Наследник волхвов - Михаил Зайцев

– По телефону не смотрят, по телефону разговаривают.

«Надо же, только что плакала и уже пытается шутить», – подумал Игнат, каменея лицом.

– Когда я смогу его увидеть?

– Хочешь с ним познакомиться?

– Естественно. Хотелось бы увидеть человека, которого мой ребенок станет называть «папой».

– Ты циник?

– А ты?

«А я кто в этом любовном треугольнике? Тупой угол? Папаша кукушонка?» – едва сдержался, едва не произнес в трубку Игнат.

– Я несчастная женщина, но мне посчастливилось найти надежное плечо.

– Кем он хоть работает, твой Игнат Сергач, обладатель надежного плеча?

– Он прорицатель.

– Что?

– Не «что», а «кто». Повторяю по слогам: про-ри-ца-тель. Иначе говоря: профессиональный оракул.

Прижав трубку «надежным плечом» к уху, Игнат пошел на кухню. Достал сигарету из нетронутой пачки, прикурил. Сигарета между пальцами мелко подрагивала.

Пока Игнат перемещался по квартире, пока прикуривал и курил, невеста хвасталась перед любовником женихом:

– Он профессионал оккультного бизнеса, с помощью рун прорицает судьбу богатым клиентам. Амулетами приторговывает, изготавливает талисманы по индивидуальному заказу на все случаи жизни. Зарабатывает неплохо, но нестабильно. Как сам говорит: «То очень густо, то слишком пусто». У него квартира в центре, в пяти минутах ходьбы от метро «Новослободская». Хорошая квартира, правда, коммунальная, и ему принадлежит меньшая из двух комнат. Всего двенадцать с сантиметрами квадратных метров. Зато сосед один и, вроде тебя, постоянно в командировках.

– Ты собираешься растить ребенка на двенадцати квадратных метрах? На нестабильные заработки мужа-гадалки?

– Я все продумала...

Игнат навострил прижатое к телефонной пластмассе ухо. Чего, интересно, она «продумала»? Дальше планирования свадебного путешествия – путевки и авиабилеты в Анталию давно оплачены и выкуплены – они вроде бы более ничего не намечали, никаких кардинальных перемен в быту и в работе, кроме, разумеется, ее переезда из родительского дома к мужу.

– Я придумала, как мы будем жить. Его комнату сдадим и временно снимем на окраине отдельную квартиру. Ты нам поможешь оформить ипотечный кредит на строительство нормального жилья, понял?!

– Понял, понял! Не нужно повышать голос. Не люблю, когда на меня наезжают.

– А меня ты любишь?.. Скажи, любишь?

– Успокойся. Да, я тебя...

– Любишь, но жениться не можешь. Ты у нас женатый! На бесплодной мымре с дедушкой-министром. Ты у нас карьерист с чистой анкетой. Не хочешь портить анкету активиста партии «Единство»? Тогда поможешь и с жилплощадью, и Сергача, моего благоверного, поможешь на нормальную работу устроить!

– С ума сошла! Куда я устрою гадалку? В Минкультуры?

– У Игната незаконченное высшее техническое образование. Прежде чем заняться оккультным бизнесом, он успел поработать и ассистентом режиссера на телевидении, и рекламным агентом, и менеджером торговой точки, и журналистом в какой-то задрипанной газетенке. Он в армии отслужил, грузчиком работал...

– Во! Грузчиком я его легко устрою!

– Не иронизируй, пожалуйста! Помни, что я в любой момент смогу подать на тебя в суд. Генетическая экспертиза определит отцовство...

Игнат дал отбой. Нажал соответствующую клавишу, и трубка замолчала. Игнат положил переносную телефонную трубку на кухонный стол, тяжело опустился на колченогий табурет, облокотился о столешницу, кулаком-подпоркой смял ожидавшую и не дождавшуюся бритья щеку. Изжеванный фильтр Игнат бросил в кофейную чашечку, вытянул новую сигарету из пачки, закурил.

Игнат вспоминал, как они впервые встретились. Он и девушка его мечты, суженая из его снов.

Да, они познакомились через пять дней после начала весны, накануне Восьмого марта. В канун пресловутого «женского дня», когда все подряд средства массовой информации глупо и настырно агитируют любить и беречь женщин, одинокий мужчина пусть и подсознательно, однако ощущает некоторую неполноценность. Они познакомились в этом году, шестого марта, но впервые он ее увидел гораздо раньше.

Два года назад он случайно оказался с нею в одном вагоне метро. Тогда Игнат отчего-то не решился подойти и заговорить. Хоть и защемило в груди и подумалось: вот она, та единственная...

Тогда, два года назад, наваждение развеял голос из динамиков, объявивший нужную Игнату станцию. Ноги сами собой понесли Игната к раздвигающимся дверям, он смешался с толпой и забыл про девушку. Казалось, что забыл.

Она ему приснилась следующей, после нечаянной встречи, ночью. И снилась периодически. Причем, как правило, в канун каких-то жизненных неприятностей, серьезных и не очень. Будто являлась в его сны, чтобы поддержать, помочь и вселить надежду.

Шестого марта Игнат встретил ее на улице. Заметил, узнал среди путаницы прохожих, и, честное слово, как будто током ударило, как будто лопнула скорлупа на сердце...

Зазвонил телефон. Игнат вздрогнул...

Черт подери, это она звонит! Она! Как же с ней теперь разговаривать? И о чем? Как всегда, ни о чем и обо всем? Об очень важных вещах для безумно влюбленного, блаженного идиота и о совершеннейшей ерунде для небритого мужчины средних лет с мятой сигаретой в зубах и звериной тоской в помутневших глазах. О весеннем московском ветре, о теплом море в Анталии, о родинке у нее на шее... Нет, прежних разговоров больше не будет. Никогда!

Телефон продолжал звонить. Придется ответить. Рано или поздно, но придется. Не сейчас, так через час. Или вечером, или завтра...

А может, раздолбать трубку домашнего телефона, а потом растоптать мобильник, а? И дверь никому не открывать. А еще лучше уехать! Прочь из Москвы, куда подальше... Вот только на какие шиши пускаться в бега от действительности? Последние деньги отданы за драгоценное кольцо, в бумажнике осталась сущая мелочь, даже на серьезный поход в «черный город», сиречь в запой, не хватит.

Четвертый звонок, пятый... Игнат взял трубку:

– Алло.

– Аллоу, Сергач? Игнат Кириллович? – заговорила трубка мужским голосом, похожим на баритон любовника невесты. Бывшей, блин, невесты, черт бы ее побрал...

– Да. Слушаю вас.

– Не узнал? Виктор Фокин беспокоит.

– Сколько лет, сколько зим! Привет, Витя. Рад тебя слышать, – с величайшим трудом Игнат смоделировал веселые и игривые голосовые интонации. – Как поживает телевизионный канал «Останкино»? Тьфу ты! Оговорился по старинке. Как дела на ОРТ у редактора Фокина? Процветаешь?

– С прошлого года служу на Шаболовке, на Российском телевидении. – Фокин изъяснялся вежливо, однако сдержанно и суховато, что вообще-то было для него совсем несвойственно. – А ты, Игнат Кириллыч? До сих пор гадаешь?