Обещание - Мэй Макголдрик

Женщина не сводила глаз с Ребекки. На коленях она держала сверток.

– Я не виновата, – промолвила Ребекка с отчаянием в голосе. – Меня зовут Ребекка Невилл. Я... я жила в школе миссис Стокдейл в Оксфорде и всего месяц назад переехала в Лондон.

Женщина продолжала смотреть на Ребекку, не произнося ни слова. Она была немного старше Ребекки и, судя по одежде, очень богата.

– В Лондоне я жила в доме леди Хартингтон, учила ее троих детей, потом появился ее муж... – Ребекка осеклась. Слезы мешали говорить. – Он пытался, – продолжила Ребекка, – обесчестить меня, его жены в это время не было дома. Я замахнулась на него кочергой и убила. Но я не хотела его смерти. Так получилось. – Ребекка закрыла лицо ладонями и зарыдала. Женщина протянула ей носовой платок. Ребекка взяла его, поблагодарила свою спасительницу и вытерла слезы.

– Прошу прощения. Мне не следовало вовлекать вас в...

– У вас есть семья?

– Нет. Впрочем, сегодня я узнала, что у меня есть родные. Хотя не уверена в том, что это правда. Всю жизнь мне говорили, что я сирота.

– Независимо от того, что он сделал, вас повесят.

– Случись нечто подобное снова, я поступила бы точно так же.

В этот момент послышался тихий плач, и Ребекка с удивлением обнаружила, что на коленях у ее спасительницы, прикрытый плащом, лежит завернутый в одеяло младенец.

– Он проснулся.

Лицо молодой женщины осветилось нежностью, когда она посмотрела на малыша.

– Такой маленький! – прошептала Ребекка, наклонившись, чтобы взглянуть на ребенка.

– Только сегодня утром родился.

– Вы его мать?

Губы женщины тронула улыбка.

– Да, я его мать. Меня зовут Элизабет Уэйкфилд. Карета покачнулась, и женщина поморщилась от боли.

– Вы нездоровы. Слишком рано поднялись с постели после родов.

– Я... я достаточно здорова, чтобы позаботиться о сыне. – Она провела пальцем по лобику малыша, – Его зовут Джеймс.

Видя, в каком состоянии женщина, Ребекка решила воздержаться от расспросов.

Она выпрямилась и, откинувшись на сиденье, задумалась о том, какие еще испытания уготованы ей судьбой. Ребекка невольно коснулась горла, представив себе, что ее могут схватить и повесить.

Глядя на женщину с младенцем на руках, Ребекка вдруг подумала о том, что при живой матери была сиротой и никогда не знала материнской ласки.

Но что теперь думать об этом. Прошлого не вернешь.

Экипаж неожиданно остановился. Сердце Ребекки упало. Она в волнении теребила юбку, не сводя глаз с дверцы кареты. Запахло рыбой и гниющим деревом. Ребекка догадалась, что они подъехали к Темзе.

– Я возьму лодку, чтобы добраться до Дартмута, где мы с Джеймсом пересядем на корабль, направляющийся в Америку.

Ребекка затаила дыхание.

– Я не вполне здорова. И мы путешествуем одни. По щеке Ребекки скатилась слеза.

– Я хочу, чтобы вы поехали с нами.

Филадельфия, провинция Пенсильвания

Апрель 1770 года

– Мы не можем учить глухого мальчика в нашей школе, миссис Форд. Мы просто не умеем этого делать.

Ребекка смотрела на директора школы с раздражением.

– Джеймс плохо слышит, но он не глухой.

Мужчина поправил очки и уставился на бумаги на своем столе.

– Я просил уделить время вашему сыну двух учителей. Вместе и поодиночке. Каждый из них утверждает, что ваш сын не слышит ни слова. Мальчик даже говорить не умеет. Таково их заключение.

– Ему всего девять. Он очень нервничал в тот день, когда я его сюда привезла.

Директор покачал головой.

– Мистер Хопкинсон утверждает, что видел, как на прошлой неделе мальчик носился по пристани с другими ребятишками и никак не отреагировал на его приветствие.

– Много ли вы знаете девятилетних мальчишек, которые станут отвечать на приветствия взрослых в то время, когда проказничают?

– Выходит, ваш сын к тому же еще и проказник?

Ребекка издала вздох разочарования и развернула бумаги, лежавшие у нее на коленях.

– Я говорила о мальчиках, занятых игрой. Джейми – не проказник, мистер Морган. Он очень умный и усердный ребенок, к тому же очень способный. Взгляните на эти бумаги, сэр. – Ребекка положила бумаги на стол. – Это образцы его почерка. Он умеет читать. Я уже учу его математике, и он справляется ничуть не хуже большинства ваших учеников.

Директор быстро полистал бумаги.

А теперь скажите, сэр, как могла я научить его всему этому, будь он глухим?

– Миссис Форд... – Он сделал паузу и, свернув бумаги, протянул Ребекке. – Вы талантливая преподавательница. Многим нашим воспитанникам очень повезло, что их учили вы. Родители не знают, как и благодарить вас за то, что вы так возитесь с их чадами. Но ваш собственный сын...

Ребекка ваяла у директора свиток.

– ...что касается Джейми, то вам лучше продолжить то, с чего вы начали. Возможно, только узы, связывающие мать с сыном, помогают вам преодолеть его недуг. Похоже, вы, и только вы, единственная, на кого он реагирует.

– Но я не могу научить его всему. Он не сможет ничего достичь в жизни, если его образование будет ограничиваться лишь тем, что сумею дать ему я.

– На основании того, что вы мне здесь показали, ваш сын уже превзошел по знаниям тот уровень, который может понадобиться в жизни среднему рабочему или ремесленнику. Благодаря вам он прекрасно подготовлен.

– Нет, мистер Морган! Я не допущу, чтобы мой сын думал, будто положение рабочего или ремесленника – это все, чего он может достичь в жизни. – Ребекка с трудом сдерживала ярость. – Несмотря на дефект слуха и деформированную руку, я воспитаю сына так, чтобы он мог стать, кем пожелает. Врачом, адвокатом, священником.

– Ваши намерения достойны восхищения, миссис Форд.

Ребекка смерила директора гневным взглядом.

– Я пришла сюда не за восхищением, мистер Морган. Я пришла за пониманием, открытостью, равенством, за всем тем, о чем вы и ваша школа, судя по вашим словам, радеете. Я пришла сюда в поисках возможностей для образования моего сына.

Мистер Морган слегка покраснел и уставился на свои руки.

– Прошу прощения, миссис Форд. Мы уже уделили вашему запросу достаточно времени и внимания. Но у нас в школе всего два учителя, не считая меня, а учеников свыше сотни. Мы просто не можем обучать детей с такими недостатками, как у вашего сына.