопросам колдовства?

Лера откинула одеяло и хмуро вышла из комнаты. Налила себе черный чай без сахара, уселась на диванчик возле окна и стала смотреть, как под окном мокрые голуби клюют мокрый хлеб.

Она не то что помнила – хотя, наверное, могла бы, если бы постаралась, но вспоминать не хотелось: была гроза. Лера сидела в автокресле, сжимала в руках игрушечного кота и смотрела на лес за окном машины – он тоже пугал, или не он, а тот, кто смотрел оттуда на Леру. Дальше мамин вскрик и темнота.

Папа говорил об аварии вот что: в четыре утра они выехали от бабушки. Когда оставалось полчаса пути до дома, груженый бензовоз вылетел на встречку и протаранил их «универсал». Водитель бензовоза уснул за рулем – и больше не проснулся. Мама умерла сразу, сам папа оставался в сознании, но не мог выбраться. Вокруг все горело. Помогли те, кто начал останавливаться, и местные дачники. Один из них вытащил пятилетнюю Леру и держал на руках до приезда скорой.

Мама Вета осталась на фотографиях в альбоме. Лера пересматривала их много раз в попытке представить, как она двигается, улыбается и говорит, – но ничего не получалось. Мама превратилась в картинку. У нее были коротко стриженные кудрявые волосы, а у Леры, до того как она покрасила их в синий, – прямые и каштановые. Мамин нос с горбинкой ничуть не напоминал вздернутый Лерин. И на снимке с папой она высоченная, а Лера – не очень. Немного узнать себя получалось только на той, где мама смотрит в сторону и улыбается краем губ, а за ее спиной видны створка старинного буфета и обои в вертикальную полоску.

– Я в гараж за машиной, через десять минут жду внизу! – крикнул из прихожей папа.

Лера отставила в сторону пустую чашку. Она не слишком понимала, к чему готовиться, поэтому надела удобные старые джинсы и худи с совой из «Гарри Поттера». Под ногами, уверенный в том, что идет на прогулку, завертелся Арчи.

– Вот бы взять тебя с собой! – сказала ему Лера. – Но вдруг у этого крестного аллергия на шерсть?

Закинула на плечо рюкзак, куда положила портрет колдуна, и вышла из квартиры.

Под козырьком подъезда папа раскрыл над ее головой