Игры викингов - Александр Мазин

– Хочешь сказать, что боги более не покровительствуют нашему ярлу? – поинтересовался Кетильфаст. – Что богам всё равно, кто станет ему служить?

– Благодарю тебя, кормчий, за напоминание, – кивнул Кетильфасту ярл. – Я услышал тебя. Если Сандар не годен, он не пройдет испытания. Боги его отвергнут. Так что можешь не тревожиться.

– Но я чую в нем гниль! – продолжал настаивать Грейпюр. – Дай его мне, ярл!

– Уймись, – с легким раздражением проговорил Хрогнир.

Он принял решение.

– Боги позаботятся о моем хирде. Или ты думаешь, что они лишили меня покровительства?

Санёк видел, что Грейпюру очень хочется сказать: да. Но он не рискнул. Хотя брошенный на Санька взгляд обещал: только оступись – и тебе конец.

– Кто еще хочет сказать о Сандаре? – поинтересовался Хрогнир.

Больше желающих не оказалось.

Когда Санёк появился здесь первый раз, он назвался простым парнем из Гардарики, чей дядька и воспитатель звался среди викингов Свеном Желтобородым, который когда-то неплохо порезвился в дружной компании скандинавских искателей приключений. Имя было выбрано не случайно. Свенов здесь больше, чем Петров в России. И желтобородых, что характерно, большинство. Это объясняло и знание Саньком языка, и его желание присоединиться к братству викингов. Не будь у Хрогнира нынче таких проблем с личным составом, Саньку бы, скорее всего, отказали в допуске к экзаменам. Но теперь, поскольку отводов его кандидатуре никто более дать не пытался, обряд приема в морские разбойники начался. В экзамен на годность в викинги входил пакет многочисленных клятв и действий ритуального характера, как то: примерка ритуальной обуви (вслед за ярлом), коллективное пролитие крови на землю (несколько бойцов подняли предварительно подрезанный дерн, а потом вернули его на место), принятие и возвращение оружия, омовение и питье из общего тазика (не стошнило, ура!), принесение жертв самым уважаемым богам скандинавского пантеона и многое другое. Когда же первый этап процедуры завершился, наступила очередь второго, самого главного, который торжественно именовался «испытанием богов».

И по этому поводу все храбрые парни взяли Санька под белы рученьки, погрузились на корабль и двинули к острову Бездны.

Остров сей Саньку был уже знаком. Именно здесь они с Алёной и старинным другом Серёгой Кожиным вошли в тьюториал «Волки Одина». Именно здесь Серёгу и убили.

Санёк отлично помнил ту ночь. Во всех деталях. Как на них напали двое викингов. Драка в темноте, когда ему повезло. Он остался жив, а его враг – нет. Вдвойне повезло, потому что ему достался племянник, а не дядя, хольд Торстейн.

Он помнил, как изумился, узнав, что Серёга жив, а Торстейн умирает непонятно от чего. Помнил удары кресала о кремень, когда Алёна пыталась зажечь огонь, бульканье умирающего Торстейна, которому Санёк вложил в руку меч… И как вырвал этот меч, когда услышал за спиной жуткий хрип. И тут затеплился мох, и в этом слабом свете Санёк увидел хрипящего Серёгу. И никаких врагов. И как Серёга содрогнулся и замер. А огонек угас. А свет звезд вдруг потускнел – на миг, не больше, будто заслоненный серебристым стрекозиным крылом.

А потом они с Алёной похоронили Серёгу. И это было единственное понятное действие. И никто, даже эксперт четвертого уровня не смог объяснить, каким образом новичок Сергей Кожин убил крутейшего викинга Торстейна – хольда, который не то что таких, как новичок Серёга, а даже таких, как его тезка Лис, столовой ложкой на завтрак кушал. И кто потом убил самого новичка, нарушив тем самым базовое правило Стратегии: «новичков не убивают», Санёк тоже так и не узнал.

И это мучило, ведь именно Санёк ввел друга в Стратегию и по всем понятиям отвечал за его смерть. И не забудет о ней. Никогда. А это значит: рано или поздно он узнает, кто убил друга. Узнает и накажет. Ведь если вернуть Серёгу к жизни невозможно даже в Стратегии (во всяком случае, Санёк не слыхал ни о чем подобном), то отомстить убийцам – нормальная реальность Большой Игры. Все, что требуется: сила и знания. И они будут расти, по мере того как Санёк будет подниматься в игровой иерархии. Как там говорил Мертвый Дед? Лучший воин – это лучший убийца, а лучшие убийцы – это те, к кому Санёк нынче намерен присоединиться. Викинги.

Но, учитывая, что все непонятные события произошли на том самом острове, куда сейчас везли Санька для завершения вступительных экзаменов в морские грабители, ему следовало быть начеку. Впрочем, как и обычно.

Еще по дороге Саньку поведали, что на острове находится некое эксклюзивное святилище, в честь которого остров и был назван. В этом святилище находилось то, что местные поэтично называли «щелью между мирами».

И, судя по описанию, в святилище этом Санёк уже побывал. Это был именно тот сарай с вонючей лужей посередине, в которую едва не уволокло Серёгу.

Так и оказалось. Та самая сараюха. Именно в ней Санёк и должен был пройти то великое испытание, которое Кетильфаст торжественно поименовал «проверкой богов».

Ну-ну.

Санька завели внутрь неказистого сооружения и, забрав все оружие, кроме ножа, оставили наедине со «щелью» – лужей из непросыхающей и дурнопахнущей жижи и здоровенным обугленным пнем.

– Здесь, – указав на пенек, торжественно заявил Хрогнир-ярл, – когда-то восседал сам О́дин!

О́дин – это серьезно. Одноглазый глава местного божественного пантеона – персонаж суровый, самоотверженный (глаз на мудрость обменял в свое время) и жестокий.

Например, «посвятить победу одину», по словам мастера адаптации Феодора Герца, означало не только порубить до смерти всех врагов, но и тем или иным способом уничтожить, например утопить, всю добычу. Что в понимании викингов – почти на грани безумия.

Отчасти поэтому многие предпочитали хитроумному О́дину простодушного здоровяка Тора, который всегда действовал прямолинейно и решительно: хлобысь летающим молотком по голове – и нет проблемы. Головы – тоже.

Тем не менее Хрогнир ориентировался на О́дина. Однозначно. Как позже узнал Санёк, что-то такое было у его предков с этим богом. Даже не с самим богом, а с его ездовым животным: восьминогим жеребцом Слейпниром. Если Санёк ничего не напутал, то вроде как этот конь тоже числился в предках ярла. Чем тут гордиться, Санёк решительно не понимал. В чистом виде зоофилия. Стоило бы при случае расспросить Сергея Лиса. Если удастся пережить сегодняшнюю ночь.

Скорее всего – удастся. Никакой реальной угрозы от грязевой лужи и горелого пня Санёк не ощущал. Во всяком случае, в сравнении с той опасностью, которая исходила от Грейпюра Крикуна. Пусть он и разделил с Саньком землю и кровь, как и все хирдманы, но – не поверил. Санёк не раз ловил скептический взгляд хольда и без труда считывал его мысленный посыл: «Дай срок, парень, и я до тебя доберусь!»

В сарае было сумеречно, сыро и смрадно.