Сияние ангела - Ли Уэзерли

Он скользил по долине к развалине, его широкие крылья сверкали в темноте. С легким мерцанием он прошел сквозь стену приюта и влетел внутрь. Его мускулы всегда напрягались, когда он входил в подобные места. Себ, сам того не желая, вспомнил абсолютно темную комнату, которая давила на него, пятилетнего, как гиря. Не было счастья, да несчастье помогло — именно там он впервые осознал себя. Именно поэтому он не сходил с ума в таких местах.

Никто не видел второе «я» Себа, когда он бесшумно скользил из комнаты в комнату. Он сразу заметил, что это не самый плохой приют — он был чистым, даже удручающе пустым. Ауры детей и подростков выглядели довольно здоровыми. Он нашел их всех в столовой, где они ужинали вместе с персоналом. Покружившись, Себ изучил их и отметил все цвета. Скучный синий, вспышка ярко-розового, нежно-зеленый. Ни у кого не было даже намека на серебро, но это ничего не значило: Себ менял ауру с детства. Он по очереди сосредотачивался на каждом ребенке и напрягал все свои чувства, прислушиваясь к его энергии. Он весь вытягивался в нетерпении, когда касался своей энергией энергии детей. Все они были людьми.

Он проверил еще раз для верности, но уже без прежнего воодушевления. Затем он заставил себя проверить другие комнаты, хотя точно знал, что ничего там не найдет. И не нашел.

Ее здесь не было.

Разочарование сжало горло, будто кто-то наступил на него. Открыв глаза, Себ выпустил второе «я» из приюта. Он лежал неподвижно, по-прежнему глядя на пустынное здание внизу.

Она. Он слегка фыркнул. Он даже не знал, есть ли вообще такие, как он, и тем более какого они пола. Но откуда-то он всегда знал, что ищет девушку примерно своего возраста. Он очень сильно ее ощущал. Он не знал, как ее зовут и как она выглядит, но знал ее. Сколько он себя помнил, он чувствовал душу девушки. Иногда ему даже казалось, что он слышит ее смех или ловит отблеск ее улыбки. То, что он не мог увидеть ее или прикоснуться, причиняло ему постоянную боль.

Он резко зачесал волосы двумя руками. Почему он до сих пор не привык к чувству разочарования? Сколько городов он обыскал? Сколько школ и приютов? Сколько миль прошел и сколько улиц? Внезапно он почувствовал, что устал, очень устал. Это поражение было последней каплей.

«Этого никогда не случится, — подумал Себ. — Все эти годы я просто воображал ее, потому что очень хотел, чтобы это было правдой».

Повернувшись на спину, он увидел свою ангельскую сущность, которая парила в ночном небе на распростертых белоснежных крыльях. Но на этот раз ощущение полета не успокоило его. Он так долго искал эту девушку-полуангела. Сначала годами на улицах Мехико, после того как сбежал из приюта, проверял каждую встречную ауру. В одиннадцать лет его бросили в колонию для несовершеннолетних, в тринадцать он сбежал и начал усердные поиски, разъезжая взад-вперед по стране, обыскивая каждый город и каждую деревню. Нигде за пять лет он не встретил ауры, похожей на свою. Нигде не уловил даже намека на ее энергию, кроме своих мыслей.

Себ чувствовал, как над головой вечерний ветер шепчет в сияющих крыльях ангела.

«Хватит», — сказал он себе. Казалось, мысли живут в его голове своей жизнью, но в тот момент он к ним прислушался.

Больше он не мог этим заниматься, не мог жить в нескончаемом разочаровании. Если за все эти годы он не встретил никого, похожего на себя, в такой густонаселенной стране, как Мексика, значит, пришло время признать: других нет. Никакая девушка-полуангел не появится чудесным образом, чтобы скрасить его одиночество, как бы сильно он ни чувствовал ее. Ее не существует. Все это время она была лишь плодом его воображения, прекрасным фантомом. Из-за жестокой шутки природы он был один — единственный в своем роде, — и пришло время принять это и попытаться жить с этим, что бы ни происходило.

Себ почувствовал, что принял правильное решение. А еще он почувствовал, что у него из груди вырвали кусок и осталась рваная рана, которая никогда не зарастет. Себ лежал на мягкой траве и смотрел на ангела, который легко летел навстречу звездам. Он знал, что его мысли были не вполне справедливы — пока у него есть другая часть, он никогда не будет одинок.

Он только будет чувствовать себя одиноким.

К моей шее прикоснулись холодные ножницы.

Я стояла с закрытыми глазами в ванной мотеля и старалась не думать о том, как я ненавижу звук металлического клацанья и невыносимое чувство легкости, которое медленно разливалось по голове. Конечно, я знала, что это необходимо, и в первую очередь это была моя идея, но это не значит, что я должна была получать от этого удовольствие. Алекс тоже не выглядел счастливым. Возможно, именно эта часть плана была ему противнее всего. Но когда я утром подкинула ему эту идею, он заявил, что думает о том же, — и теперь ножницы безропотно сносили все, что он с ними делал. Если бы я это не предложила, то предложил бы он.

Хотя это было странно… Мы оба делали то, чего никто из нас не хотел.

Я услышала, как Алекс положил ножницы на полку.

— Вроде закончил, — неуверенно сказал он.

Я со страхом открыла глаза и посмотрела в зеркало.

Моих длинных волос как не бывало. Очень коротко. Я даже не знаю, как это описать. Вроде обстриженного эльфа, если бы на эльфов напали берсерки с ножницами. Более того, я больше не была блондинкой — волосы приобрели глубокий золотисто-рыжий цвет, который наводил на мысли об осени и кострах. В других обстоятельствах я бы подумала, что такие волосы больше подходят к моей коже, чем каштановые, но сейчас… Я сглотнула. В зеркале отражались мои широко распахнутые неуверенные глаза.

Я была совершенно на себя не похожа.

Алекс тоже уставился на меня.

— Ух ты, — сказал он. — Это… совсем другое дело.

Я хотела было ляпнуть: «Ты все еще думаешь, что я красивая?» Но промолчала. Дело было не в этом — в конце концов, это Алекс считал меня красивой, а не я. Сейчас главным было остаться в живых. Из спальни все еще доносился голос диктора — выпуск новостей не прерывался с тех пор, как мы включили телевизор: «Полиция срочно разыскивает этих двоих для допроса… Если вы увидели их, не подходите, позвоните на нашу специальную горячую линию… Они могут быть вооружены и очень опасны…»

Я и так знала, что они опять показывают мою школьную фотографию, можно было даже не смотреть в телевизор. Она была уже на каждом сайте Церкви ангелов по всему миру. Так что, честно говоря, решение изменить мою самую заметную черту далось мне не так уж трудно. К тому же никто не знал, как выглядит Алекс. У полиции был фоторобот, но это было просто смешно: охранник в церкви запомнил Алекса человеком лет на десять старше и фунтов на пятьдесят тяжелее, чем он был на самом деле, да еще и с мускулами, как у футболиста.

Я не могла оторвать взгляд от девушки в зеркале. Как будто какой-то незнакомец украл мое лицо. Я потянулась за рыжим косметическим карандашом, который Алекс купил по моей просьбе, и провела по бровям. Эффект оказался еще более впечатляющим, чем можно было вообразить. Раньше, когда я смотрела на себя, я едва замечала брови. Теперь казалось, что они вот-вот выпрыгнут из зеркала прямо на меня.