Путешествие на остров Синепупа - Мария Кузьмина

помидорами, прихрамывал Старик и поливал кусты. Не оборачиваясь, он произнёс:

— Отвечу на твой вопрос, если загадаешь мне такую загадку, которую я не разгадаю.

Анна-Мария подумала: «Обычно отшельники загадывают загадки, а тут… Придётся самой придумывать!»

Загадка всё никак не придумывалась. Но вдруг её мысленному взору предстала картина того, как она в спешке засовывает копну отрезанных волос в наволочку… Анна-Мария прокашлялась и произнесла:

— Здесь то, что было моим, но никогда больше моим не станет, — и показала на мешок.

— Громче, громче говори, тут глухой лес, ничего не слышно…

Анна-Мария повторила загадку. Тогда Старик зашевелил губами и принялся ходить вокруг дома, слегка жестикулируя. Отшельник не торопился, и отгадывание продолжалось довольно долго, так что Анна-Мария уже много раз успела отругать себя за такую глупую загадку. Вдруг Старик остановился прямо перед ней и, хлопнув себя по бокам, заявил:

— Не знаю! Мне нравится твоя загадка! Какой твой вопрос?

— Мне нужно попасть на остров волшебника Синепупа, — пробасила Анна-Мария, — я прошу Вас показать мне дорогу туда.

При слове «Синепуп» Старик почему-то злорадно усмехнулся.

— Дам тебе Змеееда, он тебя туда доставит, к мосту. — Старик повысил голос: — К мосту, говорю! Оглохли тут все, не слышно ничего!

Тут Анна-Мария заметила у изгороди коня с крыльями. Она была уверена, что, когда она подошла к дому, никакого крылатого коня тут не было! Старик отвязал Змеееда, подвёл его к Анне-Марии, которая осторожно забралась на спину и уселась между крыльями.

— Хороша твоя загадка, — сказал Старик, поглаживая коня по густой светлой гриве. — Какой ответ-то?

Пока Анна-Мария раздумывала, говорить или нет, Змееед начал разбег.

— Волосы, это мои волосы! — прокричала она Старику. Крылатый конь быстро набирал скорость перед тем, как взлететь. До Анны-Марии донеслись слова Старика:

— Громче, громче говори! Тут глухой лес…

Полёт на Змеееде был прекрасен! Ничего удивительнее Анна-Мария никогда в жизни не испытывала. Поначалу полёт не был плавным, она качалась и подпрыгивала на спине Змеееда, как на обычном коне, скачущем галопом. Но вдруг, набрав нужную высоту, конь уже не «скакал», а плыл. Тогда Анна-Мария увидела, что они летят прямо на облако. Пролетев через облако, они стали насквозь мокрые! «Я сейчас заледенею», — подумала Анна-Мария. Действительно, колючий холод пронизал её, но вот, они спустились ниже, и потоки тёплого воздуха понемногу просушили одежду княжны, а грива коня снова стала приятной наощупь.

И тут Анна-Мария увидела остров. Сначала она увидела стрелу моста, протянувшегося от берега к невидимой точке, а потом, когда конь спустился ниже, она различила игольчатые пики башен замка и даже разглядела три стражи.

Вход на мост преграждала первая стража — запертые ворота, тускло блестевшие на заре нового дня. Приблизившись к воротам, Анна-Мария увидела источник блеска: решётки ворот были украшены алмазными пиками. Если бы не унылый вид берега и моста, можно было бы сказать, что алмазные пики очень красивы и выполнены с восхитительным мастерством. Более того, Анне-Марии казалось, что она где-то их уже видела. И тут её осенило: она сняла мешок, который болтался за спиной, и выудила из него алмазную булавку матери: «Так вот оно что! Это вовсе не украшение, а часть военного укрепления!» Анна-Мария стала приглядываться и заметила, что одна из пик сломана — на ней нет алмазного наконечника. «А что, если…» Анна-Мария забралась по прутьям ворот повыше и вставила булавку Елены туда, где кончик пики был сломан… Ворота как будто только этого и ждали: что-то щёлкнуло, и они распахнулись, приглашая Анну-Марию идти дальше. «Ну вот, надеюсь, мама не расстроится из-за того, что её любимая булавка теперь торчит на мосту Синепупа…» — размышляла Анна-Мария, шагая вперёд по мосту. Ворота за ней с шумом закрылись. И сразу стало как-то зябко и страшно.

С каждым шагом княжны пространство моста наполнялось странным шумом: это был нарастающий звук будто бы приближающегося табуна, но мост оставался пустынным. Скоро топот невидимых копыт стал нестерпимым, к нему прибавились визги и крики, от которых холодело сердце. Каждый шаг давался ей всё труднее, страх стремился сковать всё её существо, даже мысли, но внутренний голос подсказал: «Против хаоса гармония, против шума — песня». И княжна набрала в грудь побольше воздуха, раскинула руки, как будто она — птица, которая вот-вот взлетит, и, пересиливая шум-наваждение, громко запела:

Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша…

Её мелодичный голос струился по мосту почти осязаемым потоком гармонии и света. Анна-Мария пела и пела, пока, наконец, звуки топота и криков совсем не исчезли, и в наступившей тишине Анна-Мария увидела, что приблизилась ко второй страже.

За решёткой ворот находилось какое-то существо, которое наполняло окружающее пространство протяжным жалобным воем. Подойдя поближе, княжна увидела, что ворота второй стражи охраняет здоровенный пёс. Несмотря на свирепый вид животного, Анна-Мария поняла, что пёс очень страдает.

— Что с тобой? — ласково обратилась она к животному на понятном ему языке.

— Властелин разозлился на меня, и теперь от его заклинания мои лапы опухли и болят…

Анна-Мария покачала головой:

— Везде одна и та же беда: хозяин разозлится, а собака виновата! По-моему, это нечестно.

— Выходит, не я один такой несчастный… — Но пёс тут же опомнился и принял грозный вид: — Я очень злой и никого не пропускаю.

— Да уж, такая у тебя работа, понятно… — Анна-Мария на минуту задумалась: — А если я исцелю твои лапы, ты меня пропустишь?

— Ты не сможешь: недуг, случившийся от заклинания, не лечится.

Анна-Мария достала из мешка бабушкину мазь и приказала свирепому стражу ворот:

— Так, давай сюда свои лапы, и мы посмотрим, кто могущественнее: твой злобный властелин или моя скромная персона!

Лап оказалось шесть, так что Анне-Марии пришлось повозиться. Когда дело было сделано, пёс признал неведомого путника могущественным волшебником и пропустил его дальше.

— Погоди, — рявкнул пёс, и Анна-Мария замерла на месте. — Тебя будут останавливать, пока будешь идти, а ты скажи: «Меня пропустил Шестоног».

— Спасибо, Шестоног! — Анна-Мария улыбнулась грозному зверю и помахала ему рукой. В ответ пёс едва заметно дёрнулся, и Анне-Марии показалось, что он вильнул хвостом, как самая обычная собака.