Опасная красота. Трогательный лед - Кристина Юраш

- Ваш отец приказал, кайзерина, - кротко ответила служанка, опустив глаза. – Вы должны выглядеть как подобает!

- Ты можешь называть меня по имени, - улыбнулась девушка, глядя на поникшее лицо служанки, торжественно несущей платье.  – Я же тебе разрешила…

- Хорошо, Эстер, - прошептала служанка, а в ее взгляде было такое сожаление, что она на мгновенье застыла в дверях, с нежностью глядя на госпожу. Она что-то хотела сказать, но тут же ее лицо снова стало спокойным. – Только одевайтесь побыстрее. Если нужна помощь – позовите.

 Кайзерина спешно одевалась, застегивая алый меховой плащ и натягивая высокие сапоги - чулки.  Рука шарила по шкатулке с украшениями, а глаза искали среди самоцветов невзрачный талисман.

Еще вчера она вертела свой талисман перед сном, вспоминая те времена, когда отец еще надеялся, что новая жена принесет ему сына. Пока весь замок бегал вокруг беременной фаворитки, а  отец обещал сделать ее королевой, если родится мальчик, на  маленькую Эстер было всем плевать. «У меня будет сын!», - кричал кайзер от радости, когда маги сообщили ему пол будущего ребенка.  «Сын-сын!», - вздыхала Эстер, бросая снежок в монументальную кладку замка. Это были лучшие времена ее жизни. Она могла гулять, сколько влезет, где хочет, и заходить так далеко, как только хватало мужества. Ей не разрешали играть с другими детьми, и все дети в окрестностях были предупреждены. Слуги боялись с ней разговаривать, помня о том, чья она дочь, поэтому большую часть времени Эстер была предоставлена самой себе.

Тонкий слой снега заметал глубокий лед, а Эстер разгонялась и катилась по льду, ловя ртом снежинки. Какое замечательное место она нашла! Веселое! Главное, разбежаться, как следует, оттолкнуться и скользить, скользить, скользить, пока не упадешь в сугроб. Она помнит, как радостно билось ее сердце, как вырывался пар изо рта, пока ноги сами катились по гладкому льду. Погода была солнечная, снег искрился, а где-то вверху замерзли огромные снежные облака, из которых срывались серые хлопья снега.

- Главное, как только услышишь песню Снегодевы – закрыть уши! – повторяла кайзерина себе, прислушиваясь и ловя ртом летящую снежинку. Неужели? Сквозь снег слышалась странная, протяжная и нежная песня. Кайзерина тут же закрыла уши, пока песня не стала еще громче. Нужно уходить! Быстро! В какой-то момент ее высочество потеряло равновесие, упало, больно ударившись королевской попой об лед. Песня то нарастала, то становилась тихой-тихой…

- Просто не слушай. Думай о чем-то другом, - шептала девочка, растирая перчаткой снег на льду. И внезапно она завизжала и отпрянула. Ее сердце колотилось так, что его биение заглушало и воющую пургу, и протяжную сладкую песню, теплом разливающуюся по замерзшим венам.

Под толщей льда  была огромная драконью голову.  Тонкое стекло льда отделяло огромное зубастое мертвое чудовище от дрожащей детской руки в меховой перчатке. Страх заставил подскочить на ноги.

- Мамочки! – закричала Эстер.  Ей казалось, что дракон вот-вот вырвется и наброситься на нее…  Девочка бежала по озеру, скользила, падала, поднималась, а сердце лихорадочно стучало, задыхаясь от призрачной погони, которую она себе представляла.  Она споткнулась об ледяные наросты и упала в сугроб.

Сердце отмеряло тишину. Маленькая фигурка лежала в снегу, выдыхая облака пара. На озере играла поземка, снег заметал ледяное окно. Кайзерина встала, отряхнулась, отгоняя от себя сладкую навязчивую песню, которая становилась все громче и громче. Порыв ветра поднял снег, гоня его поземкой на озеро, а в сугробе что-то сверкнуло. Эстер наклонилась, присела на колени, видя в глыбе обычного серого льда какое-то странное украшение. Осмотревшись по сторонам, юная кайзерина сняла перчатки и стала согревать лед в руках.

- Что бы это могло быть? – шептала она, дыша на озябшие пальцы. Лед плавился, а в руках была мокрая цепочка с какой-то причудливой штукой, напоминающей ледяной ключ.

- Иди ко мне, милая, - пел ласковый голос откуда-то из сердца зимы. – Иди ко мне… Я тебя согрею…

Голос был так похож на мамин, а силуэт, сотканный из снежинок, сверкал, как драгоценности, которые навсегда остались в детской памяти.

- Мама, - выдохнула облаком пара кайзерина, застыв в нерешительности. Песня растекалась теплом по всему телу… Подушечка из снега, снежное одеяльце. И снежинка поцелует в теплую щечку…

- Она здесь! Нашли! – послышался яростный крик, а чьи-то руки схватили Эстер, подняли ее. Яркие факелы отгоняли тающий силуэт. – Пошла вон! Убирайся! Чудовище!

Снежинки таяли, так же как и воспоминания о том дне. Кайзерина посмотрела на себя в зеркало, застегивая на шее холодную цепочку, найденную под подушкой.

- Хоть бы все получилось, - прошептала она, сжимая в руках талисман. – Хоть бы все вышло!

Эстер потом несколько раз приходила на то озеро, прозванное драконьим колодцем, разгребала снег и смотрела на мертвое чудовище, навсегда застывшее во льдах. В этот момент странная волна восхищения, озноба и страха пробегала по ее телу, словно стоит нарушить грань тонкого лед, как дракон вырвется из своего ледяного плена.  Это тревожное, волнительное чувство не покидало ее еще несколько дней. Хотелось завернуться а одеяло, мысленно представляя, как он где-то рыщет и ищет ее на снежных просторах. Но стены замка прочны, на посту всегда стоит стража и можно ничего не бояться.

Кайзерину бил какой-то сладкий, уютный озноб, когда она мысленно представляла трещины на многовековом льду. Даже в мечтах  она понимала, что нужно бежать, но ноги не шевелились. Девушка много раз представляла, как стоит, застыв перед чем-то страшным, непостижимым и прекрасным, как любуется смертью, могучим порывом взмывающей туда, где рождает снег.

- Ваше высочество, - позвал тихий голос служанки. - Вам пора.

Снег все еще падал, но уже буря улеглась. В сером небе виднелся просвет. Белый замок, огромной стеной огибающий город, защищающий его от промозглых ледяных ветров, оставался позади. Конь нес  Эстер по снежной равнине, в лицо впивались снежинки, а вдалеке уже виднелись камни, похожие на раскрытую драконью пасть.

- Оно что? За драконьими зубами? – недоверчиво спросил хриплый голос стражника, глотая слова.  Кайзерина летела на коне, а снежинки путались в ее длинных светлых волосах. Следом за ней двигался целый кортеж. Не было страха и ужаса, не было тягостного молчания. Одно лишь чувство свободы окрыляло и подгоняло холодным ветром в спину. Эстер впервые вышла из замка за долгие пять лет.

- Ваше Величество! – послышался голос старого мага, прерываемый снежным ветром.  – Пришло еще одно сообщение от Триумвирата… Только что… Они требуют, чтобы вы сложили корону немедленно!

Снежинки таяли на алых губах принцессы, а она вела их к своему дракону. Огромные каменные иглы, занесенные снегом, остались позади. Капюшон плаща слетел от порыва ветра, снежинка на губах почему-то показалась соленой, словно кровь.

- Это же равнина! – послышался разочарованный голос, когда кайзерина спешилась, глядя на белую гладь древнего озера.