Камень без меча - Аркадий Шушпанов

– Проходи, – сказал Мэтр, как будто давнишнему знакомому. Хотя Ланселот переступил порог этого дома в первый – и хотелось думать, в последний раз.

Хозяина он тоже раньше никогда не видел. Впрочем, потерял немного: несмотря на прозвище с французским ароматом, Мэтр имел облик весьма заурядный. Глубокая залысина, гладкий лоб, аккуратная бородка, высокий голос. И очень внимательные ледяные глаза.

Но дома у Мэтра было уютно. Камин, часы с фигурами, старые книги. Хозяин тоже выглядел уютно, одетый в длинный свитер грубой вязки и похожий на старого морехода или трактирщика из «Обыкновенного чуда». К тому же Мэтр зачем-то носил шарф, несмотря на тепло камина. Желал выглядеть художником?

Сначала, по настоянию хозяина, про дело они не говорили. Выпили по стакану глинтвейна, глядя на огонь. Хозяин подбросил поленце, будто кость верному псу.

Атмосфера убаюкивала.

Ланселот рывком собрался. Оттягивать было не в его духе. К тому же рыцари не приходили к Мэтру отвести душу.

Только продавать.

– Начнем, пожалуй? – спросил Ланселот, вспоминая «Онегина».

– Что ж… – сказал хозяин.

Продажа души, конечно, была метафорой. Но, как всякая метафора, носила в себе часть правды.

Мэтр объявился всего лет триста назад. Немного по меркам их ордена, но в тридцать раз больше времени, чем сам Ланселот был рыцарем. Все началось, как рассказывал ему сам Артур, несколько веков назад, когда сэр Дагонет не вынес бремени своего рыцарского меча и совсем отчаялся. Но рыцарь не мог выбирать – его самого выбирал меч, когда первый раз приходил, и ладонь ощущала прикосновение рукояти, возникшей из ниоткуда. После этого рыцарь мог сложить это бремя лишь двумя путями: умереть или сойти с ума. Почему-то меч принимал только ясное сознание.

Однако сэр Дагонет встретил Мэтра.

В бытность человеком, сэра Дагонета звали Ганс Вайс. Он не был британцем, как почти никто из теперешних рыцарей. Времена британского Круглого Стола давным-давно миновали. Где он встретил Мэтра – тоже тайна, покрытая мраком. Известно только, что Мэтр предложил избавить сэра Дагонета от меча, заявив, что именно его и искал долгое-долгое время.

Сэра Дагонета никто больше не видел. Он исчез. Но не умер – другие рыцари почувствовали бы это через свои мечи.

Мэтр никогда не искал встречи сам. Но если рыцарь хотел его найти, то находил, и для того вовсе не приходилось идти за тридевять земель. Мэтр всегда оказывался от силы в нескольких часах пешей ходьбы.

…Когда хозяин велел отпустить своего привратника, Ланселот убрал меч. Теперь же вызвал оружие снова. Рассмотрел и аккуратно положил на стол перед Мэтром. Клинок лег на красную скатерть, словно музейный экспонат.

– Душа самурая, – Мэтр, казалось, усмехнулся, а может, это на лице отразился сполох каминного огня.

Его ладонь зависла над клинком, точно сканируя, проверяя на подлинность.

Пока не произнесены ритуальные слова, пока торг не закончен – меч не принадлежал хозяину дома. Мэтр даже не мог прикоснуться к нему, взять в руки.

О том, что собой представляет меч, Ланселоту тоже когда-то рассказал Артур. В нашем мире он не материален. Вернее, не то чтобы совсем не материален… Судя по всему, на земле меч рыцарей ордена представляет собой нечто вроде поля. Как поле может иметь форму клинка – отдельный вопрос. Но главное, меч практически разумен и составляет единое целое с сознанием рыцаря. Все равно, что конь и всадник – общая боевая единица. Так что красивая фраза о продаже души – не совсем только фраза.

– Твоя цена? – сказал Ланселот.

– Цена одна, – в рифму ответил Мэтр.

В его пальцах, словно у фокусника, появилась старая медная монета. Хозяин крутнул ее на скатерти. Рядом с мечом завертелся зеленоватый шарик, похожий на маленькую планету.

Шарик никак не желал останавливаться.

Монетка – так повелось издавна. Многие рыцари были бы готовы и просто отказаться от меча, без всякой уплаты. Но и отдать его было нельзя, лишь выменять. Кружок металла, имеющий ценность лишь у нумизматов, был только символом.

Рыцарь обменивал меч на свободу.

– Подумал хорошо? – спросил хозяин.

Ланселот взглянул на него удивленно. Но следующий вопрос хозяина поразил еще больше.

– Ты хочешь знать, откуда мой страж?

– Уже нет. Главное, что не отсюда. Я прав?

– Да… Он оттуда, где все как у вас. Почти все. Но там нет и никогда не было рыцарей. Именно потому там и есть такие, как он.

Хозяин определенно старался оттянуть момент соглашения. Но вот зачем? Ланселот никак не мог разобраться в этой игре, а в том, что ведется игра, не сомневался ни на миг.

– Есть другие, – сказал Ланселот. – Лучше меня.

– Другие, говоришь… Погоди, – Мэтр прищурился, будто ждал от гостя подвоха. – Кое-что тебе сначала покажу.

Он встал, прошел в угол комнаты и вернулся с предметом, накрытым белой тканью. Когда ткань была сорвана, Ланселот увидел хрустальный шар на серебряной ажурной подставке.

– На канале «Дискавери» такого не покажут, – Мэтр установил шар на столе точно между собой и гостем. Ладонь зависла над идеально круглой прозрачной сферой, как еще недавно простиралась над мечом.

– Я пока еще рыцарь, – сухо произнес Ланселот, глядя на его пассы.

Кодекс рыцарского ордена предписывал бороться и пресекать магию везде, где бы то ни было.

– В этом вся ваша беда, – Мэтр глянул на него исподлобья, на несколько секунд отвлекаясь от шара. – В ханжестве. Пользуетесь магическим оружием, но обращаете его против подобного. А потом приходите ко мне. Не бойся, я не творю магию. Да и что я могу, мы же на вашей Земле… пока еще. Магия в самом шаре, как батарейка в транзисторе. Смотри, а то заряда хватит ненадолго. Давно, наверное, такого не видел.

Мэтр ошибся или покривил душой. Потому что такого Ланселот не видел никогда. Скорее всего, и ни один рыцарь тоже не видел, кроме, разве что, Артура.

Ланселот, конечно, прекрасно знал, как это выглядит в теории. Но у него ни разу не хватало фантазии представить воочию. Разум смертного человека, учил его когда-то Артур, вообще не в состоянии постичь великое искусство, вложенное в меч его создателем Мерлином.

Дело в том, что меч на всех рыцарей был один-единственный. И в то же время у каждого свой. Как такое возможно, в голове не укладывалось. Одно время, в начале рыцарства, Ланселот даже начал почитывать книжки по квантовой физике, но быстро забросил это занятие, ничего толком не понимая. Клинок был многомерным, уяснил он себе, хотя это ничего не растолковывало. Каждый рыцарь был кем-то вроде живого зеркала, говорил ему Артур, а метамеч только отражается в нем, и это отражение становится оружием.

Однако рыцари называли свои клинки не отражениями, а гранями.