Виктор - Евгений Решетов

— Дороговато выходит, — скривился худой мужик в синей робе фабричного рабочего. — Но ты прав. Жизнь дороже. А то эти гадские бесы… Спасу от них нет. Прям как от налогов.

Мужики устало загоготали. А затем отсмеявшийся рабочий цепким взглядом оглядел пассажиров вагона, признал нас благонадёжными и выдал с кривой улыбкой:

— Это у аристократов денег, как у дурака фантиков. Они вон разъезжают на собственных дорогих автомобилях с личными шоферами и телохранителями. А у нас денег — шиш. Ещё и налогами душат.

— Дык у дворян вся власть в руках, — напомнил шатен и поскрёб щеку чёрными от грязи ногтями. — Они заправляют королевствами и империями. Мы им не ровня. Даже маги–простолюдины им не ровня. Они вон заставили их в обязательном порядке носить на груди значок в виде буквы «М» в кружочке. А сами такие значки не носят.

— Это да, — выдохнул рабочий и шмыгнул орлиным носом, из которого торчали волоски. — А можа и правильно сделали. Сразу видишь с кем имеешь дело.

Я был с ним не согласен, но, естественно, промолчал. Да и поезд уже со скрежетом остановился на нужной мне станции.

Выбравшись из вагона, я быстро поднялся на поверхность и продолжил путь. Пересёк по каменному мосту спокойную речушку и очутился в облюбованном дворянами квартале. Тут–то я и жил. Вон в том готическом трёхэтажном особняке со стрельчатыми окнами, мрачным фасадом и скалящимися на карнизе горгульями.

Неожиданно возле парадного входа обнаружился роскошный чёрный лимузин. И за его рулём важно восседал пожилой водитель в строгой тёмно–синей униформе, фуражке и белых перчатках. А на дверях машины красовались гербы, намалёванные золотой краской.

Ого, учителя явно навестила птичка высокого полёта. Граф? Лорд? Барон? Ладно, не буду гадать. Скоро всё равно узнаю.

Я на всякий случай обошёл особняк с торца и остановился возле небольшой неприметной железной дверцы с металлическим кольцом вместо ручки. Мои пальцы обхватили кольцо, и я дёрнул его на себя. Но дверь ни на миллиметр не поддалась. Ну, конечно. Заперто. И на что я рассчитывал?

Мне пришлось пустить в ход кулаки. Я забарабанил ими по двери. И далеко не сразу за ней раздался шорох и прозвучал молодой недовольный басок:

— Кого там бесы принесли?

— Открывай, Марк, это я.

— Кто «я»?

— Что б ты провалился, Марк! — осерчал я. — Открывай эту чёртову дверь! Тут зябко и сыро. А ты там явно стоишь в тепле и жрёшь.

— Грубиян, — недовольно буркнул парень и загромыхал ключами.

Дверь открылась с душераздирающим скрежетом несмазанных петель. У меня даже зубы заломило от этого звука. А на пороге обнаружился упитанный розовощёкий голубоглазый блондин девятнадцати лет от роду. На нём красовались широкие клетчатые штаны с подтяжками, лакированные ботинки и рубашка, скрывающую внушительное пузико.

Я сокрушённо произнёс, сверху вниз глядя на Марка, которого озарял свет лампочки:

— Вот смотрю я на тебя и с грустью понимаю, что ты позоришь своих коллег. Ну разве так должен выглядеть уважающий себя некромант? Где круги под глазами, болезненная худоба и бледность кожи?

— Я борюсь со стереотипами, — не без гордости заметил парень и вцепился зубами в пирожок с румяными боками. — А что у тебя за ссадина на виске? Разве так должен выглядеть порядочный молодой человек?

— Я тоже борюсь со стереотипами. Да и кто сказал, что я порядочный? — ехидно хмыкнул я и проник в дом.

Уже в коридоре я спросил у Марка, когда тот закрывал на ключ дверь:

— Кто там пожаловал к учителю?

— Какой–то старый друг, — откликнулся некромант, повернув ко мне круглую щекастую физиономию. — Они заперлись в кабинете. И учитель велел пригласить тебя к ним, когда ты появишься. Похоже, ты зачем–то срочно нужен ему.

— Ясно, — бросил я и быстро потопал по коридору.

Особняк был освещён электрическими лампами, стилизованными под свечи. Они торчали из бронзовых подсвечников, закреплённых на стенах, и давали мягкий жёлтый свет. Из–за этого по вечерам в особняке всегда царил таинственный полумрак, в котором скрывались мраморные статуи из Эллады, резная аквитанская мебель в стиле барокко и фарфоровые вазы из империи Цинь. В общем, полный винегрет, обморок дизайнера.

Тем временем я миновал лифт с раздвижными дверьми–решётками. Взошёл по парадной лестнице на второй этаж и приветливо кивнул дребезжащему от древности дворецкому. Он только что с пустым подносом вышел из кабинета учителя. А я наоборот — подошёл к нему и постучал в дверь из красного дерева.

За ней тотчас раздался сдержанный голос:

— Войдите.

Я открыл дверь и нарочито робко проник внутрь. Мой взгляд тотчас упал на учителя, худощавого мужчину лет пятидесяти с глубокими залысинами, тронутыми сединой чёрными волосами и мощными усами. На его узком скуластом лице выделялись умные карие глаза. А большой, покатый лоб украшал тонкий шрам, полученный во время неудачного эксперимента.

Сегодня учитель был облачён в строгий чёрный сюртук. И восседал он за массивным рабочим столом. А напротив него обнаружился надменный седовласый аристократ в роскошных одеждах. Он полубоком ко мне сидел в кресле с высокой спинкой и мелкими глотками пил чай из фарфоровой чашечки.

Учитель указал рукой на гостя и приподнято сказал:

— Виктор, голубчик, как ты вовремя объявился. Позволь я представлю тебе своего старого друга маркиза Меццо.

— Рад знакомству, ваше сиятельство, — с порога заявил я, желая произвести хорошее впечатление. Поскольку простые люди не обязаны были называть дворян сударями, милостями и господами — это всего лишь проявление уважения. Но с другой стороны, если простолюдин позволит себе общаться с дворянином, как с равным… О–о–о, ребята, его ждут большие проблемы.

Аристократ же небрежно кивнул мне и поставил чашечку на стол учителя. Потом он нацепил на нос пенсне и принялся рассматривать меня колючими серо–стальными глазами, поселившимися на породистом лице.

Я почувствовал себя букашкой, которую под микроскопом изучает въедливый учёный. К тому же, мой вид явно разочаровал «учёного».

Он поморщился и скептически фыркнул:

— Дорогой Артур, это и есть ваш лучший ученик? Не думаю, что он справится с поставленной перед ним щекотливой задачей.

— Любезнейший маркиз, не судите книгу по обложке. Да, с виду Виктор похож на неотёсанного чурбана, но поверьте мне, дружище, он справится. Слово барона Артура Люпена, химеролога в десятом поколении! — пафосно изрёк учитель налившимся силой голосом.

Меццо пожевал бледные губы и нехотя проронил надменным тоном:

— Ваше слово многого стоит, барон. Возможно, этому юноше стоит дать шанс. Но если что–то пойдёт не так — я буду крайне расстроен.