Крылья бабочки - Бронуин Джеймсон

Деловито кивнув, она показала на лошадь, переступавшую ногами в стойле за его спиной.

— Эту снимать?

— Да.

Диана встретилась с ним взглядом. За вялой настороженностью она прочла согласие, неохотное согласие. Она с облегчением вздохнула.

— Тогда давай поговорим, какие снимки тебе нужны.

— Что ты предлагаешь? — спросил он после намеренной паузы. — Ты же специалист.

Это был экзамен, она знала. Макс Форчун всегда точно знал, чего он хочет. Об этом он сказал ей, когда они встретились. Макс решил, что хочет видеть Диану в своей постели.

Тогда специалистом был он. Сегодня ее очередь.

Диана приняла вызов, который он бросил, однако занервничала. Она всего один раз фотографировала лошадей. Это было учебное задание. Тогда Диана провела долгие часы, распластавшись на подмерзшей траве или облокотившись о брус ограждения. Ей хотелось поймать вибрирующую силу, атлетизм и индивидуальность каждого жеребенка, что паслись перед ней.

Результаты произвели такое впечатление на ее учителя, что он включил снимки в зимнюю экспозицию своей галереи. Диана стала его ассистентом. Снимки понравились и Скай, которая предложила ей эту работу.

Остался только один человек, на которого пока ничто не произвело впечатления…

Диана заставила себя сосредоточиться на лошади, перебиравшей ногами. Она представила, что смотрит через воображаемый видоискатель. Увиденное еще больше взбудоражило нервы. Сумеет ли она схватить эту рябь мышц под полированной шкурой цвета меди? Сумеет ли передать эту спящую мощь?

— Чтобы отдать ей должное, я сниму ее в движении, — решила Диана.

— Не портрет?

— Портрет получится слишком статичным, ты не думаешь? — Макс с сомнением смотрел на нее. Но чем больше Диана наблюдала за грациозным шагом кобылы, тем больше утверждалась в правильности первого инстинктивного взгляда. Она попробовала подойти по-другому: — Насколько я понимаю, это скаковая лошадь?

— В отставке.

— Она была быстрой?

— Быстрой. И сильной, — добавил он.

В смягчившемся голосе прозвучала нотка уважения. Она взглянула на него. Тот же профиль с квадратной челюстью, придающей внешности стальную силу. В особенности, когда Макс хотел настоять на своем с упрямой решительностью.

Но годы, точно скульптор, внесли изменения в его лицо. Из уголков сощуренных глаз лучились тонкие морщинки и соединялись с линиями, идущими от неулыбчивого рта.

Диане было любопытно, что превратило Макса в сурового, осуждавшего мир человека? И почему всю свою желчь он направил против нее? Но она почувствовала, что напряжение чуть-чуть спадает, когда они говорят о лошади. И ей хотелось продлить более миролюбивое общение. Конечно, оно далеко от гармонии, но лиха беда начало.

— Я думаю изобразить ее быстрой, сильной, атлетичной, как ты описываешь. В движении. С солнечными бликами на шкуре. — Она сделала паузу, наблюдая за ним, пытаясь догадаться, какова будет реакция. — Такой я ее вижу, когда смотрю на нее, но ты — клиент.

— А клиент всегда прав?

— Нет, но клиент оплачивает счет, и за ним последнее слово.

Лошадь, будто решив сама сказать последнее слово, вытянула шею и тихо заржала. Понимая, что Макс наблюдает за ней и судит каждое движение, Диана заставила себя не шелохнуться. Лошадь казалась вполне дружелюбной. Она понюхала волосы Дианы. Зубов не было видно. Это очень хорошо. Диана набрала побольше воздуха.

— Привет, — ласково сказала она и обрадовалась, что голос не выдал ее нервного возбуждения от такой близости кобылы. — Как тебя зовут, красавица?

Макс прокашлялся. Или, может быть, хриплый звук донесся из соседнего стойла, где тоже виднелась лошадь. Диана подняла руку, она совсем не дрожала, и погладила лошади морду. На медной пластинке, прикрепленной к кожаному недоуздку, было выгравировано одно слово.

— Бутилишиос, — прочла Диана и от веселого изумления вскинула брови. — Это ее кличка? — повернулась она к Максу.

— Не упрекай меня, — будто защищаясь, он выставил вперед руки. — Не я называл ее.

— По-моему, это очень подходящая кличка. Уникальная. — Она радовалась, что напряжение спадает. Можно даже шутить и улыбаться. — Совершенное имя для кобылы-основательницы твоей новой коннозаводческой фермы, — продолжала она. — Всех ее отпрысков ты можешь назвать Бути-как-то.

— Она приобретена не для этого. — Он окинул Диану презрительным взглядом.

— Но из разговора со Скай я поняла, что ты и Зак приехали сюда для закупки породистого скота.

— Так и есть. — Макс немного подвинулся, чтобы позволить кобыле свободнее двигаться. Потом снова прислонился к двери. Он почти расслабился, с огромным удовольствием отметила Диана. Наконец-то перестал злиться. — Эта кобыла была чемпионом в беге на милю и своему потомству передаст слишком много спринтерской крови.

— Разве это плохо?

— Для некоторых конезаводов совсем не плохо. Но мы ищем стайеров… для скачек на длинные дистанции, — пояснил он, видя ее недоумение. — Эта наследственная линия нам не подходит.

— Но ты ее все же купил?

— Это подарок моим родителям. Я ее оставлю здесь, у Скай, пока она не ожеребится. Поэтому мне и нужны снимки. Вместо кобылы я пошлю родителям фотографии.

— Легче подарить шаль.

— Гораздо, — согласился Макс, и намек на легкую улыбку, которую она так любила, появился в углах рта.

Любила? Диана мысленно быстро остановила себя. То, что было между ними, — это не любовь. И неважно, что она думала в те блаженные месяцы. Упоминание о его родителях, которых она никогда не видала, дало тему для беседы.,

— Как поживает твоя семья? — вежливо спросила Диана.

— У них все хорошо?

— А как ты, Макс? — поинтересовалась не из вежливости, а потому что не сдержалась. Она должна знать. — Как у тебя дела?

— Прекрасно.

Вроде бы ответ прозвучал учтиво. Но все следы недавней улыбки исчезли. Он толкнул дверь и вошел к лошади в стойло.

— Как ты? — В груди зашевелилась тревога. Она повторила вопрос раньше, чем успела подумать.

— Почему ты считаешь, будто что-то не так?

— Потому что ты стал совершенно другим.

— Ты сказала, что стала другим человеком. Я тоже.

Ладно. Но теперь голос его звучал подавленно и враждебно. Диана не могла позволить, чтобы все так и шло.

— Мы оба изменились, как обычно и происходит с людьми, — начала она. — Но на приеме у Кейза ты был враждебен, почти груб. Я подумала, может быть, ты слишком устал в дороге и не узнал меня. Или, может быть, просто не помнишь. Но ведь проблема не в этом, правда?

— Тебя представили как Диану Янг. Разве я был знаком с ней?