Эдгар По в России - Евгений Васильевич Шалашов

получить средства иным способом? Например, подготовкой школяров к экзаменам по французскому языку, по латыни? Я уже не говорю о том, что молодой и здоровый юноша мог бы подрабатывать физическим трудом. Времени, свободного от учебы, было вполне достаточно. Чем именно? Ну, право слово, не могу сказать вам так сразу, но отыскать приличную работу несложно… Ну, хотя бы ночным наборщиком в типографии. Почему мистер Франклин мог заниматься этим трудом, а мистер По нет?

Я вздохнул свободнее, когда мой воспитанник поступил на службу в армию. Обычно вооруженные силы впитывают в себя всех, кто не смог ужиться в цивилизованном обществе, делая их пустую жизнь наполненной содержанием, а их самих превращают в общественно-полезных субъектов. Поначалу так оно и было. Мистер По (он почему-то не захотел служить под собственной фамилией, взяв фамилию Перри) вполне успешно осуществлял армейскую карьеру, в короткий срок став главным сержантом полка. Думается, причиной тому были не военные успехи (да и с кем нам было воевать в ту пору?), а прекрасный почерк моего воспитанника. Но он не сумел даже выдержать пятилетнего срока, предусмотренного контрактом. И опять мне пришлось улаживать расстроенные дела господина По, платить по его многочисленным счетам.

Что меня больше всего удручало — так это непостоянство Эдгара По, его неумение доводить до конца ни одного дела. Даже в отношениях со мной он не сумел выбрать единой линии поведения: мог устроить скандал и торжественно объявить, что отныне будет обходиться без моей помощи, а знакомство со своим воспитателем считает лишь досадным недоразумением, а спустя несколько дней мог прислать покаянное письмо, в котором он просил о денежной помощи. Собственно говоря, его нисколько не интересовало мое отношение к нему, а интересовали лишь мои деньги. Деньги, деньги и еще раз деньги. И фамилия Аллан, ставшая его вторым именем, — это не дань уважения человеку, воспитавшему его, а всего лишь уловка, с помощью которой он рассчитывал отыскать для себя место в моем завещании.

Я сделал для воспитания этого мальчишки все, что мог, и даже более того. Моя совесть чиста перед Богом, перед людьми. А главное — перед памятью моей несчастной супруги, которая любила его так, как не могла бы любить его родная мать.

То и дело я слышу речи, что Эдгар Аллан По с детства хотел стать поэтом. Позвольте, а кто ему мешал? Тысячи юношей берутся за перо, но только единицы способны прокормить себя за счет собственного таланта. Если господин По не сумел прокормить себя ни поэзией, ни прозой, стало быть, он был неважным поэтом и писателем и ему следовало более критически отнестись к собственным притязаниям, соизмеряя их со своими талантами.

Что же касается его признания и литературной славы после его смерти… Что я могу здесь сказать? Мода — вещь приходящая и уходящая, будь это мода на женское платье, на породистых собак или на творчество Эдгара Аллана По. Я согласен с мнением критиков, считающих, что творчество моего воспитанника стало популярным лишь потому, что Соединенным Штатам был необходим свой собственный Байрон, равно как и собственный Бальзак вкупе с Вальтером Скоттом. Нужно было доказать миру, что мы не хуже, а в чем-то даже и превосходим Великобританию, следовало перерезать пуповину, соединявшую нас со Старым Светом, заменить старые фигуры на новые. В роли Вальтера Скотта выступил мистер Фенимор Купер, в роли Бальзака — мистер Вашингтон Ирвинг, а роль Байрона была отведена Эдгару По с его унылыми стихами.

Из неопубликованного письма мистера Руфуса Уилмота Грисуолда, издателя, поэта и критика

Возможно, я один из немногих, если не единственный друг покойного Эдгара Аллана По. Позволю напомнить, что мистер По избрал меня на роль литературного душеприказчика, более того — на роль хранителя своего архива, хотя я всегда говорил о нем нелицеприятные вещи. Я говорил их при жизни Эдгара Аллана и не считаю, что после его смерти должен что-то скрывать, замалчивать, потому что не разделяю устаревшее правило: "De mortuis aut bene, aut nihil"[1], тем более что поклонники Эдгара должны — нет, просто обязаны знать правду!

Вы спрашиваете — какое отношение имеют нравственные качества Эдгара По к вопросу о его пребывании в России? — отвечаю, что самое непосредственное.

Природа иной раз любит пошутить, вложив творческий дар и художественный талант недостойному человеку. Эдгар Аллан По имел все задатки стать истинным гением, но на что он растратил отпущенный Богом и природой талант? На хождение по кабакам, азартные игры, разврат! И разве может распущенный человек стать властителем умов? Что же, расплата пришла неотвратимо — выхолощенный талант, психическая деградация и кабак — жалкое утешение изгоя.

Но позвольте задать вопрос: как же так случилось, что талантливый юноша, выросший в любящей, хотя и приемной семье (а может быть, из-за этого любящей его вдвойне?), превратился в чудовище? Вряд ли метаморфозы, произошедшие с некогда милым молодым человеком, случились сами по себе. Но кто или что стало отправной точкой падения? Кто научил Эдгара По не расплачиваться с долгами, сжигать себя в оргиях, а на увещевания друзей отвечать циничной насмешкой? Конечно же, не любящая семья в лице миссис Фрэнсис и мистера Джона Алланов, не университет Виргии — питомник лучших умов Америки, и не военная служба — надежный щит Северо-Американских Соединенных Штатов. Зерно его характера, содержащее в себе не самые лучшие качества, чтобы вырасти в огромное дерево, могло прорасти только в благоприятной почве, где нашли свое место лень и зависть, алчность и честолюбие. Если вы сомневаетесь — освежите в памяти рассказы Эдгара По, ознакомьтесь с его героями — "альтер эго" любого автора — беспринципными эгоистами, алкоголиками, нравственно ущербными людьми! И этой почвой, безусловно, стала Россия — огромная страна, чьи просторы прямо пропорциональны ее невежеству и косности, где попирают элементарные нормы общественного поведения и морали, где разврат возведен в культ, а правила хорошего тона либо отсутствуют напрочь, либо существуют лишь у приезжих иностранцев.

Глава первая, в которой наш герой принимает важное решение и узнает, что "Владычица озера" способна пересекать океаны

Еще со времен Александра Дюма-отца считается правильным начинать повествование с какого-то интересного действия, окуная читателя в события, а потом, не давая ему опомниться, вести по страницам романа, делая из него альтер-это главного героя. Но где же взять оное действо, если в осенний погожий день (кажется, октябрьский, но я в этом не уверен) одна тысяча восемьсот двадцать девятого года