Легенда о Тёмной Принцессе - Анастасия Князева

Я нервно сглотнула, понимая, что ждет меня дальше. Это была моя самая нелюбимая процедура и сколько бы меня не убеждали, что скоро я привыкну, привыкание никак не наступало.

Двери позади нас захлопнулись. Я выглянула немного в окна тамбура: темнота, внутри которой порой мелькали мрачные силуэты деревьев. Среди общего тарахтения электрички раздался голос Виктора:

— Знаешь, если ты прижмешься ко мне, возможно будет не так плохо.

Я перевела взгляд на него. Ехидная улыбка. Вновь внутри меня возникло раздражение. Но все же я подошла к нему поближе, пусть и немного неловко.

Я была совсем невысокого роста, и скорее всего намного выше уже не стану. При своих метр шестьдесят пять, я едва доставала Виктору до ключиц, а мои глаза неизменно видели грудь вместо лица. Он осторожно обхватил меня одной рукой за плечи. Вторую положил мне на макушку.

Окружающее пространство: предметы в вагоне, дверь тамбура, пейзаж за окном и усталые стены электрички, стали растягиваться, растворяться. Я будто бы побывала в сломанном лифте, который тянуло и дергало в разные стороны. Я закрыла глаза. Меня очень сильно затошнило. Рука Виктора отпустила меня и я осела на землю. Если быть более точной, то на жесткий ковер.

Когда тошнота чуть спала, я открыла глаза. Мы были в какой-то комнате, судя по всему гостиной какой-то квартирки. Мы телепортировались. Телепортация была необходимой частью выживания многих магических существ. Как мне говорили, я тоже могла бы ее освоить, и у меня даже выходило, совсем чуть-чуть, но тошнило меня тогда как правило ещё сильнее.

— Твоя прогулка заняла много времени, потому у нас нет больше возможности пить чай, уж прости, — он не дал мне руку, чтобы я поднялась, но прошел куда-то за мою спину.

Я осмотрелась. Это была очень маленькая, но изысканная комната, с дорогой мебелью и приятным дизайном мелкого интерьера. Прямо как с картинки.

— Это твоя квартира? — спросила я, потихоньку вставая. Виктор ушел куда-то, как мне показалось, в сторону кухни.

— Угу. Вроде того.

Все было ясно — он тут не жил. Это была идеальная квартира, с идеальным порядком, ничто здесь не говорило о том, что в квартире пребывает человек.

Сюда завезли всю нужную мебель, поработали дизайнеры и она так и осталась, нетронутой. Интересно, жил ли Виктор вообще где-нибудь? Как будто бы поймав мои мысли, он внезапно произнес с кухни:

— Я ночевал тут пару раз. Но так как мне запрещают приводить сюда шлюх, то остаюсь я здесь не часто, никакого смысла в ней нет.

— Тебе видимо совсем не нужна квартира.

— Отели полностью выполняют мои прихоти.

— А как же дом?

— Корявая, порой ты бываешь исключительно сентиментальна. Это лишнее качество в нашей сфере, тебе так не кажется?

Опять нравоучения. Я прошла на кухню, окончательно приходя в себя. К моему удивлению, Виктор здесь не водичку пил и не бутерброды кушал. На кухне помимо обычных элементов быта была роскошная барная стойка, за которой он стоял и что-то себе наливал. Он даже не посмотрел в мою сторону, но произнес, понимая мои мысли:

— Это единственный компромисс, на который они согласились пойти. Поставили ее, при условии, что я не буду на заданиях пьяным. Знаешь как иногда хочется уложить на нее кого-нибудь и хорошенько…

— Мне нельзя слушать о таком, я несовершеннолетняя, — сухо прервала я его. Грубые шутки Виктора я знала наизусть.

— Накормить и напоить. Фетиш у меня такой, кормить и поить девушек, когда они лежат. А о чем подумала ты, Корявая? — он залпом выпил содержимое своего стакана. Я плохо разбиралась в алкоголе и потому, мне было совершенно непонятно, что это было. Коньяк? Виски? Бренди?

Виктор пил почти всегда. Но никогда он не был пьян. Как будто бы он просто не мог опьянеть. Но если ему долго не давать алкоголь, то он пребывает в исключительно отвратительном расположении духа и естественно больше всего отыгрывается на мне.

— Так сегодня какое-то дело?

— И да и нет. Сперва сбор. Немного необычного характера. Но больше я ничего не могу тебе объяснить. А после дело, которым займешься ты, — Виктор ткнул в мою сторону пальцем, допивая уже вторую порцию алкоголя при мне, — Хлеб настоял.

Хлеб. Руководитель нашей команды. Вообще-то его звали Брэд. Но с нашей легкой руки у него появилось прозвище, а сам он не возражал. Лишних вопросов Виктору я не задавала, давно привыкла, что мне на них все равно не ответят. Приходится наблюдать и делать выводы самой.

— У меня нет с собой одежды.

Это был довольно важный элемент. Многие задания требовали соответствующей экипировки. Виктор окинул меня насмешливым взглядом:

— Ну, если бы ты разделась, я бы мог материализовать на тебе нужную одежду.

— Ты же можешь это сделать и без моего раздевания.

— Да, но должна же быть хоть какая-то плата за услугу?

Я покачала головой:

— Не думаю, что тебя устроят формы маленькой, несформировавшейся, шестнадцатилетки.

— Ну надо же, как самокритично. В соседней комнате лежит твоя одежда, можешь переодеться. Я подожду тут.

Я удалилась в спальную комнату, плотно закрыв за собой дверь. Эта комната была значительно меньше кухни, но чуть больше зала. Здесь помещалась двуспальная кровать, стол со стулом и шкаф. Комната была обычной, и Виктор не соврал, сказав, что ночевал здесь пару раз. Плед с постели был сорван и валялся на полу. Там же валялась и моя одежда. Я недовольно фыркнула, сняла свою одежду и аккуратно сложила ее на кровати. Затем подняла одежду с пола: черные брюки военного покроя, из довольно прочного и крепкого материала, но при этом не сковывающие движения, такого же покроя черная водолазка.

Мне очень нравилось, как и ребятам из команды, носить плащи, но они были абсолютно не практичны во время схваток, а потому плащей мне не выдавали.

Я накинула кобуру на пояс и разместила в ней Стар М40 Файрстар и Вальтер P88. Два основных пистолета, которыми я пользовалась. Иногда я брала Браунинг, но тот же Файрстар был легче в использовании для меня, особенно для моей маленькой руки.

В тяжелом, плотном, черном сапоге, который я натянула, был запрятан еще Кольт, именно пистолет, не револьвер. Им я пользоваться не любила, но на всякий случай всегда держала про запас. Впрочем, мне говорили, что моя нелюбовь к нему вызвана непривычкой. Отдача у него плавнее и мягче, чем у того же Вальтера.

Сапоги были не совсем обычными. Внутри подошвы были встроены небольшие лезвия, которые выдвигались при правильном, сильном ударе подошвы друг о друга. Помимо этого, порой я надевала специальные ножны, чтобы спрятать в одежде метательные ножи: в рукавах, на бедрах, икрах и парочка на спине. Но в этот раз здесь не было ни ножей, ни ножен под них.

Длинные, рыжие волосы я собрала в два хвоста. За них мне нередко влетало от Виктора, он требовал, чтобы я каждый раз убирала их полностью, например под балаклаву, но я продолжала игнорировать его. Подростковое безрассудство и упрямство.