Босс не терпит отказов - Арина Арская

с левого глаза, и выходит, с брезгливостью скривив тонкие губы.

Я опять оказываюсь в кромешной тьме и в растерянности стою, в пальцах растирая накладные ресницы. Что же, не быть мне бесстыдной развратницей, которая зарабатывает на жизнь голыми сиськами и задницей. В следующий раз мне может не повезти, и танцульки окончатся в настырных руках какого-нибудь наглого клиента, которому и на охрану наплевать. С одного удара уложил верзилу и не поморщился.

— Сюда, девочки, — Ксюша со свечей вплывает в гримерку, а за ней хвостиками следуют недовольные полуголые стриптизерши.

И никто из них не стесняется голых грудей. Они лишь опечалены, что в этот раз пробки выбило надолго и трудовая ночь окончена со скудными чаевыми и разъяренными клиентами.

— Полный бардак!

— И не говори!

— И как работать в таких условиях?

— Я чуть с пилона не упала с их фокусами!

Спешно одеваюсь под возмущения, не смея влезать со своими жалобами об озабоченном неадеквате. Вдруг я где-то ошиблась и сама спровоцировала пьяного мерзавца на глупости?

— Это твой Пашку в нокаут отправил? — Ксюша разворачивается ко мне, поправляя грудь в бюстгальтере. — Перестаралась, да?

— Я… — накидываю на голову капюшон толстовки и беспомощно вздыхаю, — может быть… не знаю… А как понять, что перестаралась?

— Если на охранников кидается, то точно перевозбудила, — Ксюша смеется и огонек свечи на столе подрагивает от ее смеха. — Я бы тоже такого самца подразнила. Прелесть же.

В молчаливом осуждении утыкаюсь в смартфон и вызываю такси через приложение. Метку посадки ставлю у запасного выхода, а не у парадного: боюсь, что мой фанат поджидает меня на улице, и я не хочу рисковать лишний раз.

Подсвечивая экраном смартфона лишь ноги, выхожу из гримерки, семеню через коридор в главный зал. В темноте и тусклых вспышках телефонных фонариков возмущаются оставшиеся пьяные гости, а Илья пытается их успокоить и вежливо выпроводить.

Пробегаю мимо барной стойки, юркаю в проход с уборными и забиваюсь в угол к раскидистой пальмочке, выключив телефон. От знакомого и сердитого голоса позвоночник пробивает ледяная стрела страха.

— Новенькая, значит, — мимо проходит темная тень, подсвечивая путь смартфоном, — а имя?

— Ты будто в первый раз, — смеется мужской голос, — не знаю я имени. Одна из девочек уговорила взять ее подружку. Я лично не знаком, у нее сегодня первая ночь.

Останавливается, и я прижимаю руку ко рту. Если он меня заметит, то мне точно крышка. Я даже представила, как он тащит меня в туалет и… Господи, мне стоило через парадную дверь сбегать.

— А подружку как зовут?

— Проспись, — фыркает невидимый собеседник и сбрасывает звонок.

Фанат мой не уходит и ковыряется в телефоне. Тусклый свет экрана освещает хищный профиль, и я на грани обморока от страха. Он не просто зол, он в бешенстве. Через несколько громких гудков, что отзываются в груди глухим и учащенным сердцебиением, раздается сонный и ласковый женский голос:

— А я уже отчаялась услышать твой голос.

— Через минут двадцать буду.

— Ммм, буду ждать, — мурлыкает женщина в полумраке.

Он уходит и как только он скрывается за поворотом, над головой вспыхивают тусклые лампочки и раздаются восторженные мужские голоса и улюлюканье. Я трусливой тенью кидаюсь в мрачный и узкий коридор и выныриваю в подворотне к мусорным бакам. Пробегаю метров десять и прячусь желтой машине с черными шашечками на боковых дверцах.

— Спасена, — выдыхаю я. — И цела!

Глава 3. Ночной бунтарь

Ни черта я не спасена, потому что стоит такси подъехать к повороту и немного завернуть, как с визгом выныривает черная низкая тачка и по касательной трется хищным боком о фару, которая, естественно, с треском лопается. Повезло, что наша машина притормозила.

— Да твою мать! — ревет таксист, и авто едва заметно дергается в сторону.

Черная машина тормозит у обочины, оставляя позади на асфальте темные полосы, и из нее выскакивает мой разъяренный фанат, который хлопает дверью и осматривает глубокие царапины и небольшую вмятину.

— Езжайте, прошу, — шепчу я и натягиваю толстовку на нос.

— Как же я этих ублюдков ненавижу, — шипит таксист и неуклюже покидает салон. — Эй!

Фанат мой резко разворачивается к таксисту, который возмущенно машет на разбитую фару, выуживает из кармана пачку денег и неторопливо отсчитывает купюры. Лицо таксиста вытягивается.

— Проклятье, — рычу я и достаю смартфон, который предательски тухнет в пальцах с оповещением, что аккумулятор разряжен.

Мой фанат швыряет в таксиста деньги и делает несколько шагов к своей машине. Пошатнувшись на заплетающихся ногах, зло приглаживает волосы и возвращается к таксисту, который дрожащими от жадности пальцами пересчитывает собранные с асфальта доллары. Вручает ему оставшиеся деньги, хлопает по плечу и идет, потирая лицо, к такси.

Пока я соображаю, что делать, фанат мой вваливается на переднее сидение и выдыхает, широко расставив ноги:

— Что за ночь…

— Вы же не против попутчика? — за руль садится румяный и довольный таксист.

Вопрос, конечно, риторический, на который не ждут ответа.

— Ты не один, что ли? — хрипло и сердито спрашивает мой фанат и оглядывается.

Лицо скрыто под глубоким капюшоном, голова опущена, да и вряд ли без мейкапа и накладных ресниц он меня узнает, но сердце покрывается ледяной коркой ужаса. Я даже пошевелиться не могу.

— Раз молчит, то не против, — хмыкает и откидывается назад со злым приказом, — поехали.

Я тянусь к ручке дверцы, но машина срывается с места.

— Откуда пацана везешь? — спрашивает заплетающимся языком и почесывает кадык.

В принципе, меня действительно можно спутать с подростком, потому что я напялила на себя широкие треники и мешковатую толстовку из плотной черной