Мифы и реалии Полтавской битвы - Александр Широкорад

Увы, в 1698 г. у царя Петра были связаны руки, он находился в состоянии войны с Турцией и не собирался вести войну на два фронта. Поэтому почти два года подготовка к походу на Швецию велась втайне.

Официально союз с Данией был заключен 24 августа 1699 г. Почему Кристиан V жаждал войны? Да потому, что Дания и Швеция были антагонистами уже почти 500 лет. Датский король претендовал на шведскую корону, а шведский король – на датскую.

Рассказывать о личности Кристиана V не стоит, тем более что он в том же 1699 году «почил в бозе». На датский престол вступил его сын Фредерик IV. Он и двинул в марте 1700 г. войска против шведов в Голштейн-Готторп. В ответ шведы высадили двадцатитысячный десант на остров Зеландию, и датский король капитулировал 7 (18) августа 1700 г., то есть еще до вступления России в войну. Вновь начать войну со шведами Фредерик IV рискнул лишь после Полтавской битвы. Так что к Фредерику и датчанам мы больше возвращаться не будем.

11 ноября 1699 г. Петр I официально заключил союз против Швеции с саксонским курфюрстом Августом Сильным. Нет-нет, здесь не опечатка. Разобраться в перипетиях Северной войны, приведших Карла XII под Полтаву, невозможно без хотя бы краткой характеристики Августа Сильного и Речи Посполитой в целом.

Начну с названия: «Речь Посполитая» переводится как «республика». И она действительно была таковой… для польских магнатов. Магнаты были самодержавными монархами на своих землях. Они лично казнили самыми садистскими способами не только своих крестьян, но и окрестных торговцев и мещан (особенно их привлекали расправы с евреями). Магнат имел и свою частную армию. Частные армии Радзивиллов, Сапег и других магнатов зачастую численно превосходили королевское войско как по числу бойцов, так и пушек.

Власть короля в Речи Посполитой была выборной. Требовать от богатых панов исполнения законов короля было достаточно сложно. Магнат мог безнаказанно отчеканить золотые монеты с изображением польского короля, где вместо подписи «Божьей милостью король» красовалось «Божьей милостью дурак». Пан мог явиться на бал к королю в кафтане, сшитом из листов пергамента с текстом приговоров королевских судей, суливших ему тюрьму и изгнание.

Периодически группы магнатов собирали конфедерации и начинали войну с королем, которая в Польше получила название «рокош».

Вот несколько примеров полного беспредела магнатов в Речи Посполитой. Начну со знаменитого князя Андрея Курбского, который перебежал на службу к польскому королю и получил от него большое именье. Бедному князю пришлось чуть ли не каждый год пожизненно воевать с соседями, периодически нападавшими на его земли. Хотя, честно говоря, и Курбский в долгу не оставался.

В начале XVII века группа панов во главе с Юрием Мнишеком, соединив свои частные армии, отправились вместе с Лжедмитрием I в Россию. А другая часть панов во главе с краковским воеводой Николаем Зебжидовским начала войну (рокош) против короля Сигизмунда III.

В 1655 г. шведские войска двинулись через Бранденбург в Великую Польшу. Вместе со шведами шел и коронный подканцлер Иероним Радзивилл. Навстречу шведам вышла польская армия под командованием воевод познанского Христофера Опалинского и каминского Карла Гудзинского. Поляки имели серьезный перевес в людях и более удачную позицию. Но до битвы не дошло – оба воеводы договорились со шведским командованием. Соответственно, Познаньское и Каминское воеводства получили ряд привилегий.

Другая шведская армия под командованием генерала Понтуса де ля Гарде вторглась в Литву у Лифляндии. Что же сделали братья Радзивиллы – великий гетман Януш и великий конюший Богуслав? Рванулись в бой за отчизну и веру католическую против злодеев лютеран? Нет, подписали унию Литвы со Швецией.

Позже польский писатель Сенкевич назвал эту эпоху в истории Речи Посполитой «Потопом». Замечу, что в те же годы значительная часть литовской шляхты перешла на сторону царя Алексея Михайловича.

Сейчас белорусские националисты уверяют население страны, что в ходе войны 1654—1667 гг. русские перебили чуть ли не треть населения Белой Руси. На самом деле около 90% погибших стали жертвами междусобойчиков польсколитовской шляхты и набегов на Белую Русь казаков Хмельницкого.

Десятки примеров из истории Речи Посполитой XVII– XVIII веков показывают, что как только неприятель вступал на земли Польши или Литвы, одна часть панов воевала с ним, а другая часть вступала в союз. Мне возразят, мол, предатели были всегда. Согласен, но ситуация в Польше радикально отличалась от ситуации в остальных странах Европы. Так, с 1792 г. французские дворяне из своих убеждений стали поступать на службу в армии противников Французской республики, а затем – империи. В 1941—1944 гг. небольшая часть советских военнопленных предпочла вступить в армию генерала Власова, чтобы не умереть в концлагерях от голода и болезней.

В Речи Посполитой же на сторону неприятеля переходили целые частные армии, и не по идеологическим причинам или из-за безвыходного положения, а исключительно по корыстным мотивам. Менялась конъюнктура, и частная армия пана N вновь переходила на сторону польского короля или претендента на престол. Многие паны и их частные армии за одну военную кампанию ухитрялись по 4—6 раз перейти из одного лагеря в другой.

Так будет в Северной войне, так будет и во всех последующих войнах XVIII века. Кстати, в том веке поляки воевали не менее 60 лет.

В 1696 г. умер польский король Ян III Собеский. Сразу же объявилось несколько кандидатов на вакантный престол. Среди них были Яков Собеский (сын покойного короля), пфальцграф Карл, герцог Лютарингский и манграф Баденский Людовик.

Однако основными кандидатами стали двое: саксонский курфюрст Фридрих Август I (Альбертинская линия династии Веттинов) и французский принц Людовик Конти (двоюродный брат французского короля Людовика XIV).

Большинство польских панов предпочитали принца Конти, к тому же он был католик, а Фридрих Август – протестант. Но усиление французской власти в Речи Посполитой оказалось невыгодно австрийскому императору, русскому царю и римскому папе.

Петр I, находившийся в составе «русского великого посольства» в Кенигсберге, отправил радным панам грамоту, где утверждал, что до сих пор он не вмешивался в выборы, но теперь объявляет, что если французская фракция возьмет верх, то не только союз на общего неприятеля, но и вечный мир «зело крепко будет поврежден».

17 июня 1697 г. в Польше две враждебные группировки устроили параллельно два сейма; один избрал королем принца Людовика, а другой – саксонского курфюрста.

Петру I «петуховский» король явно не понравился, и он послал в Польшу «избирателей» – князя Ромодановского с сильным войском. Одновременно в Польшу с запада вышло[2]саксонское войско. Франция была далеко, и на польском престоле утвердился 27-летний Фридрих Август. Он хорошо помнил фразу великого французского короля Анри IV – «Париж стоит мессы», и немедленно перешел в католичество. Замечу, что конституция Речи Посполитой обязывала короля быть католиком. При этом жена его могла не принимать католичество, но тогда она не могла короноваться вместе с мужем.