Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона - Наталья Андреева

Она удивительно похожа на отца, за что так им и любима. «Главное не красота, – философствует тестюшка, – а толщина бумажника». И набивает Ольгин кошелек купюрами без счета.

Можно сказать, что она хороший человек. Хорошая жена и хорошая мать. Но это не компенсирует недостатки ее внешности. Просто потому, что вся Ольгина внешность – сплошной недостаток!

– Мы с Максимом вернемся в воскресенье вечером. Его заберет из лицея шофер и отвезет в особняк деда.

– Шестнадцать лет парню, мог бы и сам доехать, – буркнул он.

– На автобусе? О чем ты?

Понятия «общественный транспорт» и «луноход» для нее равнозначны. Это с какой-то другой планеты. К ее же миру никакого отношения все эти странные понятия не имеют.

– Да, конечно, дорогая. Ты абсолютно права, – отвечает он машинально. – Тебя проводить?

– Будь так любезен.

Потом он стоит на крыльце и смотрит, как машина жены выезжает за ворота. Французский язык в совершенстве, французская косметика, французская машина. Бог мой, откуда же утиный нос и поросячьи глазки? И руки? Большие, как и ноги. Крестьянские. Наращенные ногти смотрятся на ее толстых коротких пальцах нелепо. Хотя гель подобран со вкусом, в тон губной помаде, которой она пользуется. Она старается. Очень старается. Но… Не лучше ли обратиться к пластическому хирургу?

Вот он, уроженец маленького провинциального городка, мать которого работала гардеробщицей в Доме культуры и мыла по утрам заплеванные лестничные клетки, чтобы свести концы с концами, высок, строен, как тополь, и удивительно хорош собой. Знает это и очень себя любит. Ведь иначе Ольга никогда бы не вышла за него замуж. Хорошая форма черепа, можно сказать, аристократическая, нос прямой, брови вразлет, глаза, как два омута, а рот – точь-в-точь лук с натянутой тетивой. Мужественный и волнующий воображение. Женское, разумеется. Ах, как он себя любит!

Все. Уехала. Свободен! Огромный дом целиком и полностью в его распоряжении. Домработница придет завтра утром, получит соответствующие указания и к вечеру уберется восвояси. И тогда он устроит маленькое шоу для своих дорогих гостей. Вечер неприятных сюрпризов. Вот уже год, как он коллекционирует маленькие человеческие тайны. Пора предъявить колоде карт, всем этим дамам и валетам, свою коллекцию. Пора…

пятница, вечер

В соседнем коттедже в это время разгорался скандал. Впрочем, к этому давно привыкли и сами домочадцы, и те, кто жил поблизости. Обитатели поселка уже не обращали внимания на отчаянные крики, доносящиеся из окон двухэтажного коттеджа, и на звон разбитой посуды. Послушать, так это пункт приема стеклотары громят, а выносят на помойку от силы две-три разбитые тарелки да пару чашек! И как им это удается?

Скандал был непременным блюдом в еженедельном меню. Если его не подавали на горячее в понедельник, следовало дождаться вторника. Если и во вторник обошлось, и в среду тихо, а в четверг подозрительно спокойно, то уж к пятнице обязательно разразится буря. Надобно проглотить и не морщиться. И все понимают: хозяйка – человек творческий. И ей необходима разрядка. Кто-то напивается до полусмерти, кто-то пускается во все тяжкие, коллекционируя чужие постели, а она просто кричит. Должно быть, очищая легкие, сбрасывает накопившееся напряжение. Творчество – это состояние стресса. Время от времени надо из него выходить и вымещать злость на окружающих.

Главную в поселке скандалистку величают Прасковьей Федоровной Потаповой. По паспорту. Но любовные романы выходили в свет под романтическим псевдонимом «Злата Ветер». Творческая дама обитала в коттедже из белого кирпича (весьма скромном по местным меркам), где жила вместе с мужем и лучшей подругой Кирой. Поводов для скандалов у писательницы было предостаточно. Мужу Прасковьи Федоровны, которой нынешним летом с помпой справляли сорокапятилетний юбилей, было всего лишь двадцать восемь. То есть он годился модной писательнице в сыновья, но поскольку детей у нее нет, то…

То поводов для ревности хватает. История их любви кому-то может показаться романтической, но в желтой прессе подавалась как скандал года. Однажды писательница в компании двух закадычных подружек, особ, близких к литературным кругам, заглянула в ночной клуб, где демонстрировали мужской стриптиз, чтобы со знанием дела отобразить в очередном любовном романе, так сказать, быт и нравы. Дамы выпили по коктейлю, потом еще по одному и как следует разогрелись. К тому моменту, когда на сцене появились полуголые молодые мужчины, бронзовые тела которых блестели, как медовые леденцы, писательница уже была в ударе. Она схватила один из леденцов, лизнула, и тот пришелся ей по вкусу. Домой Злата Ветер и молодой человек, выступавший под псевдонимом «Фараон», поехали вместе. А утром проснулись в одной постели. В вечерних газетах появились пикантные фотографии. Разразившийся скандал привел к тому, что любовные романы Златы Ветер стали расходиться на «ура». И писательница, отродясь ни в чем подобном не замеченная, быстренько сообразила, что скандал – лучшая реклама.

Чтобы подогреть интерес к своей персоне, Прасковья Федоровна стала везде появляться с красавцем-стриптизером, который был на семнадцать лет ее моложе. А когда прессе это поднадоело, взяла да и объявила о своей помолвке. Новый скандал и новые тиражи. Свадебная церемония собрала толпы журналистов.

По странному совпадению в паспорте у Фараона было записано: «Сидор Иванович Коровин». Это выяснилось, когда Прасковья Федоровна, модная писательница, и Сидор Иванович, олицетворение московского гламура, пришли в загс подавать заявление. Потапова и Коровин! Регистраторша невольно улыбнулась. Мода на старинные русские имена сыграла с Фараоном злую шутку. Он смирился бы с Родионом, Захаром и даже с Матвеем. Но Сидор! Это уже слишком! Имя свое красавец-стриптизер просто терпеть не мог! Спасибо тебе, мама! Низкий поклон папа, Иван Захарович!

Для многочисленных приятелей и приятельниц он давно уже стал Сидом. Злате Ветер это понравилось чрезвычайно. Она тоже стала звать мужа Сидом. И никак иначе. Ее Сид был просто красавчик! Подарок судьбы! За долгие годы одиночества и вынужденного поста, когда в ее постели было холодно и тоскливо, Прасковье воздалось сполна. Теперь она не скучала. Отнюдь! Секс-машина работала исправно, без сбоев. Ах, если бы он был не так молод! Это же свинство! Она стареет на глазах, а он упругий, как бутон розы, и так же обворожительно хорош!

Сид давно уже понял, что быть альфонсом – его призвание. Жизнь молодого мужа делилась на две части: активную и пассивную. Активная проходила в спортзале, среди тренажеров, где Сид без устали шлифовал свою впечатляющую мускулатуру. Он был невысок ростом, но хорошо сложен и физическими упражнениями довел свое тело до совершенства. Еще бы! Ведь им он зарабатывал на жизнь! Пассивная часть проходила на диване перед телевизором. Сид не читал книг, не смотрел фильмов, которые откровенно «грузят», понятия не имел, что такое классическая музыка и балет. Целыми днями он «листал» боевики и ток-шоу. Без устали. Без перерыва. Фантастику тоже уважал. Но чтоб только не грузила. Не «Солярис» какой-нибудь. Когда Арнольд Шварценеггер с легкостью переворачивал телефонную будку или с каменным лицом в упор расстреливал из автомата полчища врагов, у Сида просто сердце замирало. Терминатор – это супер! Кумир кумиров!