Каникулы с невидимкой - Валерий Гусев

Дед Мороз опять достал компас, сверил наш курс со стрелкой. Поглядел вслед растворившимся в ночном небе вертолетам и включил горелку. Пламя пыхнуло и погнало горячий воздух в пузатое нутро шара. Шар, наверное, пополз вверх. По законам физики. Мы этого не почувствовали. Только еще холоднее стало.

– Отклонились немного, - пояснил Дед Мороз, хотя мы его об этом и не просили. - Поднимемся чуток, нужный ветер найдем. Нам отклоняться нельзя.

– Это тебе нельзя! - сердито буркнул Алешка. - А нам наплевать.

Действительно, какая нам разница, где в школу не ходить? На юге или на севере.

Мы демонстративно отвернулись и стали смотреть вниз. Тем более что это было интересно.

– Ты только не плюй, - предупредил я Алешку, потому что и меня самого подмывало какое-то неосознанное желание.

– Ничего, - беззаботно сказал Алешка и плюнул. - Развеется.

Внизу медленно смещались огни «печальных деревень» и городов. Иногда тускло блестела льдом причудливая петля - речка. Бежали друг за другом по шоссе световые пятна автомобильных фар. А вот, в стороне, помчалась живая цепочка огней - как светящаяся змейка.

– Поезд! - догадался Алешка и попробовал плюнуть на крышу вагона. Безрезультатно.

– Поешьте, ребята, - опять послышался сзади голос Деда Мороза.

Вот блин! Только что мы с ним познакомились в этой корзине, над уровнем моря, а уже так он нам надоел!

– Отвянь! - сказал Алешка непримиримо, но дрогнувшим голосом.

И мне стало его жалко. Все, что мы на елке в Сокольниках съели, уже давно куда-то провалилось. Да и на этой высоте, в ночном полете, аппетит появился.

Пришлось поесть. Вражеских бутербродов.

Дед Мороз щедро с нами поделился, налил в пластиковые стаканчики воды и сказал:

– Вы не думайте, ребята, что я настоящий грабитель. Просто попал в грустную и опасную историю. И вы вместе со мной. - Он отстегнул от лица белую бороду вместе с красным носом и выбросил их за борт. Лицо его оказалось молодым, худым и печальным. С таким лицом - только и вздыхать.

Дед Мороз снял свою красную шубу (под ней оказалось обыкновенное пальто) и набросил ее нам на плечи. Надо сказать, очень своевременно, мы уже зубами стучали и плечами трясли от холода.

И он стал рассказывать нам, вздыхая, свою «грустную и опасную историю». Среди облаков, в темном небе, на воздушном шаре, который летел неизвестно куда, в какое-то далекое бандитское логово…

А в это время мама разговаривала с папой по телефону.

– Ты знаешь, - говорила она, - мальчишки пошли на елку в Сокольники, и до сих пор их нет.

– Ерунда, не волнуйся, - отвечал папа торопливо (у него были другие заботы в связи с ограблением обменного пункта валюты и угоном воздушного шара). - Заигрались, загулялись…

– Они могли приз выиграть, - намекнула мама.

– Вот и хорошо. Стиральная машина нам не помешает. Все, старушка, пока, мне некогда…

– Боюсь, что они выиграли воздушный шар, - упавшим голосом призналась мама. - И куда-нибудь на нем улетели.

– Что?! - вскричал папа. И, наверное, вскочил.

Он уже знал, что человек, ограбивший обменный пункт, улетел с деньгами на воздушном шаре, где находились двое мальчишек с елки.

Но маме он этого не сказал. А сказал, чтобы она не волновалась раньше времени, совсем наоборот:

– Не бойся, наши мальчишки выиграть приз не могли. Они даже таблицу умножения не помнят.

– А она им и не нужна, - грустно пояснила мама, уже догадываясь, что ее тревога имеет все основания. - Приз - по номеру билета. Совпал номер - и получай полет на воздушном шаре. И куда этот шар теперь летит?

– Не знаю, - признался папа.

Мама так и ахнула.

– Ничего, догоним, - успокоил ее папа. - Мы подняли в воздух целую эскадрилью вертолетов.

Мама испугалась еще больше. Теперь уже за вертолеты.

– На твоем месте, - ледяным голосом посоветовала она, - я бы вернула эти вертолеты на базу. Пока не поздно. Целее будут. Ты же знаешь наших мальчиков.

НИ ФИГА СЕБЕ!

Этот Дед Мороз был какой-то нелепый человек. Начиная с его имени. Звали его почему-то Август. А фамилия - Майский. Август Майский! Глупее не бывает.

Разве что - Январский Июль.

И этот Август был молодой ученый. В области оптической физики. Или физической оптики. Он был талантливый, но невезучий. Однажды он сделал самое великое научное открытие. Которое должно было перевернуть весь мир. И поставить его на уши. Но, когда А. Майский защитил по этому открытию блестящую диссертацию, оказалось, что это открытие уже давно сделали три ученых в трех странах и убедились, что оно хоть и великое, но совершенно неправильное. И весь мир с его помощью никак не перевернется. И на уши не станет.

Тогда Дед Мороз Майский подумал и сделал другое великое открытие. И вместо того чтобы сразу его зарегистрировать, заболел корью или свинкой. А когда выздоровел, то узнал, что это второе великое открытие днем раньше уже зарегистрировал другой ученый, такой же умный. И получил за него громадную Нобелевскую премию.

«В третий раз закинул он невод». И сам в него попался…

…Мы летели себе и летели. А Майский Дед Мороз рассказывал и рассказывал.

– Пришел как-то ко мне мой старый приятель. Он - престидижитатор…

Алешка икнул. С каким-то недоумением.

Дед Мороз это заметил и пояснил:

– Ну, попросту - иллюзионист в цирке. Фокусник.

– Я так и знал, - небрежно, глазом не моргнув, соврал Алешка. - А дальше что?

– А дальше он попросил меня сконструировать ему аппаратуру для циркового номера «Исчезающие вещи». Всякая мелочь. Очень эффектно. Выходит на арену зритель, кладет на столик какой-нибудь небольшой предмет, например, зажигалку или расческу. Раз, два, три! И прямо на глазах изумленных зрителей предмет тускнеет, теряет очертания и растворяется в воздухе. Здорово?

– Здорово, - кивнул Алешка с набитым ртом. - А зачем?

– Как зачем? Ведь интересно! - всплеснул руками Дед Мороз.

– Да? - Алешка с сомнением и осуждением покачал головой. - Исчезла чья-то вещь, а вам интересно!

– Да не на самом же деле! - воскликнул Дед Мороз. - И вообще, дело не в этом! - Он наконец вспомнил, что цель его рассказа не волшебный аттракцион, а грустная и опасная история, в которую он из-за него попал. - Сделал я такой аппарат. В виде столика с прозрачной крышкой. Разработал особую систему зеркал. Они медленно вращаются, и когда рефракционное отражение совмещается с диффузионным изображением, предмет неспешно и плавно становится невидимым…