Оруженосец - Артем Тихомиров

Принц замер, остекленевшим взглядом уставившись в пустоту. Октавий подошел и тронул мордой его плечо. Жеребец прекрасно понимал, что чувствует хозяин. Когда Кай станет королем Керузии, ему, Октавию, придется отправиться на конюшню. О приключениях и битвах можно будет забыть — выезжать Кай будет на нем только по случаю торжественных приемов, и то когда Октавий будет старым и дряхлым, тенью самого себя нынешнего.

Принц и конь посмотрели друг на друга, удивляясь тому, как легко оба поддались хандре. Кай улыбнулся, погладив Октавия по щеке:

— Поехали лучше куда-нибудь, освежимся. Как насчет охапки самого лучшего овса?

Октавий вскинул голову, заржав.

— Отлично. — Кай вскочил. — Мартен! Мартен, где ты, бродяга! Пора ехать!..

Ему ответила тишина. В недоумении принц обернулся по сторонам, его лицо стало мрачным. Он совсем забыл, что в новое приключение отправился без оруженосца. Кстати, это был уже третий в этом году. Юный негодяй — молоко еще на губах не обсохло! — удрал с одной из недавно спасенных из лап людоеда принцесс. Вот так запросто взял и удрал, оставив только исчерканную корявым почерком записку в которой Кай насчитал двенадцать орфографических ошибок. В ней прохвост сообщил, что намерен «жыница во што бы та ни стала»…

Но этот хоть ничего не взял. Прошлый улетучился вместе со всей наличностью Кая, а тот, что был до него, утащил дорогой, украшенный изумрудами кинжал.

— Ладно, — сказал принц, решив, что расстраиваться не стоит. — Всегда можно найти другого оруженосца.

Октавий утвердительно кивнул, топнув копытом.

— Тогда вперед, труба зовет… Эй! Это что?! — Кай уставился на свой сверкающий нагрудник. — Царапина! Ты посмотри, царапина!

Принц перевел взгляд на валяющихся тут и там разбойников.

— Мерзавцы! Знали бы они, сколько нынче стоят доспехи у гномов! Теперь вот починять! Ай, ладно…

Кай махнул рукой и принялся собираться в дорогу. Жеребец ухмыльнулся.

— Сдавайтесь, господин дракон! Я отрублю вам вашу дурацкую голову!

Поднялся ветер, голова дракона угрожающе покачнулась, и тут свистнул меч. Хватило одного движения, чтобы снести страшилищу уродливую башку.

— Получай!

Герой поднял меч и замер в позе победителя. Потом резко развернулся и наотмашь рубанул другое чудище, которое уже подкрадывалось к нему сзади.

Чудище рухнуло как подкошенное.

— Будешь знать!

Маленький мальчик, сидящий под большим раскидистым деревом, открыл рот от восторга и принялся хлопать грязными ладошками.

— Нравится?

Эмма сдула челку с бровей и широко улыбнулась. Подобные представления ребенку очень нравились. Воображая себе, что перед ней не куст репейника, а дракон, что в руках не деревянный меч, а настоящее оружие, Эмма чувствовала себя истинным героем. Рыцарем в доспехах. И при этом не имело значения, что чудовища это всего-навсего сорняки, захватившие обширные территории королевского сада, а она семнадцатилетняя принцесса. Воображение давало ей свободу почувствовать себя совсем другим человеком.

Поглядев на срезанную головку репейника, Эмма вздохнула.

Все только мечты и мечты, никакой надежды на позитивные перемены. Да, она не мужчина, ей никогда не стать воином.

Принцесса воткнула «меч» в землю и уселась рядом с Витти. Витольд, которому стукнуло уже два года, обхватил ее руками, неуклюже целуя в щеку. Девушка обняла его за плечо. Кот Баламут сидел под ближайшим кустом и посматривал на мир сытыми прищуренными глазами. Хотя он и был еще котенком, но детские забавы, которые обожала его хозяйка, Баламута нисколько не интересовали. Как все кошки, он считал себя гораздо умнее людей.

— Дни летят, — сказала Эмма, подпирая голову обеими руками. — Скоро я стану королевой. Меня выдадут замуж, и я уеду отсюда навсегда. Ты будешь скучать, Витти?..

Малыш колотил палочкой по земле, целиком увлеченный этим занятием.

Эмма сорвала травинку.

С каждым днем надвигалось неизбежное, и родители Эммы, король Астальф и королева Ластинда, прилагали все усилия, чтобы матримониальная сделка не сорвалась. Бедняги совсем позеленели и высохли, старясь угодить будущим родственникам. Они вбили себе в голову, что для Эммы нет лучшего на свете жениха, чем прыщавый и толстый Тагульф из соседнего королевства. Принцесса лишь трижды виделась с ним. Он был отвратителен. Даже не своим безобразием, не прыщами с белыми головками, усеивавшими пухлую физиономию, а непролазной дремучестью. Манеры Тагульфа тоже оставляли желать лучшего. Привычка ковырять в носу при всех, а потом мазать его содержимым одежду соседа приводила Эмму в шок. Тагульф, по слухам, занимался этим и сейчас, даже когда ему стукнуло восемнадцать.

Принцесса содрогнулась от омерзения. Стоило ей представить себя у алтаря рядом с этим монстром, как, без исключения, каждая клеточка ее тела восставала. К горлу подползала тошнота, перед глазами темнело. Эмма даже думать боялась о том, что произойдет после всех церемоний и пира… Первая брачная ночь… Эмма ощутила, как ее рыжие волосы поднимаются дыбом. И вот она уже видит себя через несколько лет, жирную, как стельная корова, с осовело-безразличным взглядом, с кучей детей, рожденных от чудовища, копиями своего высокородного папаши. И у нее прыщи! На лбу, на щеках, на носу, а самый-самый большой прыщ на подбородке сияет, как рубин!

«О мамочки!» — подумала принцесса, ощутив ледяной пот на спине.

Из задумчивости Эмму вывело прикосновение брата. Мальчик усердно заталкивал в карман ее юбки пучки вырванной травы. Она потрепала его по голове.

Вся проблема в том, что родители слишком ее любят и, как все любящие родители, они слепы. Винить их за это трудно. Оба твердо убеждены, что если выдать свою своенравную и в высшей степени странную дочь замуж, привязать ее к очагу и всем тем делам, которым по рангу заниматься королеве, она изменится. Что супружество укротит независимый нрав Эммы, а повседневные заботы выметут из головы безумные фантазии, которые не приличествуют принцессам. Мама шутила грустно, что лишь ненормальный возьмет ее в жены. Мужья любят, чтобы супруги были слабее их, обожают скромность и не желают иметь жен с твердым характером. Да, с этой точки зрения Эмма не подходила на роль примерной жены, но даже если бы она смирилась, прикинувшись тихоней, чье место возле прялки, куда деть ее прирожденный и совершенно необъяснимый талант? Да если кто за пределами круга доверенных лиц узнает, хлопот не оберешься! Эмма была сильной. В прямом смысле слова. Даже более, ее сила выходила за все разумные и неразумные рамки. Кто, скажите, возьмет в жены принцессу, которая запросто поднимает одной рукой лошадь с всадником? И это при ее невзрачной, в общем-то, внешности, делающей Эмму похожей на мальчишку-подростка. Переодень ее, никто и не заметит разницы… Впрочем, может, мама и права, и не найдется такого чудака, который польстился бы на ее природные данные, ведь с матримониальной точки зрения смотреть было попросту не на что. Вот другие принцессы, из далеких, куда более влиятельных и богатых королевств — сплошь красавицы, с умопомрачительными фигурами и волосами, подобными солнцу или самой черной ночи. С глазами, которые воспевают наперегонки придворные поэты. К этим принцессам женихи выстраиваются в очередь и даже, бывает, пускают друг другу кровь на поединках.