Триумф христианства - Барт Д. Эрман

Покорив римский мир, а затем и весь Запад, христианство не только положило начало необъятно огромному, внушающему благоговейный трепет собранию культурных ценностей, оно изменило и сам взгляд людей на мир и на образ их жизни в мире. Современная этика, ценности, нравственные проблемы – все испытало на себе влияние христианской традиции, которое невозможно переоценить. Верно это почти для всех, кто живет на Западе, независимо от того, исповедуют ли они христианство, какую-либо иную религиозную традицию или вовсе никакой.

До победы христианства Римская империя была феноменально разнообразна, однако все ее обитатели разделяли определенную культурную и этическую ориентацию. Если попробовать охарактеризовать всю общественную, политическую и личную этику того времени одним словом, это будет слово «господство».

В культуре господства предполагается, что сильные навязывают свою волю тем, кто слабее. Правители господствуют над своими подданными, патроны – над клиентами, хозяева – над рабами, мужья – над женами. Это была не циничная идеология власть имущих, не оправдание сознательного угнетения и жестокости – нет, так виделся людям тысячелетний порядок вещей, и этот порядок принимали все, в том числе и сами слабые и угнетенные.

Эта идеология влияла и на общественные отношения, и на политику государства. Благодаря ей никто и никогда не оспаривал рабство – древний институт, считавшийся благим и необходимым для общества; благодаря ей мужчина, глава семьи, обладал абсолютной властью над своими домочадцами; благодаря ей завоевательные войны и сопутствующая резня считались естественным, вполне разумным делом, необходимым для более ценной части человечества (то есть для завоевателей).

От такой идеологии нельзя было ждать государственных программ по поддержке слабейших членов общества – бедных, бездомных, голодных, угнетенных. Не стоило ждать лечебниц для больных, раненых, умирающих. Не стоило ждать и частных благотворительных организаций для помощи людям в беде.

Ничего этого в римском мире не было. Но христиане несли с собой иную идеологию. Вожди христианской Церкви проповедовали и поощряли этику любви и служения. Они говорили: не следует думать, что один человек важнее другого. Перед Богом все мы на равных: господин не важнее раба, патрон – клиента, муж – жены, сильный – слабого, здоровый – больного. Насколько успешно работали эти христианские идеалы на практике – вопрос второй. Порой – и даже часто – конкретные действия христиан решительно не соответствовали их благочестивым побуждениям, и даже хуже того, явно противоречили христианским идеалам. Однако идеалы эти оставались заключены в традиции и во всеуслышание проповедовались вождями движения – феномен, которого в нехристианских частях римского мира мы практически не встречаем.

По мере того как христиане занимали места во власти, эти идеалы просачивались и в общественную жизнь, и в частные учреждения, и в политику правительства. Сама мысль, что общество должно служить бедным, слабым, угнетенным, – мысль отчетливо христианская. Без победы христианства у нас, скорее всего, никогда не было бы ни социальных служб, ни системы здравоохранения. Миллиардам людей могло бы никогда не прийти в голову, что общество обязано заботиться о слабейших своих членах, что необходимо помогать тем, кто в нужде, – словом, те ценности, которые сейчас на Западе именуются «гуманистическими».

Я не хочу сказать, что иудаизм – религия, из которой выросло христианство, – был менее озабочен требованиями «любить ближнего, как самого себя» и «поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Однако не иудаизм и не какая-либо иная из великих религий (стоит ли об этом упоминать?) завоевала империю и стала господствующей религией Запада. Это было христианство: оно пришло к власти, но стало проповедовать идеологию не власти, а любви и служения. И с этого момента история Запада двинулась по совершенно иному пути.

Однако у этого культурного переворота не было ясных и очевидных причин. Победа христианства над языческими религиями Римской империи, утверждение его в качестве господствующей религии, величайшей политической и культурной силы в мире, не были исторически неизбежны. Вот почему так важен вопрос, который задаю я в этой книге. Почему новая вера покорила римский мир, что и привело к христианизации всего Запада? Очевидно, вопрос этот не академический – он интересен не только специалистам-историкам. Можно ли представить себе более важный вопрос для любого, кто интересуется историей, культурой, развитием общества?

Поставим вопрос более конкретно: как маленькая горстка последователей Иисуса сумела обратить в свою веру огромную и мощную империю? Согласно Новому Завету, через несколько дней после распятия Иисуса одиннадцать его учеников-мужчин и несколько женщин пришли к вере, что он воскрес из мертвых. И четырех веков не прошло – и эти двадцать (или около того) бедных малограмотных иудеев из сельской Галилеи обернулись Церковью из тридцати миллионов верующих! Откуда взялись эти тридцать миллионов за триста лет?

Читая по всей стране лекции на различные темы, связанные с ранним христианством, чаще всего я слышу именно этот вопрос. Задавая его, слушатели ждут самых разных ответов. Многие верующие христиане ищут ответ непосредственно в божественном провидении. Так сотворил Бог. Он направил историю так, что мир стал христианским. Такое мнение я уважаю, но здесь есть очень большая проблема. Если Бог хотел, чтобы мир стал христианским, почему же не сделал его христианским? Если Бог хотел обратить массы, почему же большая часть человечества осталась необращенной? Более того: Бог все-таки сделал Римскую империю христианской, но почему это заняло так много времени? И почему этот труд остался незавершенным? Почему продолжали существовать нехристианские религии? И почему до сих пор нехристианские религии в большинстве?

Самый распространенный светский ответ, какой мне приходится слышать, звучит так: Римская империя стала христианской, потому что обратился в христианство император Константин. В первой половине IV века Константин был единственным правителем империи. В начале своего правления он отказался от традиционных «языческих» религий и стал приверженцем Христа. Вслед за ним начали обращаться его подданные, и скоро из веры преследуемого меньшинства христианство превратилось в веру респектабельного большинства, а затем и в государственную религию. Так что все дело в Константине!

До недавнего времени я и сам так думал. Но теперь считаю иначе. Даже напротив: теперь я полагаю, что христианство победило бы, даже если бы Константин остался язычником. Почему – постараюсь объяснить в этой книге.

Разумеется, нельзя спорить с тем, что обращение Константина подвигло к христианству массу людей. Не всех до единого – и не мгновенно. Даже через сто лет после смерти Константина в Риме еще оставались язычники. Но со временем христианство стало религией подавляющего большинства, а традиционные для Рима языческие религии исчезли или, в некоторых случаях, ушли в подполье. Тем, кто в этом споре занимает сторону христиан, это всегда виделось великой и впечатляющей победой.