Ход колдуньи - Валентина Алексеевна Савенко

свои места! – разнесся над стадионом голос судьи.

Наша троица кучно выпала на арену и встала у подножия помоста.

Я отступила, оглядела бок деревянного сооружения. Невысоко, должно получиться.

Пока прикидывала, появились теневики в количестве трех штук: Змей, блондин с крупным носом и шатен с узкими губами и злыми серыми глазами. Четвертый – кудрявый русый гигант с тяжелой челюстью – остался сидеть на трибуне. Похоже, нашего внезапно заболевшего так и не сумели вытолкать на арену. И противники весьма благородно убрали одного игрока.

Змей и блондин встали на два шага впереди, шатен занял позицию у пирамиды.

Наша команда внезапно ощутила себя сплоченной и дружной: девочки вместе отступили, подперли тылами помост.

– Начали! – Голос судьи прозвучал как гром среди ясного неба.

Змей с блондином рванули к нам. Я подпрыгнула, дернула накидку на себя. Чуть не свалилась, когда она легко слетела с подставки. Торопливо накинула на плечи, трясущимися руками застегнула застежку.

И…

На накидке стояло блокирующее заклинание. Просто отлично! Да здравствует наш судья! Самый справедливый судья!

Змей с товарищем были уже в десяти шагах от нас.

Тихо выругавшись, я с развевающейся за спиной накидкой побежала им навстречу.

Трибуны улюлюкали и свистели. Моя команда озадаченно молчала.

Теневики не поняли, с чего вдруг чужая реликвия сама несется им в руки, притормозили и переглянулись.

– Осторожно, гололед! – выпалила я, на ходу сплетая простенькое заклинание, которым подправляли поверхность катков.

Оранжевые огоньки слетели с моих пальцев и устремились под ноги парней. Грязь со снегом растеклась, застыла ровной ледяной коркой. Я шлепнулась на бок и проскользила между Змеем и блондином, прямо под руками пытавшихся поймать меня парней. Вскочила на ноги, понеслась по кругу.

Змей бросился наперерез, его товарищ – с другой стороны. Меня собирались прижать к трибунам. Я не желала прижиматься. В теневиков полетели оранжевые огоньки – заклинания стирки. Без воды, но и так пойдет.

Змей увернулся, а блондин начал сдирать куртку, когда та зашевелилась, пытаясь прямо на нем крутиться, сжиматься и расправляться.

Трибуны огласились радостными женскими криками.

Скосив глаза, я заметила блондина, стягивающего рубашку, вслед за курткой решившую постираться прямо на нем.

– Какая изобретательная мышка, – усмехнулся Змей, его пальцы сомкнулись на моем запястье.

Трибуны взревели.

Оранжевые огоньки появились на моей ладони, и я бросила под ноги теневика все то же заклинание для исправления дефектов катков.

Змей выругался, с трудом удержал равновесие: его сапоги оказались закованными в ледяную корку. Но мою руку не отпустил.

Я потянула сильнее: шатен из дозора у реликвии быстро шагал к нам, на его пальцах пульсировало черное пламя.

– Юрг, не лезь, – процедил Змей.

Шатен не остановился.

В меня полетело темное заклинание. Я с испуга вспомнила заклинание чистки ковров, но промазала – оно ушло куда-то вниз. Змей дернул меня на себя, и мы под удивленный вздох толпы хлопнулись на землю. Рухнули в облако пыли, кого-то сбили. Шатена. Ругаясь, он свалился сверху. И вся наша веселая компания, окруженная пылью, с размаху врезалась в пирамиду. Она покачнулась. Змей дернул меня в сторону. Деревянная конструкция рухнула. Я выставила руку: только бы поймать! Пальцы сжались на диске.

Шатен, поминая мою родню, вскочил на ноги. Кажется, его все же немного задело, потому что на пальцах начали закручиваться воронки из тьмы.

– Юрг! – Из облака пыли вынырнул раздетый до пояса блондин и сцапал его сзади за руки.

– Хватит, – отрезал Змей, поднимаясь на ноги и ставя меня.

Шатен, зло глядя на меня, нехотя убрал тьму.

– Адепт Юрген Эбнет! Десять штрафных очков! – прозвучал над стадионом голос судьи.

Всего-то? Даже моих знаний хватило понять, что второе заклинание Юрга было из смертельных! Мне стало нехорошо, я оперлась о плечо Змея.

Шатен вывернулся из хватки товарища, зло поморщился и ушел.

Змей проводил его хмурым взглядом. Повернулся ко мне, неожиданно подхватил под мышки, поднял и объявил:

– Реликвия добыта!

Ах ты ж…

– Да! Добыта! – повторила я, поднимая руку с зажатым в пальцах артефактом теневиков.

Трибуны замерли. Потом послышался радостный визг со стороны нашей пирамиды. Повернув голову, я увидела танцующих танго девочек. Отыскала взглядом ректора. Господин Крам оглаживал окладистую бороду, сияя сильнее, чем его парадная золотая мантия.

– Ничья! – объявил судья. – По итогам двух соревнований победа за командой Института теневой и боевой магии.

– Это твоя победа, мышка. – Змей опустил меня на землю.

Трибуны взорвались радостными воплями. Кто-то сотворил разноцветные лепестки и запустил над ареной. Линзы показали лица команд, ректора, судью.

Оставив реликвии помощнику судьи, я отправилась караулить ректора у выхода.

На широком, местами присыпанном снегом, местами сверкающем лужами крыльце столкнулась с по-деревенски закутанной в шаль женщиной. Незнакомка пару минут смотрела на меня, потом поправила закрывающий лицо край платка. На пальце сверкнул перстень с большим изумрудом, внутри которого горела крохотная янтарная капля. Женщина нырнула за дверь, а я скатилась по поблескивающим лужицами воды и слегка обледеневшим по краям ступенькам.

У входа стоял ядрено-красный ректорский мобиль, рядом с ним сидел рыжий энфилд.

На лисьей морде элементаля воздуха было написано недовольство тем, что ему приходится ждать хозяина. Орлиные перья на передних лапах были сердито встопорщены, задние, волчьи, – царапали когтями камни мостовой. Быстрее энфилдов никого нет. Только если пройти через разлом. Но пройти через них можно только в определенных местах.

Так что личные мобили были нарасхват. Младшие братья промелькнувших незамеченными автомобилей медленно, но верно захватывали улицы городов.

К слову, автомобили не получили признания народа – топливо для них было редким и дорогим. А элементали у нас встречаются на каждом шагу. Вот и решили связать железную машину и их специальным артефактом. Результат всем понравился.

Кроме личных мобилей, имелись общественные духовозки. В них не было ни плавных изгибов и благородной «внешности», ни комфортного салона: смесь дилижанса и вагончика. Зато и оплата небольшая.

На крайний случай можно было проехаться верхом на энфилде.

В общем, элементали были весьма востребованным транспортом.

С грохотом распахнулись двери холла, и господин ректор в накинутом поверх мантии полушубке выплыл на крыльцо. Следом, точно утята за уткой, наша команда. Включая внезапно выздоровевшего парня.

Вот злыдень! Ну и ладно. Мне с ним один артефакт не делать и заклинания не править!

Я бросилась к ректору, спускающемуся по лестнице с видом победителя.

– Не уделите пару минут?

– Тебе, Леннет, сколько угодно! – довольно пропыхтел он в бороду, направляясь к мобилю. – Говори, что у тебя там стряслось?

Повелительным взмахом руки господин Крам отпустил нашу команду. Ребята обрадованно смешались с толпой.

– Вы бы не могли меня обменять?! – выпалила я.

– Боюсь, вы давно переросли возраст, когда родители могли вернуть вас аисту, – пошутил господин Крам и пробурчал, поглаживая бороду: – Что касается иных обменов… Вы действительно считаете, что я отдам каким-то теневикам такую перспективную адептку?

Он гордо косился по сторонам на охотно «греющих уши» горожан и студентов, делающих то же самое, но не так заметно.

Ладно… Как там отец сказал? Честность не всем нужна?

Насколько помню, не только папа таскает с собой артефакты для приватных бесед.

– Господин ректор, разрешите сказать вам пару слов наедине?

Господин Крам поморщился и нехотя кивнул. Все же я сегодня его гордость. А гордость не принято посылать лесом. Он вытащил из кармана артефакт и активировал, отрезая нас от любопытных ушей.

– Если вы не отправите меня к боевикам, через месяц, максимум три, у вас будет самая честная школа в Фидхольме, – не стала ходить вокруг да около я. – Причем все будут честными. И адепты, и преподаватели, и обслуживающий персонал, и вы…

Ректор нахмурился и погладил бороду.

– И в связи с чем у нас случится приступ честности?

– В связи со мной, – я развела руками, – и моим тлетворным влиянием.

Ректор дураком не был – сообразил, что выяснять детали не стоит. Некоторые семьи старательно хранят свои тайны. До семейного склепа, так сказать. Склепа того, кто решил узнать подробности. Но и излишним легковерием он не страдал. Хмуро изучая меня, продолжал поглаживать бороду.

– А вы оставьте меня, и сами все увидите, – предложила я.

– Тень тебя забери, Леннет, – вздохнул господин Крам, – отправляйся к своим темным!

Глава 2

Хорошее настроение не могла испортить никакая поездка в духовозке. Я потолкалась с пассажирами, с ними же попрыгала на кочках. Водитель только руками разводил – энфилд попался крайне вредный и находил неровности даже там, где по всем законам физики наш транспорт должен был скользить