Любовь под маской - Соня Смехова

морозец. Щёки девушки пылали, а ресницы выбелил иней.

— Верка, ты бы стряхнулась в коридоре, — заметил один из голосов.

— Изольда, вот имя у тебя, зашибись. А говоришь ты, как деревня. Стряхнулась, — ответил ей другой.

Остальные хохотали на разный манер. Та, которую назвали Веркой, скинула ярко-лимонный дутый пуховик, набросила его на угол открытой дверцы невысокого шкафа, стащила с головы белую вязаную шапку с большим пушистым помпоном, поставила на одну из кроватей свой баул и вынула оттуда чёрную маску:

— А для, тебя, Изольда, я специально приготовила маску Квазимодо.

Скорее всего, такие перепалки между девушками были не редкость, потому как Изольда не обиделась, а наоборот — приняла маску из рук Верки, приложила к лицу и протянула как можно ниже:

— Берегись Верка, я твой суженный. Сегодня ночью приснюсь!

— Ой, девочки, я так волнуюсь… — ещё одна представительница прекрасного пола подошла к сумке с масками. — Хочу кружевную маску, как у Анастейши в том фильме. Ну вы поняли…

— Люба, ищи маску Кати Пушкаревой. Помнишь, сериал такой был? Вот она тебе в самый раз подойдёт, ты же у нас — синий чулок.

Люба захихикала в кулачок. Два раза чихнула по-кошачьи. Подошла к зеркалу, убрала со лба невидимые волосинки.

Отражение улыбнулось.

Люба с удовольствием осмотрела свою худенькую фигурку, затянутую в чёрную плотную водолазку и обычные джинсы с высокой посадкой. Она покрутила головой, чтобы убедиться, что льняные волосы идеально собраны в тугой пучок на затылке. Нигде ничего не торчало.

На овальном лице ни капли косметики. Лишь глаза цвета еловой хвои выделяюлись на фоне бледной кожи, да крохотная родинка в уголке под мочкой.

Действительно, ничем не примечательная внешность. Серая мышка, не иначе. Но тратить драгоценное время на ежедневные прихорашивания, подборы одежды и прочие прелести свыше Любиных сил. Сулема всё это, сулема (ерунда — так говорят на севере Урала, Пермский край). Всегда находились дела поважнее.

Сегодня сокурсницы решили взять инициативу в свои руки. Девушки буквально насильно усадили Любу на стул.

— Не пойду я на ваш маскарад-то. Чего не видела я тама?

— Любка, заканчивай, а то опять на свой тарабарский перейдёшь, — смеялись девушки. — Давай расчёску, мы сейчас из тебя сделаем прынцессу.

— Не хочу прынцессу, королевишну хочу.

Но кто в руки этих кудесниц попал, нескоро от них выбирался. И вот они уже вынимали шпильки из её волос. Бабушкина дуля размоталась, падая тяжёлым каскадом светло-русых шикарных волос.

— Люба, грех такую красоту от народа прятать. Да если бы у меня такое богатство было… — начала Изольда.

— То ты бы шла, а они всё падали, падали, падали и штабелями сами ложились. — со смехом перебила её Люба. — Ладно, посмотрим, на что вы способны. Измените меня до неузнаваемости.

Девушка приподняла голову, слегка прикрыла глаза и рассмеялась. Всеобщее веселье и суматоха не могла ей не передаться. И сейчас девушка искренне жалела, что не позаботилась о костюме на вечер. Одежды у неё было немного. И хоть она добротная, ничто не подходило для праздничного вечера.

Люба вообще была немного странной. Дискотекам и вечеринкам она предпочитала компанию книг и конспектов. Противоположным полом не интересовалась. Не была большим любителем шоппинга. В выходные дни она подолгу гуляла в одиночестве. О себе почти ничего не рассказывала, кроме одного: у неё на Севере Урала жила бабушка.

Изольда расчесала волосы. Верка достала сиреневый флакон:

— Абракадабра, была Любка, стала мышь летучая, — и с этими словами она щедро окропила волосы девушки фиолетовым лаком с блеском.

— Зачем? — губы Любы дрогнули. — Ты только всё испортила.

— Ничуть. И вообще, расслабься и получай удовольствие. Не переживай ты так. Он расчёской легко снимается. — Вера приобняла погрустневшую Любу, — Я тебе такой костюм принесла, закачаешься. Летучая мышь!

— А Демьян будет на маскараде? — вдруг ни с того, ни с сего спросила Изольда. — Демьян — моя мечта. Вот хотя бы один-единственный танец с ним… И можно умереть.

— А кто это, Демьян? — насторожилась Люба.

Глава 2.1

— Любка, вот если бы ты хоть чуть-чуть следила за событиями, то знала бы, что Демьян — самая знаменитая личность нашего университета. Золотая голова и платиновая кредитка. Говорят, что он снимает девочек, похищает их душу, а потом безжалостно выбрасывает! — засмеялась Изольда и тут же в театральном жесте сжала руки на груди, — Ах, если бы он похитил мою душу…

— Я тоже хочу, чтобы моя душа была похищена! — Люба поддалась всеобщему веселью.

— Тогда сиди и не крутись! И не спорь со старшими по званию! — скомандовала Вера.

— Есть, товарищ адмирал! — девушка приставила руку к голове и по-военному отдала честь.

Девочки знали, что Вера — дочь военного. Мотаясь с родителями по гарнизонам, она, словно губка, впитала в себя умение командовать. Благодаря ей комната содержалась в идеальной чистоте, а на кухне царила строгая иерархия.

— Ну вот, причёска сделана, маленький штришок, — Вера воткнула перья под изменённый цвет в причёску. — А теперь… Да-дам…

С этими словами Вера вынула из чехла платье. Ах, какое оно было: насыщенного сиреневого цвета, к плечам подшита пелерина из чёрного панбархата. Подол юбки приподнимался в нескольких местах, приоткрывая подъюбник под цвет пелерины.

Девушки затаили дыхание.

— А чего его Любке. Я тоже хочу, — прогундосила Изольда.

— Я же сказала, тебе с твоими телесами только Квазимодо. Жрать булочек надо меньше. Это платье налезет только на одну твою руку, — парировала Верка.

— Пока толстый сохнет, худой сдохнет. Завидуй молча, — ответила ей Изольда, причём в голосе не проскользнуло ни нотки обиды. Крупная девушка уже привыкла к колкостям в свой адрес.

Обычно она отшучивалась: «Пойду в борцы сумо». Добрая и заводная, Изольда была душой компании. И даже предложила сделать номер на Новый год «Танец маленьких толстушек». Но никто её не поддержал.

Что касается мужского пола, то здесь у неё была ещё одна поговорочка: «Мужики не собаки, чтобы кидаться на кости».

— Девочки, милые, — Люба потрогала платье. Как оно было хорошО.

— Это костюм летучей мыши. А ты у нас и есть мышь… библиотечная, — добрая Верка была ужасно языкастой. Ей всё прощали. Иначе она и накостылять по шее могла. Спортсменка.

— А нам? — тут же раздались голоса с разных сторон.

— Тётка дала только четыре. Больше не дала: Белоснежка, Рапунцель, Летучая мышь и королева пиратов. Я чур, пиратка.

— И где мой Квазимодо? — Изольда скорчила уморительную рожицу. — Я так надеялась, так надеялась…

Время близилось к восьми. Девушки дополняли свои костюмы последними штришками.

Люба подошла к зеркалу, крутанулась, поднимая руки. Вслед за руками прозрачной волной взлетела накидка, открывая